Пѣснь вторая
Когда на шаръ земный наукъ простерся свѣтъ, Творецъ Вселенныя въ началѣ былъ воспѣтъ; Чтить люди Господа другъ друга научали, И въ гимнахъ радостныхъ Творца возвеличали; 5 Его куренiемъ и жертвами почли, Сердцами къ небесамъ взнеслися отъ земли; Изъ тмы изникнули разсудки смертныхъ рода, Во всемъ величествѣ открылась имъ природа; Чего еще понять ихъ слабый умъ не могъ, 10 И то вѣщало имъ, что есть во свѣтѣ Богъ. Но можетъ быть Его твореньемъ изумленны, Воздвигли въ честь Ему кумирны лики тлѣнны. Есть сила нѣкоторая влiянна намъ въ сердца, Любить, изображать, пѣть нашего Творца; 15 Творца изображать такое было рвенье, Доколь не подано святое Откровенье; Тогда всевышнее, безсмертно Божество, И наше бренное постигло существо. Но жили въ тишинѣ сначала человѣки, 20 И тишина сiя златые были вѣки; Отъ Неба благодать умѣя прiимать, Ихъ было щастiе, добра не понимать; Подъ игомъ суетныхъ познанiй не стенали, Не вѣдая добра, и зла они не знали; 25 Какъ агнцы на поляхъ между звѣрей паслись, Потоки крови ихъ во браняхъ не лились; Жилище былъ имъ лѣсъ, трапеза поле тучно, Ихъ вѣкъ не громокъ былъ, но текъ благополучно. И точно ль огнь съ небесъ похитивъ Прометей, 30 Натуры просвѣтилъ невинныхъ сихъ дѣтей? Ильволя гордая ихъ умъ преобразила? Въ невѣжество она родъ смертныхъ погрузила, Разрушивъ агничью въ ихъ сердцѣ простоту, Вложила въ мысли ихъ раздоры, суету; 35 Разторглись узы ихъ, возпрянули пороки, Ихъ души мягкiя содѣлались жестоки; Разсѣялись они по дебрямъ и лѣсамъ — Но было ихъ собрать угодно Небесамъ. Межь веселящихся незапною премѣной, 4 °Cѣдяща Мужа зрю у рощицы зеленой; Онъ сладкимъ пѣнiемъ сердца къ себѣ влечетъ, И смертныхъ родъ къ нему съ веселiемъ течетъ, И камни движутся, и рѣки становятся, Да пѣнiемъ его и лирой насладятся; 45 Преходятъ съ мѣстъ своихъ зелены древеса, Преображаются въ прохладные лѣса; Свирѣпы агнцовъ львы на паствѣ не терзаютъ, Они предъ нимъ лежатъ и ноги лобызаютъ; Народы за собой и камни водитъ онъ; 5 °Cуровыя сердца смягчаетъ лирный звонъ. Ахъ, есть ли болѣе Пѣвцу такой награды: Сердца людей смягчить, составить пѣснью грады! Такъ сладко Амфiонъ при лирѣ воспѣвалъ, Когда онъ Іивы градъ составилъ, основалъ. 55 Но баснь, которая ту повѣсть украшаетъ, Довѣренности насъ въ событiи лишаетъ, И только можемъ то одно постигнуть мы, Что стихотворные плѣнятельны умы: Тѣ древни времяна, какъ люди въ мракѣ жили, 60 Примѣромъ дикости звѣриной приложили, И просвѣщенный Мужъ смягчая грубость ихъ, Чрезъ пѣсни учинилъ разумну тварь изъ нихъ; Ко общежитiю склоняя ихъ стихами, Къ трудамъ ихъ поострилъ, и градъ обвелъ стѣнами; 65 Законы предписалъ, их буйство удержать; Заставилъ чувствовать, трудиться, вображать; Изтолковалъ добра и зла народамъ разность, Пороки обуздалъ, отгналъ позорну праздность…. Таковъ ученiя былъ самый первый плодъ, 70 Изъ тмы невѣжества какъ вышел смертныхъ родъ! Въ людей свирѣпые преобразились звѣри, И къ храму щастiя для нихъ отверзлись двери; Ко ближнему любовь воскресла въ ихъ сердцахъ, Явились нѣжности и въ дѣтяхъ и въ отцахъ, 75 И правосудiе на тронѣ появилось, Блаженство общее народовъ утвердилось; Различны воли всѣ единой покоря, Для блага общаго поставили Царя; Забвенная людьми донынѣ добродѣтель, 80 Украсилась въ вѣнцы, и стала душъ владѣтель. Прiятность, дружба намъ которую даетъ, Теперь лишь смертныхъ родъ, теперь лишь познаетъ. И ты, невинна страсть, что души сочетаешь, Взаимной нѣжностью сердцалюдей спрягаешь, 85 Которой иногда даютъ развратный видъ, Любовь, которую преображаютъ въ стыдъ! Ты въ мрачны времяна имѣла чувства звѣрски, Суровыя слова, имѣла взоры дерзки; Еще по днесь любовь угрюма тамо ты, 90 Гдѣ люди такъ живутъ, какъ грубые скоты. Едина истина, едино просвѣщенье, Содѣлало въ сердцахъ и въ чувствахъ очищенье; Разсѣявъ мракъ страстей родъ смертныхъ наконецъ, Науки учинилъ вождемъ своихъ сердецъ. 95 Вообразя тотъ вѣкъ, мы вѣкъ тотъ почитаемъ, Но повѣсти сiи во книгахъ лишь читаемъ, Намъ древность кажется закрыта и темна; Представимъ въ мысль свою новѣйши времяна, Не то, что въ книгахъ намъ Исторiя внушаетъ; 100 Вообразимъ, какъ Петръ Россiю воскрешаетъ! По баснословiю, что дѣлалъ Амфiонъ, Въ глазахъ Европы всей не то ли дѣлалъ онъ? Не умягчилъ ли онъ Россиянъ нравы дики? Не вдругъ ли создалъ градъ и крѣпости велики? 105 Онъ баснословiе трудами превзошелъ, И выше смертнаго во славѣ возлетѣлъ; Вездѣ Петрова мысль, вездѣ Петровы руки: Посѣянныя имъ приносятъ плодъ науки. Законы къ нашему спокойствiю цвѣтутъ; 110 Гдѣ пользу только зрю, и Петръ мнѣ зрится тутъ. Онъ воинство свое, полки и флотъ раждаетъ, Едва устроился, уже онъ побѣждаетъ; Каковъ на сушѣ Петръ, таковъ въ пучинѣ водъ; Сталъ флотамъ всѣхъ державъ его ужасенъ флотъ. 115 Преобразивъ народъ, онъ свой народъ прославилъ, И души, и сердца, и внѣшность ихъ исправилъ. Не въ тысячу вѣковъ, то было въ краткiй вѣкъ; Не тысячи, одинъ то сдѣлалъ человѣкъ. ВЕЛИКIЙ КНЯЗЬ! сiе изчислить мнѣ подробно, 120 Какъ Прадѣдъ Твой великъ, вовѣки не удобно. Подобно какъ взглянувъ къ предѣламъ горнихъ мѣстъ, Чемъ больше смотримъ мы, тѣмъ больше видимъ звѣздъ: Дѣла Петровы такъ, чемъ въ мысль вмѣщаю болѣ, Великихъ дѣлъ его обширнѣй зрится поле. 125 Сей даръ, небесный даръ, разсудкомъ что слыветъ, Величитъ смертныхъ родъ, и въ душу вноситъ свѣтъ, Находитъ человѣкъ ко благу чемъ дорогу, И чемъ подобенъ есть хоть въ малѣ смертный Богу; Прямую славу мы находимъ въ свѣтѣ чемъ, 130 И что мы наконецъ умомъ души зовемъ; Прiятность жизни сей и щастiе сугубитъ, Творецъ сей дар даетъ тому, кого возлюбитъ. Мѣрило разума коль станетъ Царь блюсти, Къ блаженству подданныхъ удобенъ привести; 135 Украсится Монархъ небесными вѣнцами, Владѣя скипетромъ, владѣетъ и сердцами. А подданный, когда умъ свыше данъ ему, Познаетъ страхъ и долгъ къ Монарху своему. Но будетъ тщетное о качествахъ раченье, 140 Когда умовъ у насъ не подкрѣпитъ ученье. Хоть быть должна чужда людскимъ разсудкамъ тма, Ученье жезлъ даетъ и крылья для ума. Искуствомъ прелетѣлъ Петръ къ славѣ скоротечно; Россiю воскресилъ, и славенъ будетъ вѣчно. 145 Къ наукамъ насъ ведетъ Твоя въ Монархахъ кровь: Имѣй, ВЕЛИКIЙ КНЯЗЬ! имѣй Ты къ нимъ любовь. Что мы ни вобразимъ, науки основали, Ихъ пѣть передъ Тобой мнѣ Музы лиру дали.
Пѣснь третiя
