Мела метель. Валил снег. Били в мерзлую землю сотни когтистых лап и острых копыт. Терзали ледяной воздух сотни тугих крыл. Трещали деревья. Летели в снег обломанные ветки.
Орда неслась на Запад…
* * *
Яна грызла ногти. Отчаяние и чувство удивительного бессилия буквально ломали девушку, выводили ее из себя, и чтобы хоть как-то успокоиться, она испробовала все способы, вплоть до самых детских. Как ни странно, но именно дурацкая детская привычка, за которую Яна не раз получала по рукам от мамы, сработала — Коваленкова несколько успокоилась.
За то время, которое она провела взаперти, ей дважды приносили поесть. Меню на борту странного воздушного судна, ставшего для Яны летающей тюрьмой, отличалось простотой и питательностью — в первый раз девушке предложили, видимо, стандартный обед: гороховый суп, макароны, котлету и чай с лимоном.
Разумеется, из чувства самосохранения Коваленкова не прикоснулась к еде — мало ли что в нее могли намешать, от этого трехнутого бритого депутата ожидать можно было все что угодно.
Чернявый парень в сером комбинезоне, выполнявший, видимо, обязанности стюарда, во второй раз явился с новым набором блюд, скорее всего, завтраком — омлет, две сосиски, салат из квашеной капусты и сок. Увидев, что Яна ничего не ела, он весело хмыкнул, достал из нагрудного кармана завернутую в салфетку вилку и демонстративно попробовал каждое из принесенных блюд, давая понять, что опасаться нечего. Подмигнув девушке, парень оставил завтрак на тумбочке, подхватил поднос с остывшим обедом и скрылся за дверью.
Конечно, можно было еще в первый раз вырубить этого игривого молодца и попробовать сбежать, но за спиной стюарда маячил какой-то пугающе странный худой мужик с крепко закрытыми глазами. Завернутый в кусок материи, подозрительно похожей на обыкновенное покрывало, молчаливый страж буквально излучал, Яна явственно почувствовала это, опасность.
Перекусив, Коваленкова прилегла на узкую кровать. По ее ощущениям, с того момента, как она очнулась в этой каюте, прошло никак не меньше пяти часов. Стало быть, за наглухо зашторенным иллюминатором сейчас должно было наступить утро. Впрочем, рассвет в конце декабря поздний, так что несмотря на утренний час все равно за бортом «леталки», как Яна про себя окрестила воздушное судно, стояла темень.
Один раз, она была в этом уверена, «леталка» опускалась вниз и некоторое время висела на месте. Снаружи, видимо, что-то происходило. Даже сквозь звукоизоляцию девушка слышала сперва бой часов, а потом грохот пулеметной очереди, после чего корабль стремительно взлетел и двинулся дальше, по своему, ведомому лишь его пилотам, маршруту.
«Говорят: хуже нет — ждать и догонять! Неправда! Хуже нет — сидеть и не знать, что с тобой будет…» — подумала Яна. Ей хотелось спать, и девушка прикрыла глаза, зная — при малейшем шорохе она мгновенно проснется…
…Д-ду-у-ухх!! — сильный удар потряс «леталку». Жалобно заскрипели какие-то конструкции, все судно накренилось, натужно воя двигателями. Легкая перегрузка прижала Яну к стене, но спустя несколько секунд корабль выровнялся и начал сбрасывать скорость.
И-и-и-у-у! — режущий визг, переходящий в мощный рев, разорвал ставший уже привычным глухой реактивный шум моторов. И тут же, следом вновь завизжало: и-и-и-у-у!
Где-то в отдалении послышались взрывы — один, второй…
Затем визги начали повторяться с пугающей частотой, а взрывы слились в одну сплошную канонаду.
«Это же ракеты! — догадалась Яна. — Господи, война, что ли, началась? А я, стало быть, лечу на самолете-ракетоносце?»
Девушка бросилась к двери и отчаянно заколотила по ней кулачками. Она не знала, что «Серебряный орел», вел бой и в пассажирском отсеке не было никого, кто бы мог ее услышать…
* * *
— Сергей Павлович! Восемь быстро летящих целей! Западный сектор, азимуты от двадцатого до сорок седьмого! Следуют встречным режущим курсом! Судя по характеристикам радарных меток, реактивные истребители, но классифицировать не удается! — Голос командира боевой части Андрея Собинова, бывшего майора войск ПВО, чуть дрожал, но не от волнения, а от скрытого азарта — наконец-то начиналось настоящее дело!
— Боевая тревога! — буркнул в микрофон Рыков и посмотрел на Одноглазого, привычно замершего в углу ходовой рубки.
— Это они. Враги, — бесстрастно сообщил левый глаз Лиха. — Уничтожь их сейчас, сразу. Иначе они уничтожат тебя быстрее, чем ты успеешь чихнуть…
Сергей кивнул, щелкнул тумблером связи:
— Боевая часть! Собинов! Приказываю все восемь целей уничтожить на дальней дистанции…
«А если это ошибка? — мелькнула в голове у Рыкова неприятная мыслишка. — Лучше перебдеть, чем недобдеть!» — ответил он сам себе, а мать откуда-то из далекого далека прошептала: «Не бойся, сынок! Все правильно…»
— Приказ принят, Сергей Павлович! К пуску готов! — радостно откликнулся Собинов.
«Ну, вот и все. Обратной дороги нет!» — подумал Сергей и уже открыл рот, чтобы отдать команду «огонь», как в грузовую гондолу «Серебряного орла» ударил огненный шар.
Это и был тот самый удар, который разбудил Яну Коваленкову.
— Атака с земли! Задействован ракетный комплекс неизвестной конструкции! — доложил Собинов.
— Уничтожить! — взревел Рыков.
Корпус «Серебряного орла» не пострадал по странной случайности. Бортстрелок Арсений Ковалев, слегка контуженный взрывом, сообщил, что у рванувшей рядом с его штатным местом по боевому расписанию странной ракеты не было поражающих частей, только огонь и взрывная волна.
Дирижабль, ведомый опытной рукой Егорыча, совершил противоракетный маневр, и еще два атакующих удара, два пылающих огненных шара («Плазмой они бьют, что ли?» — растерянно пробормотал забывший отключиться Собинов, пытающийся со своими ракетчиками определить тип атакующего их оружия) прошли мимо.
А из секретного технического отсека на горбу «Серебряного орла» уже вырывались в сполохах пламени и с воем уносились во тьму стремительные, как молнии, реактивные управляемые снаряды пятого поколения.
Одновременно с ними из вертикальных контейнеров в задней части надстройки вылетали серебристые сигары ракет комплекса ПВО и, включив маршевые двигатели, тоже мчались во мрак, нащупывая врага.
На земле грохотали взрывы, но электроника не могла разобраться, что там происходит и уничтожены ли атаковавшие дирижабль. Зато радары «Окоема» четко отметили, что шесть из восьми воздушных целей поражены, а две оставшиеся отвернули и исчезли.
— Как исчезли? — не понял Рыков.
— Буквально: растаяли! Мы тут и сами все в нулях. Сидим, тормозим… — Собинов спохватился и закончил по-армейски четко: — Цели самопроизвольно устранились!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
