Шелест, как назло, чхнул.
— Поэтому от меня лучше держаться подальше, — добавила Томия, борясь с желанием начать чесать все, до чего дотянется. Приличные девушки не чешутся в присутствии мужчин, особенно, если у этих мужчин такие красивые глаза. — Дурацкая слива.
Шелест как-то странно передернул плечами. Шагнул к Томии и поймал ее за руку. А потом долго рассматривал печать.
— Знаешь, прежде, чем разводить трагедии, надо посоветоваться со специалистами, — сказал серьезно. — Эта штука похожа на примитивный ритуальный рисунок. Вон учитель Льена на основе похожих вообще какую-то защиту для магов придумал. Так что и тут наверняка тот же принцип — взяли что-то старое и на него навесили новое. И наверняка это навешанное можно как-то нейтрализовать. Или перебить. Или отсечь. Нужно просто понять, что оно такое.
Томия осторожно кивнула.
— Так что все будет хорошо, — добавил Шелест. — И даже если мне не повезет, то потом повезет обязательно. Потому что какой-то бог что-то там не перемешал. И… Да я сам этими дурацкими ритуальными рисунками займусь. Вечно они всплывают в самых неожиданных местах. И нейтрализую, честное слово. А потом лично женюсь.
— Чтобы проверить, сработало ли? — весело спросила Томия.
— И для этого тоже, — серьезно подтвердил Шелест. — Ну и просто так, почему бы и нет?
— А если я не соглашусь? — спросила Томия. Так, на всякий случай. Хотя в данный момент соглашаться точно не собиралась, но это в данный.
— Я очень убедительно попрошу, — пообещал Шелест и, улыбнувшись, добавил: — Ради науки.
Томия фыркнула и с наслаждением наступила ему на ногу. Получилось, правда, не очень эффективно из-за не убиравшихся много лет листьев и мелких веточек. А вот хихикая сбежать не удалось. Оказалось, в траве прятались не только мелкие сухие веточки, но и довольно большие. А может то вообще был корень. Споткнулась об него Томия знатно и не свалилась носом в колючий куст только потому, что Шелест схватил за руку и удержал. А заодно еще и доказал, что на поцелуи под деревьями отцовская печать не реагирует. Ну или для этого обязательно была нужна береза.
Правда, зачем они там целовались Томия так и не поняла. Не ради науки же. А никаких признаний так и не последовало. Да и не очень хотелось, если честно. Не до того как-то.
— Ну хоть приятно, — сказала Томия, помахав Шелесту на прощанье ладошкой и в хорошем настроении ушла к женскому общежитию.
Там Весяна наверное переживает. Да и облиться водой надо срочно, а то от подарочков сливового дерева уже все тело чесалось.
— Больше никогда под сливой разговаривать не буду, — пообещала сама себе девушка.
глава 27
Глава 27
Комиссия, немного информации и мозговой штурм.
— А знаешь, что-то с ним не так, — сказала Томия, увидев как по расчищенной части сада выгуливают магистра Лададатию.
Весяна в ответ только вздохнула. Она вообще была какая-то задумчивая и невнимательная. И именно поэтому Томия мгновенно забыла о спятившем магистре и стала расспрашивать, что не так с Весяной.
Вторым человеком, который заметил, что с Лададатией что-то не так, был Лост. Но он так и не успел решить, стоит ли об этом кому-то говорить. Во-первых, накладывающиеся друг на друга ауры могли быть следствием безумия, в безумцах птицелов не разбирался. Во-вторых, это могло быть следствием интриг, в которые, не разобравшись, лучше вообще не лезть, целее будешь.
Да и не факт, что там вообще что-то не так. Может это особенности дара. Особенности, они и не такие бывают.
А потом и Томию и Лоста от магистра Лададатии надежно отвлекла приехавшая комиссия. Особенно ее глава, пребывавший в шоке с того самого момента, как переступил порог школы. Он о ней был лучшего мнения и составлял какие-то доклады, на это мнение ориентируясь. И тут на тебе. Там крыша течет, там в стене трещина и вообще эта стена окончательно не рухнула только благодаря защитной магии, там в лекционных залах мебели не хватает, а про лаборатории лучше вообще молчать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И теперь бедолага просто не представлял что с этим делать и как писать доклад. Не могло же оно все взять и испортилось за полгода. А полгода назад он якобы уже в этой школе был.
В общем, наблюдать за тем, как он тоскливо заглядывал в лекционные залы и лаборатории было очень интересно. Все оставшиеся в школе студентусы сбежались. А следом еще и завхоз ходил. И жаловался, жаловался, жаловался.
И глава комиссии с каждым днем чувствовал себя все более неловко. А на третий день еще и напился и доказывал старой яблоне, что все должно быть в порядке. Тот человек же писал. Правда, на трезвую голову о том, кто именно писал, вспомнить не смог. Так что следом за первой комиссией на пятый день приехала еще одна, которая выяснила, что части первой кто-то успешно подчистил память.
Студентусы, и даже Томия с Лостом, были в восторге. Прямо на их глазах разворачивался детектив со шпионажем, прячущимся в тени злодеем и самым настоящим расследованием.
Ваня и Весяна этим делом не заинтересовались всерьез только потому, что сначала ловили ежей, потом их прятали, потом искали чем их кормить. Ежи Ваню, похоже, начали потихоньку догонять и приходили ежедневно. Сначала по одному, а к концу недели уже десятком. И что с ними делать, несчастный ежевладелец не знал, но подозревал, что руководство школы увеличению на ее территории ежиного поголовья не обрадуется.
Спустя еще день кто-то все-таки вспомнил, что студентусы ездили на практику. И Шелеста с Дамиром заставили сочинять отчеты, персонально Ленца демонстрировать напрактикованное, а спасенных из подземелий парней и девушек вспоминать правила личной безопасности. Кто-то там решил, что эти правил были нарушены и именно поэтому студентусы в том подземелье оказались. Доказать обратное никому не удалось.
Обе комиссии усилено искали непонятно что.
Магистр Лададатия упорно не возвращался в свою память, а изредка еще и замирал с приоткрытым ртом, глядя в неведомые дали.
Студентусы писали, практиковали и вспоминали.
Ежи продолжали прибывать и вскоре к их поимке и попыткам это скрыть присоединилась Томия.
Лост потихоньку выяснял все об учебе.
А Льен, наотдыхавшись от подопечных, неожиданно для самого себя заскучал.
И наверное по этой причине завел тот разговор, хотя изначально лезть в расследование не собирался. А почему дознаватель не отмолчался, намекнув Льену, что это не его дело, наверное и он сам не знал.
Ну или просто хотелось кому-то пожаловаться.
— Понимаешь... — говорил дознаватель, заглядывая в ополовиненную кружку.
В кружке было вино, которое этот без сомнения храбрый муж привез с собой. И, видимо, никто кроме Льена не соглашался это вино разделить и выпить.
— Понимаешь, ерунда какая-то получается, — неуверенно он закончил фразу и отпил глоток вина. — Полная ерунда, можно даже сказать, что толстая. Как та дочка Причального мельника. А может еще и толще.
— Поиски невинных дев старше двадцати лет не имели смысла? — уточнил Льен и тоже выпил вина.
— Естественно. Это такая дурь. Даже если собирать жизненную энергию. И даже если резать одних только магов... Ты пойми, и в том подземелье, и в овраге, в котором твой подопечный убил собирателя черепов эта ерунда с девами была особенно бессмысленна. Потому что, что там, что там есть природный источник, в котором можно взять энергии для ритуала гораздо больше. Было бы желание. А еще мы нашли камни, которые этот ежовый владелец забросил подальше. И с ними тоже выходит полная ерунда. Там получается простейший фокусирующий круг и несколько лишних.
— А в подземельях часть какой-то схемы была запрятана в той, что там была изначально, — вспомнил Льен.
— Да. Но в овраге-то ничего подобного нет. Мы там все обыскали. Зато есть грибы из подземелий и лишние камни с символами, которые кажутся совершенно бессмысленными. Совершеннейшее. Вот что за ерунда, а?
