Бела осторожно высвободила руки и оттолкнулась от пола, заставляя кресло качаться.
— Ну так возьми да отдай то, что считаешь чужим, — и дело с концом.
— Это не так-то просто.
— Очень даже просто. Ты ставишь подпись — и готово.
Рей смущенно отвела взгляд.
— Тебя волнует еще что-то, верно? — догадалась Бела. — Дело не только в деньгах?
— Мне не надо ничего чужого. Но я должна выяснить, почему Уоррен ждал смерти.
— А вот это лучше предоставить шерифу!
— Здесь все уверены, что он погиб в авиакатастрофе и его прах разнесло по ветру. Их ни за что не заставишь пересмотреть это дело.
— И, несмотря на намеки, что тебе нечего крутиться здесь и совать нос куда не надо, ты собираешься остаться в Глори и довести дело до конца? Девочка, но ведь это самоубийство!
— Я должна остаться! — Рей понимала, как упрямо это звучит.
— И как я уже сказала, это связано не только с деньгами и даже не с Джоном, так?
— А с чем же еще? — сердито уставилась на подругу Рей.
— Ну, если мне не изменяет зрение, он высокий, смуглый и чертовски неотразимый!
— Джон погиб всего пару недель назад! — покраснела Рей.
— И ты никогда его не любила. Ну что на это скажешь?
— Я хочу кое о чем тебя попросить, — начала Рей. — Я боюсь оставлять здесь Джинни. Я хочу, чтобы ты увезла ее сегодня с собой. В Деклайн. По-моему, ей лучше быть там, чем здесь, со мной.
— Рей! Но ведь она так скучала! И ты обещала провести с ней весь уик-энд!
— Да знаю, знаю! Но я уже передумала.
— Ну, значит, ты поедешь с нами, и дело с концом! И не вздумай спорить!
— Бела, ну пожалуйста, сделай так, как я прошу! Я вообще не думаю, что мне следует сейчас быть вместе с ней — да и с тобой тоже. Но и уехать я пока не могу. Я должна сделать то, что должна. Поверь мне, я не шучу!
— По-твоему, нам с Джинни здесь оставаться опасно, а тебе нет?!
— Я сумею позаботиться о себе. — Рей встала, чтобы посмотреть на реку.
— С каких это пор ты так уверена?
— Бела, что ты думаешь о Далласе? Честно?
— Я его совсем не знаю.
— А первое впечатление? Когда-то оно тебя не подвело. Помнишь, как мы познакомились?
— Это было самым правильным решением в моей жизни, — задумчиво промолвила Бела, встав рядом и прислонившись к перилам. — Взять к себе тебя и Джинни.
— Ты ведь всегда считала, что хорошо разбираешься в людях, правда?
— Пожалуй, — откликнулась Бела. — Пожалуй, что и так. И пожалуй, я бы сказала, что у этого мальчика доброе сердце. И он явно неравнодушен к тебе.
Рей снова залилась краской.
— Ты же не прочь в него влюбиться?
— Бела… — вырвалось у Рей.
— Вполне исчерпывающий ответ! Пусть только попробует тебя обидеть — будет иметь дело со мной! И ты ведь понимаешь, что я не могу бросить тебя здесь!
— Значит, придется. Я поговорю с Джинни и попрошу ее быть взрослой, послушной девочкой. Чтобы она не отходила от тебя и сразу же сказала, если снова увидит того человека. Я сама позвоню Эрни и попрошу не спускать с вас глаз.
— Эта девочка мне дороже всего на свете, — просто сказала Бела. — Я не позволю, чтобы с ней что-то случилось.
С реки по-прежнему доносились раскаты смеха. Рей видела, как Джинни набирает пригоршни воды и брызжет в лицо Далласу. А его руки заняты веслами, и он может только отфыркиваться и трясти головой.
— Значит, ты позаботишься о Джинни, — решила Рей с горьким, болезненным вздохом. — А Даллас позаботится обо мне. Он не позволит, чтобы со мной что-то случилось.
Глава 20
Он что было сил врезал кулаком по дереву, проклиная терзавшую его боль.
— Чертова сука! — От злости у него перехватило горло. Да и в груди тоже. Того и гляди станет совсем плохо. Разве он это заслужил? — Пропади ты пропадом, чертова сука! Погоди, ты еще за все мне заплатишь!
Но тут его скрутил приступ кашля. Эти приступы с каждым днем случались все чаще.
Сгустившиеся облака почти закрыли луну. Этой ночью будет очень сильный ветер, он может разогнать облака в два счета, и ему следует быть осторожным и не высовываться, чтобы его не заметили в лунном свете.
Большая машина все еще стояла возле коттеджа: в ней старая вешалка привезла сюда девчонку. Пикап Далласа Келхауна торчал как раз позади джипа.
Дерьмо!
Прошлой ночью она не вернулась сюда вдвоем с этой соплячкой, как он ожидал. Он уже решил, что дело в шляпе, что она останется вдвоем с малявкой в этом карточном домике (как будто такая лачуга может послужить кому-то препятствием!), и тут-то он до них и доберется. Он доберется до нее и сделает все, ради чего сюда пришел.
Но он слишком рано поверил, что ему наконец-то повезло и ее удалось загнать в угол, — и едва не сделал ошибку. Принял за Рей другую бабу и прижал ее возле джипа на мосту.
Ему все сильнее хотелось выпить и закурить. Если та дура на мосту успела его разглядеть, придется ее прикончить. А потом затаиться и ждать, пока уляжется пыль, — а уж тогда делать следующий ход.
Боль накатила с новой силой. Он весь похолодел. Рубашка мигом промокла от пота. Он оступился, машинально хватаясь за грудь. Из-за этой суки он стал настоящей развалиной! Каждый вздох давался с трудом, как будто он тонул.
Скользя спиной вдоль древесного ствола, он опустился на землю и скорчился, прижимая колени к груди.
Медленно, неохотно боль ослабила свои тиски.
Навалилась застарелая усталость.
Вот именно — усталость. Он слишком долго вынужден был прятаться, выжидать и подглядывать. Бабы. Они только и знают, что строят мужчинам пакости. Они используют их, если хотят чего-то добиться, и готовы вильнуть хвостом, когда увидят кого получше. Рей не имела права так быстро забывать Уоррена Нейла. Мужик тянулся изо всех сил, он буквально дал разорвать себя на клочки, а она и глазом мигнуть не успела, как залезла в трусы к Далласу Келхауну — заодно с его бумажником.
Вот только Далласу невдомек, что он спит со своим врагом.
Ха, этот богатенький мальчонка еще ни разу в жизни не сталкивался с таким врагом, каким может стать она! Уж она не успокоится, пока не разорит его до нитки и не пустит по миру! Потом-то их все равно обоих прикончат!
Он хрипло захохотал, закашлялся и вытер рукавом слюнявые губы.
На решетке для барбекю, установленной перед коттеджем, весело заплясали языки пламени. Он отлично видел, как они суетятся вокруг, и слышал, как они хохочут. Стало быть, Келхауну приспичило корчить из себя крутого лесовика — разводить костры, жарить мясо и все такое…
Этак, чего доброго, дойдет очередь и до скаутских песен!
