— Да не трясись! Если ты еще не забыл, кто здесь главный, и не будешь выкидывать всякие глупости, у тебя не возникнет с ней никаких проблем!
— Пожалуйста, не надо! — взмолился он. — Ты сейчас слишком разозлилась! Я не виню тебя за это, но ты должна поверить, что все, что я сделал, — сделал ради нас!
Джоэла с громким треском задернула молнию на сумке и накинула лямку на плечо.
— Ох, Тайсон, как будто я сама не знаю! — сказала она. — Все о'кей. Я просто поплачусь ей в жилетку на то, как мужчины третируют бедных женщин. Может, она позволит себе расслабиться и выболтает что-нибудь такое, что можно будет повернуть против нее. Я собираюсь стать ее задушевной подругой. А почему бы и нет? Между прочим, у нас с ней немало общего. Мы обе трахаемся с одним мужиком!
Глава 22
Даллас размышлял над тем, что, если прибегнуть к юмору достаточно неожиданно, это могло бы застать Рей врасплох. — Полагаю, ты еще не надумал сдаться?
Рей рассеянно смотрела в Окно кафе «У Базза». Всего несколько минут назад Бела увезла отсюда Джинни.
— Рей! Что ты сказала?
— О чем?
— О том, чтобы сдаться. Я понимаю, что это звучит дико, но почему бы и нет? Никто нам этого не запретит. Зато кто знает — может, это был бы лучший способ отделаться от наших проблем?
Ну вот, наконец-то он полностью завладел ее вниманием! Или по крайней мере считал, что завладел. Она взяла со стола кружку с кофе и медленно повертела ее в ладонях.
Даллас примирительно улыбнулся, глядя на нее. Прошлой ночью он почти не спал. Он устал, просто чертовски устал. Наверное, это и подтолкнуло его на такое нелепое предложение. Ему не терпелось быть хоть в чем-то уверенным.
— Джинни от тебя без ума, — слабо улыбнулась Рей. — Кажется, ты становишься ее героем.
— Это все из-за Волка. Очень по-женски: хотеть тебя не ради тебя самого, а ради того, что у тебя есть!
Рей уткнулась в кружку с остатками кофе.
Она все еще оставалась мыслями с Джинни. Прошлой ночью, после того как Бела потолковала с ним наедине, Даллас убедил Рей позволить ему спать на диване в гостиной — чтобы не опасаться за Джинни. Но с наступлением утра вся ее решимость вернулась и она заставила Белу и Джинни уехать.
— Мне все еще непонятно, как Бела могла рассказать тебе о нашем разговоре, — заметила Рей, внушив Далласу неловкое чувство, будто она читает его мысли.
— Она прекрасно разбирается в людях. И знает, что мне можно доверять.
— Никогда не понимала, как люди могут шутить в такие минуты, когда шутить совершенно не над чем.
— Ого! — Даллас обиженно поморщился. — А тебе не приходило в голову, что люди могут шутить, потому как просто не знают, что еще они могут сделать?
— Да, приходило, — подумав, согласилась Рей. — И что же мы делаем в этом кафе? Сидим вместе на глазах у всех зевак в этом городе?
— Пусть они катятся в… Меня никогда не волновало, что подумают обо мне эти зеваки.
— Да неужели? Неужели тебе не интересно то, что каждый попавший в это кафе с той минуты, как мы сюда вошли — и даже каждый, кто прошел сейчас мимо окон, — считает нас с тобой самым захватывающим зрелищем на свете?
— Нет!
Она откинулась в кресле и скрестила ноги.
— Послушай, ты, случайно, не вообразил, что, как только я стану твоей, тут же начну выполнять все твои указания?
Даллас почувствовал себя загнанным в угол, но не собирался сдаваться без боя.
— Ты вывела меня на чистую воду! А я-то воображал себя таким осторожным! Но я все равно хочу, чтобы ты пообещала провести со мной всю оставшуюся жизнь!
Она так резко поставила на стол кружку, что чуть не промахнулась.
— Говори потише!
— А что, разве нас кто-то слышит? — Даллас с невинным видом оглянулся. Не считая трех женщин за столиком на другом конце зала, здесь было пусто — ленч как раз закончился. — По-моему, нет. И я ведь сказал, что мое заявление кажется диким.
— Оно просто невозможно.
Да, его заявление выглядело невозможным — как бы Далласу ни хотелось обратного.
— Бела была со мной очень откровенна, — сказал он. — Она боится оставлять тебя здесь одну.
— Беле не следовало выкладывать тебе всю правду. Она пошла на это ради того, чтобы Джинни смогла переночевать в коттедже. Для Джинни она сделает все что угодно.
— Или для тебя, — вставил он и поспешил сменить тему. — Что бы там ни говорили о зеленых глазах, я ни у кого не видел таких ярких зеленых глаз, как у тебя!
— Ты совсем ополоумел после ночи на этом продавленном диване. И сам не понимаешь, что говоришь.
— Ты ведь не сказала Беле, что Уоррен был женат на моей сестре, верно? Ты предпочла это скрыть.
Ему стало больно видеть болезненно раскрасневшиеся щеки и потупленный взгляд.
— Рей, я всего лишь устраняю ненужные недомолвки. Или по крайней мере стараюсь это сделать. Мне все еще кажется, что если бы ты рассказала мне все про Уоррена — про ваши деловые связи, — я смог бы распутать этот узел и все осталось бы позади.
— Я что, похожа на идиотку?
— Я не виню тебя в том, что ты боишься, будто я пытаюсь вытянуть из тебя какие-то сведения и использовать их против тебя. — Даллас говорил горячо, подавшись вперед через стол. — Но это не так! Все, чего я хочу, — вернуть свое. И удержать тебя. Ты нужна мне, Рей!
— Мы знакомы без году неделя!
— Я никогда не был так близок ни с одной женщиной в мире.
— А ты вообще когда-нибудь был близок хоть с одной женщиной? — Она испытующе посмотрела ему в глаза.
— До сих пор мне это просто было ни к чему. — Он ласково взял ее за руку. — Я понимаю, что это звучит жутко. Черт побери, Рей, я сам не знаю. Но я хочу быть с тобой. Это просто и понятно.
— Это сложно и непонятно, — прошептала Рей. — Те дамы не спускают с нас глаз. И Базз тоже.
— Вот и отлично. Пусть полюбуются.
— Они все уже знают, что я была… была связана с Уорреном!
— Не исключено. Значит, у них есть прекрасная тема для беседы.
— Я верю тебе, Даллас.
— Тебе не следует придавать большое значение… — Он до боли сжал ее пальцы и спохватился: — Что, что ты сказала?
— Я сказала, что верю тебе, — повторила она, и ее губы предательски дрогнули. — Ну что, я заслужила приз за самое идиотское высказывание этого дня?
— А ты не шутишь?
— Нет. Наверное, мне действительно понадобится помощь, но я говорила честно.
Даллас понимал, что если завопит сейчас от радости, то перепугает ее окончательно. Ему захотелось и смеяться, и плакать.
— О'кей! О'кей! Значит, вот что мы теперь сделаем. Никто не должен догадаться, что было на самом деле между тобой и Уорреном. Сейчас мы укроем тебя в Свит-Бее, и тогда…
