Император Норгаар, не отрываясь от подзорной трубы, повернул голову налево, устремив взгляд к дальнему флангу. Кэйрмар присоединился к нему. Плотная завеса дыма, вызванная многочисленными пожарами в обозах, мешала обзору, но даже сквозь нее императорскому телохранителю было видно, как сотни и сотни солдат бросают серо-зеленые знамена и пытаются спастись бегством через весь этот хаос. Сопротивление гергельярцев окончательно развалилось. Теперь кирикийцы и триамнийцы останутся без прикрытия. А это значит, что конец стал еще ближе.
Еще неотвратимее.
— Гергельярцы. — В голосе генерал-императора звучала горечь. И презрение. — Ты только посмотри, Кэйр, как они удирают. Жалкие, трусливые дураки. Их же все равно перебьют, разве они этого не понимают…
Норгаар опустил трубу, тяжело вздохнул и покачал головой. Кэйрмар подметил, что вид у императора был удрученный. Даже в своих блистательных доспехах, покрытых золотой эмалью, белом плаще и крылатом короновидном шлеме генерал-император Норгаар больше не производил впечатления человека, воплощающего собой всю стойкость и праведную силу Объединенных Южных Армий.
— Где шаманы? — спросил император не то у Кэйрмара, не то у одного из стоящих позади младших телохранителей и адъютантов, не то сам у себя. — Где их обещанный ливень, что «обрушится, вопреки ясному небу, на головы врагов»? Куда делись шаугримские стрелки, что должны прикрывать даньязских рыцарей? Почему кирикийские князья до сих пор не могут объединиться и отбить отмели? — Император опустил голову и свободной рукой прикрыл лицо. Похоже, отчаяние завладело им целиком и полностью. — Тот жрец оказался прав: все это — наказание за наши грехи и грехи наших отцов… Нам не остановить джихад. Все кончено.
С этими словами, от которых у Кэйрмара в сердце словно что-то надорвалось, генерал-император развернулся и, бросив трубу одному из стоящих неподалеку штабных генералов, направился прочь.
В тот момент Кэйрмар внезапно осознал: это неправильно.
Битва еще не проиграна.
Нельзя вот так просто опустить руки.
— Ваше величество! — закричал Кэйрмар и бросился следом за императором, не обратившим внимание на его окрик. — Подождите!
Он ускорился и нагнал императора. Даже рискнул остановить его, схватив за плечо.
Отчаянные времена требуют отчаянных мер, это всем известно.
— Чего тебе, Кэйр? — раздраженно спросил Норгаар, развернувшись.
— Ваше величество, неужели вы сдадитесь так просто?
— Так просто?! — Окатив его свирепым взглядом, Норгаар упер дрожащие руки в бока. — Я почти полтора года сражаюсь с сельвидийцами! Ты был со мной все это время, Кэйр, ты видел все собственными глазами! И ты прекрасно знаешь, что эта битва была нашим последним шансов что-то изменить. То, что происходит сейчас — ее закономерный итог; мы знали, что сельвидийцы превосходят нас как численностью, так и слаженностью. Мы сделали, что могли. И теперь можем лишь достойно проиграть.
— Может быть, еще не все потеряно. — Слова прозвучали несколько наивно, но Кэйрмар не знал, что еще сказать, чтобы убедить императора повременить. Он никогда не считал себя хорошим оратором.
— О чем ты, Кэйр? Взгляни вокруг. Резервов больше нет. От реки нас отбросили на всех флангах. Ближний левый фланг теперь без прикрытия. Еще от силы часа три, и все до одной армии обратятся в бегство. Что ты предлагаешь сделать, чтобы остановить это? Ну?
Кэйрмар потупил взгляд. Действительно, а что именно он может предложить? Они испробовали за эти двое с половиной суток все, что только можно — от шпионажа и ночных налетов до самых изворотливых тактических маневров, которым позавидовали бы величайшие стратеги минувших эпох — ничего не принесло значимого успеха. Ничто не способно было сломить напор сельвидийской лавины.
Не дождавшись ответа, император хмыкнул, подтверждая свою правоту, и зашагал в шатер. Ни адъютанты, ни другие телохранители, ни генералы-десятитысячники — никто не пытался остановить его. Кажется, все осознавали неизбежность поражения. Кэйрмар некоторое время постоял на месте, обдумывая слова Норгаара, затем вернулся на прежнее место на краю Холма. Вновь окинув размашистым взглядом поле битвы, он сосредоточился. Сделал глубокий вдох полной грудью и отбросил в сторону все лишние мысли. Только битва.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Только воины Юга против солдат Востока.
«Где-то должна быть зацепка», — убеждал он себя.
Дальний правый фланг… Нет. Там все безнадежно. Ближний правый? Тоже все плохо — шаугримские панцирники, лучники и последние из аккаовских военных племен едва сдерживали натиск легкой сельвидийской пехоты, прикрываемой пращниками. Кэйрмар сосредоточился на центре. Там, в отличие от флангов, все было относительно спокойно. По крайней мере, гальтийцы удерживали позиции. Сельвидийская конница не подпускала никого к реке, и даже тяжеловооруженная пехота позади, что перекрывала путь к дальним холмам, оставалась не у дел. А их там тысяч восемь, не меньше. Кэйрмар задумался над тем, почему сельвидийцы не пытаются развить превосходство в центре, как они это делали вчера и позавчера. Выпустив вперед тяжелую пехоту, они уже давно закрепили бы достигнутый успех и устроили полнейший разлад в армиях Юга.
Почему же они так до сих пор не сделали?
Может быть, эта пехота нужна для других целей?
Кэйрмар попробовал разглядеть, что же находится позади пехоты, на покатых склонах холмов. К счастью, зрение у него было отменное. Когда Кэйрмару, наконец, удалось понять логику сельвидийцев, он улыбнулся. Теперь все становилось на свои места. Сельвидийцы не хотят выводить пехоту из центра далеко вперед, чтобы не оставить без прикрытия самый элитный отряд армии.
Бессмертную Гвардию.
А где Бессмертная Гвардия, там и сам султан. Великий лидер великой нации, что якобы должна владеть всем миром. Истинный сын истинного Бога Неба и Земли. Похоже, на третий день битвы Кабуддарим А'Шаддар решил лично понаблюдать за тем, как его войска громят неприятеля. И сельвидийцы, зная, что победа у них в руках, не высовываются в центре без лишней необходимости, чтобы обеспечить ему максимальную защиту… Свести риск до минимума.
Догадка, простая и единственная, осенила Кэйрмара, заставив развернуться и со всех ног побежать в шатер генерал-императора. Два младших телохранителя у входа попробовали было сказать ему, что Норгаар приказал никого не пускать внутрь, но Кэйрмар даже не стал тратить время на перебранку, просто отстранил от себя копья и вошел внутрь.
Норгаар сидел за столом перед широкой рельефной картой Мертвых Равнин и пил вино из серебряного кубка. Кэйрмар обратил внимание, что под столом валяются несколько деревянных фигур, прежде обозначавших на настольной карте гергельярские армии — видимо, Норгаар смахнул их. Увидев Кэйрмара, император закатил глаза.
— Силы небесные, Кэйр, ты можешь оставить меня в покое?! Мое терпение не безгранично, в самом деле!
— Ваше величество, мы все еще можем попытаться выиграть!
Император ничего не ответил, только покачал головой и выпил вина. Кэйрмар пустился в объяснения:
— За сельвидийской конницей и тяжелой пехотой в центре находится Бессмертная Гвардия, я разглядел ее знамена. И султан там же!
— Я рад за него, — грустно сказал император и поставил опустевший кубок на стол. — Нам-то что с того?
— Ваше величество, это наш шанс! Мы можем попробовать перегруппировать силы и добраться до самого султана! Сельвидийцы ведь считают его Полубогом!
Норгаар налил себе еще вина из кувшина.
— Сельвидийцы, наверное, правы, что так считают, — наконец ответил генерал-император. — Ты сам видел их силу. Их ничто не останавливает, даже наши объединенные армии. Кто тогда этот султан, если не Полубог?
— Человек! — отрезал Кэйрмар. — Такой же, как и мы. Смертный из плоти и крови!
Император наконец посмотрел на него с некоторым интересом.
— Так вот что ты предлагаешь… — Норгаар, поразмыслив, склонил голову к плечу. — Но как ты доберешься до него? За изгибом Иссохшей реки десять тысяч конницы и еще почти столько же тяжеловооруженных солдат, не говоря про саму Бессмертную Гвардию. Даже если каким-то чудом нанести по ним удар… Боюсь, к султану не подобраться даже на расстояние выстрела из лука. Послушай… — Отставив в сторону кубок, император подался вперед. — Ты доблестный воин, Кэйрмар, я знаю, ты не любишь признавать поражение… но все же смирись. Алые Боги твоих отцов оставили нас. И Всематерь вместе с ними. И Судьбоплеты…
