и Профессора с его командой, присутствовали Медиум и двое его ребят — Сметана и Блик. Последним предстояло неотступно быть при Горгоне, пока разум Вермута полностью не освоится в железном теле. Куратором скана личности на период синхронизации стала Беркут.
Профессора, не раз уже активировавшего грифонов с функциональными сканами, активация Горгоны ввергла в катарсис. Пусть грифон ещё не совсем уверенно пользовался своими физическими возможностями и то и дело нечаянно крушил хвостом и крыльями мебель, но он был Вермутом, осознающим себя в теле железного зверя. Даже во взгляде жёлтых глаз, в которых кружили молнии, узнавался всё тот же Вермут.
Несколько минут Горгоне потребовалось, чтобы «проснуться». А потом он сделал то, чего не делал ни один грифон до него: оглядел себя с ног до головы. Сначала — вертясь вокруг своей оси, а потом — в отражении в стекле. И, кажется, остался очень доволен: щёлкнул клювом и горделиво встопорщил воротник из железных перьев.
Город отрастил для него высокую площадку рядом с домом Медиума, с которой удобно наблюдать за южной частью Творецка — плантациями benedicat acutifolia и жилыми кварталами.
Для Пандоры же подобная площадка выросла в северной части, ближе к Каланче. «Логично, — подумал тогда Профессор, — что каждый из нас останется присматривать за теми, с кем работал».
Город уже не скрывал, что новым грифонам уготована роль стражей, наблюдателей и карателей, имеющих прямой контакт с Плесенью, безупречных и неуязвимых, а потому — гораздо более опасных, чем те ребята Медиума, которые носят чёрные комбинезоны на манер лётных, с жёлтыми лампасами, и шутят пошлые шуточки.
— Квинтэссенция власти и мудрости! — с набежавшими на глаза восторженными слезами выдохнул Профессор, едва не пав перед Горгоной на колени. — Совершенное создание, поистине — совершенное!
Гейт, глядя на него, хмыкнула:
— А сканчик-то, между прочим, моя работа! А без сканчика эта штучка, — она кивнула на Горгону, — так, металлолом ходячий. Видишь, я те говорила, что Хид мне и в подмётки не годится! Он бы такого не сделал.
Глава 37
Хидден поднял покрасневшие от напряжения и усталости глаза от монитора на вошедшую в кабинет Сталь, и та передумала задавать свой вопрос — ответ был очевиден. Третий день они работали над программой для Оберона, но продвинулись ничтожно мало, и Сталь знала почему.
— Втроём мы не справимся, — сипло сказал Хидден, измождённо подперев кулаком щёку.
Плесень не умела читать написанное от руки, но она проросла в компьютеры и могла считать вносимую в них информацию. Программа для Оберона писалась слишком очевидно, а маскировать её под что-то иное, путать следы, как Хидден делал с «багом» для Бересклета, не хватало времени. Город мог разгадать планы заговорщиков и смешать им все карты, поэтому они решили разбить работу на три части и писать их отдельно друг от друга — каждый свою, чтобы свести в одну программу в последний момент, а самые важные расчёты делать вручную. Это выходило слишком долго.
— Давайте я поговорю с Корнетом, — предложила Сталь. — Он считает не хуже компьютера.
Хидден вяло фыркнул.
— Больше нам довериться некому, — тише добавила Сталь.
— Эта Плесень едва не склонила на свою сторону Сагу. Сагу, Катриса! Что уж говорить об этом парне с неустойчивой психикой — его она вмиг обработает. Тем более есть на какие мозоли наступить. Вспомните, что он не так давно вытворял!
— Вот именно! — Дверь приоткрылась, и в кабинет Хиддена протиснулся Корнет. — Именно поэтому я готов вам присягнуть на верность в этом деле, если хотите.
— Вы ему сказали?! — возмутился Хидден, поражённо уставившись на Сталь.
— Это наша единственная возможность успеть, Хидден. Не злитесь.
— Да вы что, какая злость, он сейчас пойдёт и сдаст меня ко всем чертям! И вас заодно!
— Хидден! — спокойно прервал его Корнет.
Он хмуро глядел на Хиддена из-под насупленных бровей, и в упрямом взгляде тёмно-зелёных глаз читались решительность и честность, но не ненависть и злость.
— Послушайте, Хидден. Руководствуясь эмоциями и предвзятостью, я совершил много того, за что мне теперь стыдно. Я получил урок и сделал выводы. И это вторая причина теперь думать трижды и больше не поддаваться ни собственным заблуждениям, ни человеческим манипуляциям, ни внушениям Города.
— А первая? — спросил Хидден.
— Вы можете спасти её. И я вам в этом помогу.
Спустя два дня стало ясно, что даже с Корнетом, с которым дело пошло существенно быстрее, они всё равно не успеют. Они выбивались из сил и практически не спали, а надежда угасала даже не с каждым днём, — с каждым часом.
Поздним вечером в кабинет Хиддена постучали, и на пороге появился Корнет. Хидден поднял на него вопросительный взгляд воспалённых глаз. Корнет положил на стол очередную пачку листов с расчётами и плотнее закрыл дверь, явно намереваясь что-то сказать.
— Что? — спросил Хидден.
Корнет медлил.
— Ну говори уже, а то я вырублюсь, пока ты дозреешь, — подавил зевок третьи сутки не спавший Хидден.
— Есть другой способ, — очень тихо, но твёрдо сказал Корнет и, ухватив торчащий из принесённой им стопки бумаг уголок, вытянул лист, исписанный словами, а не цифрами, положил его поверх остальных документов.
Хидден устало потёр двумя пальцами глаза и, проморгавшись, чтобы прогнать пляшущих перед ними мушек, уставился на письмо.
— Чёрт, ну и почерк у тебя! — хмыкнул он себе под нос, и в тоне звучало явное одобрение.
Безупречно ровные строчки, написанные Корнетом, вились легко и изящно, почти каллиграфически.
«То, что задумали, мы не успеем — это уже очевидно, на это нужно слишком много времени. Но для глубокого сканирования достаточно суток, а получившийся скан доработки практически не требует — это доказано Гейт и двумя только что сделанными ею сканами. Если справилась она, вы с доктором Сталью и подавно справитесь. А я буду донором. Я знаю план, и ничего допрошивать мне не потребуется. Вам останется только устранить возможные сложности синхронизации с Обероном, ведь он всё ещё хранит остаточную память о скане Бересклета, но и это не отнимет много времени. Сейчас всё это устроить будет как никогда удобно: пока все заняты адаптацией новых грифонов, на нас не обратят внимания. А Город не запрещал сканировать кого-то, пусть даже им не выбранного. Вспомнить хотя бы Варвара. Итого у нас до взрыва останется дня два, чтобы спасти людей».
Пока Хидден читал, Корнет не сводил с него глаз и заметил, как на щеках того перекатились желваки и как сползлись к переносице брови. Восторга предложение не вызвало, и Корнет посчитал нужным добавить то, о чём умолчал в записке:
— Я обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь и вам тоже, Хидден. Конечно, не ради вас
