Угол гроба…
Штурвал от себя. Самолет стал падать быстрее, но горизонтальная скорость возросла.
Эту игру Перси вела на протяжении пятидесяти миль. Диспетчер сообщил о сильном встречном ветре, и Перси пыталась найти оптимальное сочетание высоты и курса, ветер должен был быть достаточно сильным для того, чтобы обеспечить «Лиру» оптимальную подъемную силу, в то же время не слишком уменьшать горизонтальную скорость.
Наконец Перси, физически измученная ручным управлением, отерла пот с лица и бросила Брэду:
— Связывайся с Денвером.
— Центр управления полетами в Денвере, говорит «Лир» шесть-девять-пять «Фокстрот Браво», летящий на высоте девятнадцать тысяч футов. Мы в двадцати одной миле от аэродрома. Горизонтальная скорость двести двадцать узлов. Двигатели не работают; запрашиваем наведение на самую длинную взлетно-посадочную полосу, учитывая наш теперешний курс два-пять-ноль.
— «Фокстрот Браво», вас понял. Мы вас ждем. Барометр тридцать запятая девяносто пять. Разворачивайтесь влево на курс два-четыре-ноль. Направляем вас на ВПП двадцать восемь слева. У вас будет одиннадцать тысяч футов, чтобы остановиться.
— Денвер, вас понял.
Перси не давала покоя какая-то мысль, за которую она никак не могла ухватиться. То же самое неприятное ощущение внизу живота. Как тогда, когда она увидела черный микроавтобус.
Что это? Или это просто глупое предчувствие?
Трагедии случаются по три…
— До полосы девятнадцать миль, — доложил Брэд. — И шестнадцать тысяч футов.
— «Фокстрот Браво», связывайтесь с наведением аэропорта Денвера, — назвав частоту, диспетчер добавил: — Там извещены о вашей ситуации. Удачи вам, мэм. Сердцем мы с вами.
— До свидания, Денвер. Спасибо. Брэд переключил радиостанцию на новую частоту. «И все же что-то не так, — ломала голову Перси. — Я о чем-то не подумала».
— Центр наведения Денвера, говорит «Лир» шесть-девять-пять «Фокстрот Браво». Мы на высоте тринадцать тысяч футов в тринадцати милях от полосы.
— Ждем вас, «Фокстрот Браво». Держите курс два-четыре-ноль. Насколько мы поняли, вы летите без двигателей, это верно?
— Скоро вы увидите самый большой в мире планер, Денвер.
— Закрылки работают? Обратная тяга будет?
— Закрылков не будет. Обратной тяги тоже. Шасси постараемся выпустить вручную.
— Вас понял. Машины вызывать?
То есть пожарные машины и скорую помощь.
— Мы считаем, на борту самолета заложена бомба. Вызывайте все, что у вас есть.
— Вас понял.
И вдруг Перси вздрогнула от ужаса. До нее дошло: давление воздуха!
— Денвер, что у вас на барометре?
— Так… тридцать целых и девяносто шесть сотых. За последнюю минуту ртутный столбик поднялся на одну сотую дюйма.
— Давление растет?
— «Фокстрот Браво», подтверждаю. Мы в зоне крупного антициклона. Нет! Давление окружающего воздуха сожмет шар раньше, как будто самолет находится ниже.
— Дерьмо! — пробормотала Перси.
Брэд вопросительно посмотрел на нее.
— Каким был ртутный столбик в «Мамаронеке»?
Он заглянул в журнал.
— Двадцать девять и шесть.
— Пересчитай, какая высота соответствует пяти тысячам при давлении двадцать девять и шесть, если у нас тридцать один ровно.
— Тридцать один дюйм? Это же жутко высокое давление!
— Мы летим на антициклон.
Брэд встревоженно взглянул на нее.
— Но ведь бомба…
Перси кивнула.
— Считай.
Молодой пилот уверенной рукой взял калькулятор.
Наконец он вздохнул, впервые проявляя свои чувства.
— Пять тысяч футов «Мамаронека» здесь переводится в четыре и восемьсот пятьдесят. Перси снова подозвала Белла.
— Ситуация следующая. Мы летим в область антициклона. Когда мы коснемся взлетно-посадочной полосы, атмосферное давление будет таким, что бомба решит, будто мы находимся ниже пяти тысяч футов над уровнем моря.
— Понятно, — спокойно кивнул Белл.
— Закрылки у нас не действуют, так что садиться мы будем на большой скорости, близкой к двумстам милям в час. Если бомба взорвется, самолет потеряет управление и рухнет на землю. Пожара не будет, потому что баки пусты. В зависимости от того, что будет впереди, возможно, нам удастся сесть на брюхо. Вам не остается ничего другого, кроме как пристегнуть ремень и опустить голову.
— Хорошо, — снова кивнул Белл, выглядывая в иллюминатор.
Перси пристально взглянула на него.
— Роланд, можно задать один вопрос?
— Валяйте.
— Вы ведь летите не в первый раз?
Он вздохнул.
— Знаете, если почти всю жизнь живешь в Северной Каролине, особо путешествовать не приходится. А потом, когда я перебрался в Нью-Йорк… мне очень нравятся скоростные пассажирские поезда. — Белл помолчал. — Так что я поднимался только туда, куда ходит лифт.
— Так бывает далеко не всегда, — заверила его Перси. Белл потрепал ее за плечо.
— Только не выроните свою конфетку, — прошептал он, направляясь к своему месту.
— Постараюсь. — Перси снова раскрыла «Справочник пилота». — Брэд, посадка в ночное время в условиях видимости. Управление самолетом беру на себя. Ты вручную выпустишь шасси. Будешь докладывать о скорости снижения, расстоянии до полосы и высоте, давай мне расстояние до земли, а не абсолютную высоту над уровнем моря, и горизонтальную скорость.
Она постаралась вспомнить, не забыла ли чего-нибудь. Электричества нет, нет и закрылков. Говорить больше нечего; предпосадочное наставление второму пилоту получилось самым кратким в ее летной практике. Подумав, Перси добавила: — И еще одно. Как только остановимся, живо уносим отсюда ноги.
— Десять миль до полосы, — сообщил Брэд. Скорость двести узлов. Высота девять тысяч футов. Необходимо уменьшить скорость снижения.
Перси чуть потянула на себя штурвал, и скорость самолета заметно упала. Штурвал задрожал. Если сейчас сорваться в штопор, это конец.
Снова штурвал от себя.
Девять миль… восемь…
Капли пота летели с ее лица летним ливнем. Вытирая лоб, Перси почувствовала, что на нежной коже между большим и указательным пальцами образовались мозоли.
Семь миль… шесть…
— Пять миль до полосы, высота четыре с половиной тысячи. Скорость двести десять узлов.
— Выпустить шасси, — приказала Перси.
Брэд принялся крутить колесо лебедки, выпуская вручную стойки. Ему помогала сила тяжести, и все равно работа была очень тяжелой. При этом молодой пилот не отрывал глаз от приборов, произнося спокойным голосом, словно читая бухгалтерский отчет:
— Четыре мили до полосы, три тысячи девятьсот футов…
Перси приходилось еще бороться с резким ветром.
— Шасси выпущены, — доложил учащенно дышащий Брэд. — Все три стойки.
Скорость упала до ста восьмидесяти узлов — около двухсот миль в час. Все равно быстро. Слишком быстро. Без двигателей, дающих обратную тягу, самолету не хватит и самой длинной взлетно-посадочной полосы.
— Денвер, какой у вас барометр?
— Тридцать девяносто восемь, — невозмутимо ответил диспетчер.
Давление растет. Все выше и выше.
Перси глубоко вздохнула. Для бомбы аэродром находится на высоте чуть меньше пяти тысяч футов над уровнем моря. Как точно настроил свой детонатор Танцор?
— Шасси тянет нас назад. Скорость снижения две тысячи шестьсот футов, — то есть около тридцати восьми миль в час. — Перси, мы падаем слишком быстро, — заметил Брэд. — Свалимся до посадочных огней. Ярдах в ста, может быть, в двухстах.
Диспетчер также обратил на это внимание.
— «Фокстрот Браво», вам необходимо набрать высоту. Вы заходите слишком низко.
Штурвал на себя. Скорость падает. Опасность свалиться в штопор. Штурвал от себя.
— Две с половиной мили от полосы, высота тысяча девятьсот футов.
— «Фокстрот Браво», слишком низко! — снова предупредил диспетчер. Перси посмотрела вперед, поверх серебристого носа самолета. Там, вдалеке их манят посадочные огни: синие точки на рулежной дорожке, оранжево-красные — на взлетно-посадочной полосе… И другие огни, которых Перси никогда не видела. Сотни белых и красных мигающих лампочек на крышах пожарных машин.
Огни повсюду.
Все звезды, ночного неба…
— Высота очень маленькая, — доложил Брэд. — Столкнемся с землей, не долетев двести ярдов.
Руки Перси гудели от напряжения, ладони взмокли от пота. Она снова подумала о Линкольне Райме, прикованном к инвалидному креслу, внимательно смотрящем на экран компьютера.
— «Фокстрот Браво», слишком низко! — твердил диспетчер. — Посылаю пожарные машины вперед.
— Не надо, — решительно ответила Перси.
— Высота тысяча триста футов, — доложил Брэд. — До полосы полторы мили.
