— Вы хотите сказать, что Лания и есть это «новое»?
— Именно так. Только она уже не Лания.
— Вы считаете, что во время перехода Гифрон завладел ее сознанием и полностью изменил его?
— Мне это кажется наиболее вероятным предположением.
— И внешне, в ее поведении, в ее поступках, ничего нельзя было заметить?
— Почти ничего. Хотя вначале, в момент ее появления, у меня возникли определенные подозрения, но я решил, что потеря памяти связана с переходом. Я готов допустить, что это существо ничего не знает о том, что ее сознание находится под внешним контролем.
— Но отсюда следует, что и я… Я ведь тоже прошел переход… Профессор, вам придется повторить это обследование на мне самом…
— Рад, что вы это сказали. Но для этого не потребуется никаких сложных исследований, достаточно будет взглянуть на цвет вашей крови.
Я молча протянул ему руку. Кровь оказалась такой, какой ей и положено быть — красной. Исчез даже тот едва заметный голубоватый оттенок, который у меня появился после визита на вербовочный пункт «Феникса».
— Почему бы вам не предположить, что Гифрон может научиться менять цвет крови у своих жертв?
Я словно специально провоцировал его. Я хотел знать, как он выйдет из той дурацкой ситуации, в которую себя поставил, потребовав проведения теста.
— Это слишком сложно, пришлось бы выворачивать наизнанку весь метаболизм человеческого организма, В кровь нельзя ввести посторонний краситель — он будет немедленно разрушен. Кровь становится голубой оттого, что железо в ней заменяется медью. Вам, как неспециалисту, трудно это понять. Но для меня вполне достаточно одного этого теста, и вы не представляете, какая гора свалилась сейчас с моих плеч. Брове была руководителем всей нашей организации. Теперь, после того что произошло, я вынужден занять ее место и принимать решения по всем вопросам, в том числе и по тем, которые касаются самой Брове. Но один, без вашей помощи, я не могу принять такое решение. Это было бы неэтично.
Я почувствовал, как сухой, колючий комок остановился в моем горле, перехватывая дыхание. Ледяной комок.
— Какое решение?
— Я понимаю, это непростое решение, особенно для вас… Но мы должны решить, что нам делать с Брове, вернее, с тем существом, которое заняло ее место.
— А почему с ней нужно что-то делать?
— Потому что то, что находится внутри ее сознания, смотрит на окружающее ее глазами и слышит каждое слово, произнесенное в ее присутствии. Потому что мы не можем оставить в наших рядах подобного соглядатая. Вы знаете, что «Фениксом» управляет Гифрон, и я не могу исключить, что между ними происходит определенный обмен информацией.
Я почувствовал, как внутри меня поднимается и ищет выхода глухая ярость. Слишком знакомые слова он сейчас произносил, слишком истертые и слишком упрощенной меркой пытался измерить то, что произошло. Этот маленький человечек, возомнивший себя благодетелем человечества и ничего не замечавший вокруг, кроме шкал своих приборов.
Он способен абстрагироваться от любой проблемы, подменяя живых людей, окружающих его, неким подобием цветных диаграмм. И это я сам передал судьбу Лании в его руки, даже не подумав, как много может значить для Коленского тот факт, что теперь он становится полновластным руководителем сопротивления.
Впрочем, у меня на руках еще оставались кое-какие козыри… Я официально представлял здесь федеральное правительство Земли, вряд ли Коленский захочет сжигать за собой все мосты. И он, конечно же, ни на минуту не забывал о хорошо вооруженном космическом транспортнике с десантом дезов на борту, подчинявшемся лично мне. По-своему истолковав мое долгое молчание, он продолжил:
— Мисс Брове больше не может руководить нашей организацией.
— С этим трудно спорить. Но, мне кажется, вы имели в виду нечто совсем другое, ведь вы неспроста оставили включенным наркотический генератор?
— Это так. Но тут я умываю руки. Это вам придется решать, что с ней делать дальше, вам решать, как следует поступить.
Швырнув мне в лицо эту последнюю фразу, он повернулся и исчез, оставив меня одного перед стеклянной дверью, ведущей в пустую процедурную, где под прицелом бездушных стеклянных глаз медицинских машин лежала женщина. Та, что еще совсем недавно была для меня единственным другом в этом бездушном и холодном мире.
Я открыл дверь и подошел к ней вплотную. Ее обнаженное тело по-прежнему было прекрасно и желанно. Даже черные присоски медицинских датчиков, похожие на пиявки, ничего не могли в этом изменить.
Я привел ее сюда, чтобы подвергнуть унизительной процедуре проверки, и уже одним этим поступком предал ее и то хрупкое чувство, которое нас связывало.
Я думал о ней так, словно она и была той самой Ланией, которую я знал и любил все это время. Я решил, что, кем бы она ни была теперь, я уведу ее отсюда живой, что не возьму на себя роль ее судьи и палача одновременно, роль, любезно предложенную мне мистером Коленским.
Но я не представлял, что сказать ей, когда она очнется после наркоза. Что она перестала быть человеком? Что ее друзья, соратники, с которыми она столько лет вела борьбу с «Фениксом», больше не доверяют ей?
И я не знал, что делать потом. Увести ее отсюда, где каждый исподтишка будет бросать на нее взгляды, полные недоверия и страха? Отказаться от своего задания и попытаться исправить то, что я только что натворил?
Несмотря на все заверения Коленского, я не мог себя заставить перестать думать о ней как о Лании, как о настоящей Лании…
Это сейчас, а позже? Смогу ли я жить с этим знанием рядом с ней? Должен ли я это делать? Черт с ним, с заданием, но если мы исчезнем, устранимся от активной борьбы, то за нашей спиной останутся судьбы тысяч людей, поставленные на карту в той опасной игре, которая здесь ведется. Судьба капитана, доставившего сюда свой корабль, несмотря на все опасности, судьбы его соратников. Всех тех, кто посвятил свою жизнь борьбе с «Фениксом», всех, кто поверил мне и Лании…
Я не знал, что делать. Возможно, прав Коленский, и самым простым решением было бы сейчас перевести тумблер наркотического генератора далеко за красную черту… Она даже ничего не почувствует. Просто не проснется. И мне будет легко оправдать свой поступок тем, что убью я совсем не Ланию. Я даже смогу весь остаток жизни посвятить поискам настоящей Лании в бесконечных лабиринтах параллельных миров…
Это была последняя мысль перед тем, как я одним щелчком выключил проклятую машину.
Глава 27
Я сидел за большим столом в старой гостиной своего коттеджа, было пять часов утра. Сегодня я еще не ложился, и голова гудела от бессонной ночи. В соседней комнате спала Лания, по крайней мере я надеялся, что в конце концов ей удалось заснуть. И хотя я по-прежнему называл ее этим именем, я теперь знал, что оно ей не принадлежит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
