— Ясно, — заявил Яша. — Вот она и побежала в будущее, искать этого Каретникова. Только как? Номер-то стёрли.
— Да в том-то и дело, что нет! — замотал головой Николка. — То есть, не совсем стёрли! Его Виктор сохранил – на всякий случай!
— И теперь – мадмуазель Ольга собирается получить его назад, — догадался барон. — Надеется, значит, что не откажут, помогут спасти жениха. Признаться друзья, мне в это не очень верится. Боюсь, очаровательную Ольгу ждет разочарование.
— А я, между прочим, предупреждал, — заявил Яша. — Сколько раз говорил – нельзя этим, которые с Геннадием, верить! Склизкие они какие-то. Вот зачем им, скажите на милость, студент-бомбист понадобился? Что они затеяли? Вот помяните моё слово – они нам ещё что-нибудь подкинут!
— Ну предупреждал, предупреждал… сыщик, — отмахнулся барон. — Не до того сейчас, после… Роман! Где ты там, подойди, будь так любезен…
В дверях возник Ромка. Николка было сунулся к нему – объяснять насчет поручения Ольги, но барон остановил мальчика.
— Послушай, сержант, припоминаешь того военного врача, с которым мы на празднике познакомились? Вы еще напоследок телефонами обменялись. Его фамилия, часом, не Каретников?
Глава семнадцатая
— Пап, а все же – это за тип этот Стрейкер? Может все же разведчик? Скажем, английский?
Поезд ехал по малороссийским степям. До Харькова, где намечалась долгая стоянка (доливали воду в тендер) было ещё верст 40, так что путешественники развлекали себя как могли. На этот раз отец с сыном в который уже раз обсуждали послание Николки. Изрядная его часть была посвящена схватке со злыднем ван дер Стрейкером, так что Иван снова и снова возвращался к этой теме – каждый раз с какой-то свежей идеей. Сегодня, например, он заявил, что бельгиец – вовсе никакой не бельгиец, а британский агент, который захватил доцента Евсеина с целью выведать у него тайну путешествия во времени и натаскать из будущего всяких секретов и технических штучек для англичан. ТО, что затеяно это было для того, чтобы унизить Россию даже не говорилось – настолько это было очевидно.
Олег Иванович взглянул на сына с жалостливой иронией. Ваня в полной мере разделял англофобию авторов военно-исторической фантастики, столь модной в 2014-м году.
Ну да, опять англичанка гадит?
— А что? — немедленно вскинулся Иван. — И гадит! Забыл, что ли, как они в Басре?
Олег Иванович не забыл. Помнил он и ненависть, с которой Иван провожал взглядом английский броненосец в гавани Александрии. Да, похоже, у лейтенанта Никонова начинает образовываться сторонник. Непонятно даже – огорчаться этому или радоваться?
— Да нет, скорее всего, никакой он не разведчик и именно что бельгиец. НЕ забыл еще, что я тебе про их короля Леопольда рассказывал? Его вон, при дворах Европы иначе как как «коронованным маклером» и не называют. Мало ли какие авантюристы на него работают? Этот Стрейкер вполне может оказаться агентом Леопольда – причем агентом – не в смысле «разведчиком», а в смысле – «коммерческим представителем». Могу себе представить, какой гешефт сделает король, если Стрейкер припрёт ему, скажем, информацию об алмазных трубках в Конго. Их там, между прочим, побольше чем в Намибии, а найдут их только в конце 40-х годов XX века. Да и золота там хватает. А вполне может статься, что этот ван Стрейкер для себя старается. Яблочко от яблони, знаешь ли… В общем, я думаю – наш бельгиец – типичный международный авантюрист, вроде Морица Бенёвского.
— Пшек? — немедленно спросил Иван. Поляков он «любил» особенно трепетно, почти как англичан. — Пшеки – мошенники известные.
— Словак, — улыбнулся отец. — Путешественник и авантюрист. Между прочим, умер королём Мадагаскара.
— Ничего себе! — немедленно восхитился Ваня. Ну, мужик и дал! Уважаю. А русские авантюристы были?
— Сколько угодно, — ответил Олег Иванович. — Скажем – корнет Саввин. Это сейчас – ну, то есть у нас, в нашем времени, — о нём забыли. Хотя, помнится, у Акунина что-то такое было.[100]
— Не читал. — Покачал головой Ваня. — А чем этот корнет так знаменит?
— Да уж знаменит… — отец устроился поудобнее и начал:
— История корнета Саввина презанятнейшая. Сей герой был конногвардейцем и гусаром – и оказался замешан в одном скандале с кражей бриллиантов из оклада одной иконы. Висела та икона не где-нибудь, а в Мраморном дворце, в спальне великой княгини. Соответственно, и подозревали не полотера или истопника, а, ни много ни мало, великого князя Николая Константиновича. Было ему тогда всего-то 24 года, и он мило развлекался в семейном гнёздышке с девицами легкого поведения… впрочем, не об этом сейчас речь. К той краже корнет Николай Саввин, бывший в ту пору девятнадцатилетним оболтусом, никаким боком не относился; дело, как водится, спустили на тормозах – великий князь всё-таки. И вот, через много лет корнет, успевший к тому времен повоевать добровольцем в Болгарии и даже отличиться под Плевной, вдруг заявляет…
— Постой, когда же это было? — перебил сам себя Олег Иванович – Ну да, точно как раз в 1886-м году! В общем, Саввин заявил – или еще не успел, даты я не знаю, — что никакой вульгарной кражи не было вовсе! Что-де он, Саввин, оставшийся единственным свидетелем той истории с бриллиантами (Фанни Лир, та самая прелестница, вскружившая голову великому князю как раз умерла от чахотки) только один точно знает, что было на самом деле. А был «революционный» заговор, который возглавлял великий князь. И деньги от продажи бриллиантов должны были пойти на святое дело свержения государя императора Александра II. И якобы великий князь лично передавал эти деньги Софье Перовской![101] А он, корнет Савин, был поверенным великого князя в революционных делах – хотя, на самом деле, только водил ему девиц.
Ну и – понеслось. Дальше Саввин занимается – то есть, будет заниматься, — поставками русских лошадей итальянской армии – и сбежит с деньгами, полученными от макаронников. Да и вообще – провернёт немало афёр. Например – попытается внушить султану Абдул-Гамиду, что он – великий князь Константин Николаевич и кандидат на болгарский трон. Но – не выгорит; его опознает какой-то цирюльник, и разозленный султан вышлет проходимца в Россию. Ну а там его уже быстренько определят на поселение в вечную ссылку в Иркутскую губернию.
— Круто! — прокомментировал Иван. — Жаль, он не стал болгарским царём – глядишь, и история по-другому пошла бы. А прикинь, если он и в самом деле деньги от князя революционерам носил? Значит, он так в ссылке и умер?
— Ошибаешься, — ответил отец. — Не только не умер – но дожил до революции, и уж там развернулся. В 17-м Керенский (кстати, его старинный приятель) — отправил Саввина в Японию, заключать «секретный мир» с Германией. Мира тот, правда, не заключил – но зато в 18-м пытался подбить япошек напасть на Дальний Восток и выбить оттуда большевиков. А ты говоришь – король Мадагаскара…
— И, значит, сейчас этот самый корнет Саввин как раз все и затевает? — уточнил Ваня. История ему явно понравилась.
— Ну да, вот прямо сейчас. Ходит по Парижу и врёт направо и налево насчёт бриллиантов для диктатуры «Народной Воли» и революционера великого князя Романова.
Внизу, под полом вагона громко залязгало и заскрежетало – поезд начал тормозить. Олег Иванович поморщился; он никак не мог привыкнуть к тому, как шумно в этом веке работает любой механизм.
— Платформа Борки! Стоянка одна минута. Просьба господам пассажирам не выходить из вагонов, поезд стоит одну минуту! Просьба не покидать вагоны!
— Какие ещё Борки? — удивился Иван. — В расписании не сказано, что мы тут стоим. Может, сломалось что?
— Да нет, вряд ли, скорее почту берут… — начал, было, Олег Иванович, но вдруг сообразил:
— Борки? Ну надо же… те самые?
— А что? — тут же поинтересовался сын. — Опять какое-нить знаменитое место?
— И еще какое! — вздохнул Олег Иванович. — Неужели не слыхал?
Иван помотал головой.
— А что там твой Брокгауз говорит? — осведомился отец. — Ты, кажется, уверял, что в нем всё на свете найти можно?
Ход был безошибочным – Иван немедленно уткнулся в планшет. Судя по энергии, с которой он перелистывал виртуальные страницы, от поиска информации насчет Борков зависело что-то чрезвычайно важное. Каждые несколько секунд мальчик выглядывал в окошко – а не исчезли, часом, эти Борки, будь они неладны? Может, и искать-то уже нечего?
Борки никуда не исчезали. Зато с места двинулся поезд: после очередного крика «Отправвая-я-я-емся!» состав лязгнул сцепками и пополз, постепенно набирая скорость.
— Вот они, Борки эти! — радостно воскликнул Иван. — Нашел!
И принялся читать:
— «Борки – село Змиевского уезда губернии, при рч… — речке, наверное? — …в двадцати пяти верстах от Змиева, жителей около тысячи пятиста душ…»
