Деньги он отсылал матери.
Дар у Виктории был средненьким. Но она, глядя на друзей, тоже ударилась в учебу — как оказалось, у нее не меньше амбиций, чем у каждого из четверки. И ко второму семестру второго курса переехала в общежитие. Бедные родители приезжали почти каждый день, умоляли дочку вернуться домой, плакали из-за ее внезапного каприза, ужасались состоянию здания. Но у юной волшебницы оказался стойкий характер — хоть на нее и смотрели, как на ненормальную — кто же по своей воле, имея возможность жить с родителями, переедет сюда?
В конце концов, после месяца уговоров, родители смирились. Отремонтировали на свои деньги весь женский этаж, проверили качество питания в столовой, выделили девушке на содержание кругленькую сумму и, договорившись, что все выходные Виктория проводит дома, с тяжелым сердцем оставили неразумную дщерь в гнезде пьянства и порока.
После этого друзья сблизились еще больше. Посиделки в комнате парней стали привычными и необходимыми. В университете шептались и нелестно отзывались о Виктории, но она делала вид, что не слышит — а парни доходчиво били лица распускающим слухи. Вики принимала участие в их вечеринках, училась отчаянно и страстно, гуляла с друзьями по Иоаннесбургу — и казалась совершенно счастливой. Нередко они уходили гулять вдвоем с Мартином и возвращались затемно, таинственные и довольные.
Гром грянул неожиданно для всех. Что у них случилось, Алекс узнал гораздо позже. А так барон просто пришел в воскресенье вечером и ровным тоном сообщил, что проиграл пари. И что сегодня же начнет уборку.
Убирался он с яростью человека, который совершил самую большую глупость в жизни.
— Я — дурак, — коротко сказал он на вопрос Михея. — Я последний дурак на Туре, парни.
Виктория сразу перестала появляться в их компании. На расспросы Алекса и Макса отмалчивалась и пожимала плечами. Ее несколько раз видели с Мартином — блакориец что-то виновато и зло объяснял ей, о чем-то просил — но она только отворачивалась и уходила.
— Не знаю, что у вас произошло, — сказал ей как-то Алекс, — но нас-то ты за что игнорируешь, Вик? Мы скучаем. Что бы ни было… возвращайся к нам, прошу! Мартин тебя не обидит, мы не позволим.
— С чего вы взяли, что он может меня обидеть? — ледяным тоном спросила она. — Мне все равно.
Почему ей «все равно» — стало понятно уже через неделю. Слухи в студенческой среде расходятся очень быстро. По всем углам шептались, что Виктория, приехав с утра в воскресенье пораньше, застала Мартина с первокурсницей, Стефаной Томской. Март был пьян, Томская — доступна, и мимо пройти он не смог.
Иногда Алекс подозревал, что у Мартина с Викой все же что-то было — слишком уж жестоко она поступила, слишком долго ждала, чтобы ударить. Но за шестьдесят лет никто из них в этом не признался, а лезть в больное он не хотел.
Вики вечером, после разговора с Александром, как ни в чем не бывало пришла в их комнату — и смеялась, и общалась так жизнерадостно, что на нее стали поглядывать с тревогой. Мартин, молчаливый и мрачный, пил пиво. Когда она встала и вышла за дверь — поднялся за ней. И Алекс, Макс и Михей, не сговариваясь, рванулись со своих мест, скрутили его — и вырывался он с такой злостью, что и втроем еле смогли его удержать.
— Ты хочешь, чтобы она вообще перестала с нами общаться? — рычал ему в лицо Александр. — Прекрати вести себя, как придурок, Март. Что бы ни случилось — дай ей время остыть!
На следующий день Викторию ко дверям лектория привел учащийся четвертого курса. После лекций Мартин поймал его на улице и устроил драку. Четверокурсник больше рядом с Викой не появлялся. Зато появился другой, с шестого курса. С ним справиться было сложнее — и Вики встречалась с новым поклонником почти полгода. Затем с другим. С третьим. Пока барон не переболел — и перестал провожать ее взглядом. Даже завел себе девушку, с их курса. Но на Михея, в шутку сказавшего, что раз Вики свободна, можно и ему попробовать ее завоевать, едва не набросился с кулаками.
Настроения в магической пятерке постепенно выправлялись. Вики и Март все еще общались с трудом, но без злости или холода. Так прошло еще четыре года их дружбы. К этому времени они впятером настолько оторвались от остальных сокурсников, что Алмаз Григорьевич ввел специальные семинары — только для них. Брал их к себе на практику, нещадно гоняя, давал опасные задания — и там их дружба стала только крепче. Они вместе зачищали могильники и отбивались от нежити, помогали спасателям на обвалах и лавинах, работали вместе с егерями, помогая ловить преступников, выжигали пещеры с обосновавшимися там стихийными духами. Когда убегаешь от ототонов или стерлихов, спасаешься из щупальцев водяного духа, тащишь на себе раненого друга, а остальные вас прикрывают — никакие обиды в горниле этих испытаний не выдержат. В поездках по катакомбам и кладбищам сложилось и их взаимодействие — Алекс и Михей шли впереди, остальные — по бокам, прикрывая Вику, сильно отстающую по боевой магии. Она старалась, занималась, тренировалась — но все равно отставала. И Мартин как-то очень осторожно и не настаивая, начал ей помогать. А потом, когда его не отвергли, и вовсе предложил ее тренировать.
Она, ко всеобщему удивлению, согласилась.
И снова они стали больше времени проводить вместе. Снова смеялись над его шутками, снова гуляли вдвоем, часто допоздна занимались на стадионе. Барон стал спокойнее, даже как-то мудрее. Женщин рядом с ним уже не наблюдалось, и это было почти невероятно. И после того, как они сдали последние экзамены и защитили дипломные работы, Мартин попросил Вики пойти с ним на выпускной.
Виктория поколебалась. Улыбнулась. И ответила мягким «да».
Он не собирался — летал. Купил новый костюм. Цветы. Арендовал за бешеные деньги один из только-только начавших использоваться автомобилей. И почти два часа ждал ее у дома ее родителей — пока не осмелился позвонить в дверь и спросить, где же Виктория.
Вики пришла на праздник невероятно красивой, с высоко поднятой головой — и с совершенно незнакомым друзьям спутником. Мартин появился позже. Окинул взглядом танцующих, выцепил Викторию и с угрюмой решимостью направился к ней.
— Только не натвори дел, — с тоской сказал ему Алекс, когда они втроем перехватили пересекающего зал друга.
— Не маленький, — очень ровно ответил Март. — Все будет в порядке, обещаю. Веселитесь.
«Не трогайте меня» — звучало в этом «веселитесь», и так звучало, что они расступились и дали ему пройти. Им оставалось только наблюдать.
Он отвел Викторию в сторону, что-то спокойно спросил у нее. Та ответила, глядя с таким превосходством и торжеством, что сразу стало очевидно — вот она, женская месть, которая долго тлела — и наконец-то свершилась. Март взлохматил волосы рукой, тряхнул головой и ушел. Без драки. И, кажется, она смотрела ему вслед с обидой и недоумением. Неужто ждала, что начнет выяснять отношения, заявит на нее свои права?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
