25 марта. «Находясь в сие время только на восемнадцать миль южнее SW мыса земли Вандимена, я переменил курс более к востоку. В 2 часа пополудни увидели мы купеческое судно, которое держало также к берегу; оно было английское и шло в реку Дервент с грузом. В четыре с половиной часа усмотрели SW мыс прямо почти на ост, почему и переменили курс более на SO. Пришед точно на меридиан самого мыса, лежащего по лучшим известным определениям в долготе 146° 06 восточной, мы удостоверились, что от хода наших хронометров всей погрешности в долготе было 42 минуты к востоку от настоящей. Разность весьма малозначащая в толь продолжительное плавание, а потому все долготы, в сем описании упомянутые, исправлены многократно прежде взятыми лунными расстояниями и по оказавшемуся ходу хронометров в Порт-Жаксоне. В седьмом часу убавили парусов; небо вокруг нас покрылось облаками и предвещало ночь бурную, почему я удалился на несколько миль к югу, а с рассветом следующего дня поставил все паруса и взял курс на N0. В 11 часов усмотрели мыс Тасмана на NW 17°; в полдень он был от нас на NW 41°, в расстоянии тридцати пяти миль. В час пополудни, когда мы находились на меридиане мыса Пиллара, к югу от оного, в расстоянии тридцати четырех миль, по взятой высоте для поверения хронометров оказалась та же погрешность в высоте, т. е. 42 минуты».
27 марта. «27 марта с наступившим прекрасным днём труды, опасности и беспокойства наши все миновались, и, действительно, день был так хорош, что во время всего плавания нашего от Бразилии такого мы не видали. Удовольствие наше могут представить себе только те путешествователи, которые совершили плавание, подобное нашему, видели утесистые и вечным снегом покрытые скалы и берега Петра I и Александра I,[225] и потом увидели плодоносные берега земли Вандимена, покрытые прекрасною зеленью. Участником радости нашей может быть только тот, кто в продолжение почти четырех с половиною месяцев подвержен был непрестанному холоду и сырости, при 3 и 4° мороза, и теперь наслаждается теплотою до 13°. Казалось, что южная оконечность Вандименовой земли поставлена пределом бурям и огромному волнению, с коими в продолжение последнего времени мы так часто боролись».
28 марта. «28-го в широте 40° 26 , долготе 150°5 3 восточной, по среднему из многих азимутов склонение магнитной стрелки оказалось 10° 26 восточное. На другой день, по наблюдениям, в полдень мы были в широте 37° 32 , долготе 151° 39 восточной и удостоверились, что течение увлекло нас в последние сутки двадцать четыре мили на N0 37°. В первом часу сделался штиль и продолжался до полуночи, а потом, к удовольствию нашему, задул тихий ветерок от SO, и мы, направляя курс к северу, мечтали на другой день быть уже в Порт-Жаксоне; но около 7 часов вечера ветр перешёл к N и лишил нас сей надежды. Противный северный тихий ветр продолжался до 9 часов вечера следующего дня, и тогда, после кратковременного штиля, превратился в южный, и мы опять взяли курс к N».
2 апреля. «На рассвете 2 апреля усмотрели берег Новой Голландии на NW 55°. Я заключил, что берег сей мыс Георгия близ залива Джарвиса. В 8 часов, приблизившись к оному на расстояние четырнадцати миль, в сем заключении удостоверились, ибо чрезвычайно приметный мыс Перпендикулярный виден был на NW 51°.
Течение, которое шло к N и N0, в близости берегов Новой Голландии принимает почти совершенно противное направление и в предпоследние сутки было тридцать три мили на SW 19°, а сегодня по наблюдению в полдень оказалось, что в последние сутки увлекло прямо на S тридцать семь миль; имея мысы Перпендикулярный и Георгия в створе на SW 35°, мы находились в расстоянии от первого на шесть миль; широта места вышла 35° 00 21", долгота 151° 03 30" восточная.
Южный ветр с полудня начал стихать, и к 8 часам вечера обратился в штиль. Ночью, находясь против Красной оконечности, так названной капитаном Куком в первое его путешествие, видели временем на берегу огонь, вероятно, разведённый дикими новоголландцами, ибо в сих местах не было английских селений».
Вид г. Сиднея в Порт-Жаксоне
3 апреля. «Следующего утра в широте 34° 27 , долготе 151° 13 , склонение магнитной стрелки по многим азимутам оказалась 9° 20 восточное, а пред сим по амплитуде выходило 9° 6 ; глубина по лоту была семьдесят сажен, грунт — белый песок. В полдень южный мыс при входе в Порт-Жаксон виден был на NW 21°, в расстоянии двадцати с половиной миль; ветр задул тихий от N0, и мы легли правым галсом к берегу. Пришед на глубину тридцати пяти сажен, поворотили, и в сие время мыс Банкса и Красная оконечность находились в створе на SW 25°.
«Переменные тихие ветры, штили и течение, действовавшее к югу, причиною, что мы достигли к Порт-Жаксону не прежде ночи 6-го числа, и, тогда, немного пройдя упомянутые мысы, при сделавшемся безветрии положили якорь во внутренности залива на глубине семнадцати сажен, грунт был белый песок. В сие время вновь построенный прекраснейший маяк находился от нас на SW 20°, в двух милях. В 8 часов следующего утра при NW ветре и приливе снялись с якоря и лавировали в заливе до двух с половиною часов пополудни; внезапно переменившийся ветр доставил нам удовольствие вскоре бросить якорь вблизи шлюпа «Востока», но мы ещё не успели стать на якорь и имели уже вящее удовольствие увидеть капитана Беллинсгаузена. Он приехал ко мне на шлюп и сказал, что прибыл в Порт-Жаксон только за 6 дней пред нами и что все, под начальством его состоящие офицеры и нижние служители, в лучшем здоровье, нежели были, когда отправились из Кронштадта. При вторичном осмотре всех матрозов на шлюпе «Мирном» я нашёл их также здоровыми, исключая одного, который был ушиблен, что препятствовало ему иметь нужное движение и, вероятно, было причиною синих пятен на его ногах. Сохранение здоровья в столь влажном и холодном климате, в море, требующем частого присутствия на открытом воздухе, достойно особенного внимания мореплавателя».
Сим оканчивается донесение капитана Лазарева.
С шлюпа «Мирного» палатки поставили подле наших. Лазарет, кузница, скот и все лишние материалы были туда же свезены. Лейтенант Лазарев весьма заботился скорее починить форштевень на шлюпе, повреждённый во льдах. Для сего тотчас отправил своих мастеровых осматривать лес и приискать хорошее дерево, но труды были напрасны, ибо по близости города потребных для сего деревьев нет. Хотя весь лес крупный, но как растёт на каменном грунте, то сердцевина почти у всех деревьев выгнила, однако же они слишком крепки и тяжелы для приделывания к сосновым деревьям, из коих построен шлюп «Мирный». Из лесов, растущих в Новой Голландии, дерево сидер[226] самое удобное и мягкое для кораблестроения; мы употребили оное для заделки повреждений.
