От ее вида мне стало не по себе, поэтому я повернулась к ней боком и краем глаза наблюдала за ее действиями.
Окинув взглядом зал, девушка пошла к барной стойке, где до сих пор сидел Робин, допивая уже наверное вторую по счету кружку эля. Хитро улыбнувшись, гостья уселась рядом со своим соседом.
Между ними завязалась беседа, а очарованный таким положением дел Робин даже угостил свою спутницу элем. Я же лишь продолжала изредка наблюдать за ними со стороны пока наводила порядок после пиршества.
Может я, конечно, чересчур трусливая, но эта девушка мне не понравилась. Она показалась мне подозрительной, из-за чего мое седьмое чувство било тревогу, словно предчувствуя беду…
Ноа с Лэйлой ненадолго ушли к себе в комнату, поэтому мне некому было высказать свое подозрение. Кроме самого хозяина заведения, который, словно смазливый торгаш, терся вокруг двух своих гостей, пополняя их запасы выпивки и предлагая закуски.
Постепенно хмелея, парочка за стойкой игриво хихикала, а Робин отпускал своей напарнице по столику знаки внимания. В какой-то момент он что-то шепнул ей на ухо, на что девушка согласно кивнула и вместе со своим товарищем по беседе вышла из таверны.
Почему-то беспокойство так и не отпускало меня, но раз между ними завязалась дружба, то может я зря волнуюсь?
От жутких мыслей меня отвлекли вернувшиеся Ноа и Лэйла. Всей троицей мы уселись за столик неподалеку от выхода в надежде спокойно пообщаться на сон грядущий. Хозяин заведения даже принес нам немного закусок на случай если мы захотим перекусить, но замысел наш воплотить не удалось.
На улице было слышно перепуганные женские голоса:
— Какой кошмар!
— Он ранен! Ему срочно надо к целителю!
— Аааа! Где-то по улице снует убийца!
Вся наша троица посмотрела друг на друга выпученными от удивления глазами. Подскочив из-за стола, мы выбежали из таверны и нашему взору предстала жуткая картина: несколько перепуганных девушек стояли и, закрыв рты рукой, смотрели на Робина, который стонал и шипел, сжимая правый бок. В полумраке освещающей улицу лампы мне показалось, что в том месте его одежда мокрая…
Неужели это кровь?
Сердце ускакало в пятки от осознания всего ужаса.
Игнорируя крики жителей, Робин стремительно побежал с места происшествия. Мы не стали долго думать и последовали за ним, захватив по дороге яркую лампу.
Выслеживать парня было трудно — несмотря на ранение, он все равно быстро бегал и ловко прятался от посторонних глаз. Только вот его маршрут выдавали капельки крови, которые орошали улицы, и голоса нервничающих жителей… В итоге мы потеряли беднягу из виду, но один пожилой мужчина указал нам пальцем дорогу в сторону больших зарослей кустов.
Поначалу мы сомневались в правдивости его слов, но вскоре нам удалось найти улики в виде нескольких капель крови и утерянного платка, который и закрывал лицо нашего друга. Только вот куда он теперь делся?
Мы вертели головами по сторонам в надежде отыскать хоть какую-нибудь зацепку, но никаких результатов это не дало. Расхаживающая по округе Лэйла в итоге привлекла нас с братом громким голосом. Когда мы прибыли на место, подруга указала в сторону одного куста, за которым виднелось некое подобие пещеры. Несколько невысохших багровых капель, орошающих траву неподалеку от найденного Лэйлой прохода, подтверждали мои догадки — наш раненый беглец исчез именно в том направлении.
— Нужно найти его! Что если он погибнет там? — предложила я, проглотив комок волнения, что так и першил в горле.
— Хорошо. Лэйла, ты можешь вернуться в таверну, — кивнул брат, повернув взгляд в сторону супруги.
— Нет уж, я иду с вами! — возразила подруга. — Вдруг и вас там ждет опасность? Еще не хватало потерять единственных близких мне людей!
Пожав плечами, мы с братом дали Лэйле свое согласие на приключение и, собравшись с духом, тихонько вошли в таинственный туннель. Здесь было еще темнее — глаз выколи и разницы особой не заметишь, но мы смиренно шли по жуткому проходу, сверяясь с капельками крови как путеводителем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Искренне надеюсь, что мы найдем парня живым…
* * *
Уильям
Расставаться с Кларой было тяжело, но ради ее безопасности у меня не было иного выбора.
Я и так чувствую себя серийным маньяком, что губит невинных девушек, а тут еще и отнять жизнь той, что стала дорога моему сердцу? Нет, я так не могу…
Даже утром, когда они уезжали, я не вышел проститься. Не хочу показаться слабым, да и это чертово проклятие еще может снова проявиться и тогда я могу не устоять… Поэтому из окна я украдкой глядел, как Клара седлает коня и отправляется вместе с Лэйлой и Ноа в неизвестные мне дали.
Лишь когда знакомый силуэт вовсе исчез за горизонтом я, расстроенно вздохнув, вернулся в свое кресло и принялся разбирать очередную кипу бумаг, среди которой нашлось очередное письмо от Виктора. Как же надоел этот старый хрыч! В этот раз я даже читать его послание не стал, поэтому, злобно оскалившись, с размаху швырнул конверт в камин и вернулся к другим документам, периодически заглушая эмоции коньяком.
Без Клары в доме словно умерла жизнь. И хоть прислуга оставалась живой и здоровой, но не было уже здесь той задоринки, что смогла привнести супруга. Лишь найденный нами в лесу рыжий кот хоть как-то оживлял для меня местную серость бытия.
Комнату супруги я не трогал — в ней все осталось так, как и было. Пока брак не расторгнут, я не видел смысла что-либо менять. Да и часть меня надеялась, что Клара скоро вернется… Глупо, но все же…
Уже на следующий день после отъезда супруги возникла новая проблема, которая требовала скорейшего решения. Слабость, лихорадка и головная боль — все это было признаками критического уровня энергии. Поначалу эти симптомы особо не досаждали, но на третий день они стали гораздо сильнее. И тут я понял — ждать больше нельзя.
И раз дать публичный клич о поиске жены, которая по сути будет просто очередной жертвой, я дать не могу, то придется поступить максимально по-скотски…
К счастью, особых планов на вечер у меня не намечалось, да и дел сегодня как таковых не было, поэтому я не задумываясь достал свой таинственный костюм Робина и принялся его надевать под наблюдением Ханса.
— Думаете иного выхода нет? — рассуждал дворецкий, придерживая вешалки с одеждой.
— А ты можешь предложить варианты? — развел я руками, в каждой из которых я держал по сапогу. — Да, мой замысел максимально скотский и безнравственный, но другого выхода я не вижу…
— Но ведь после укуса остается рана! Это выдаст вас! — размышлял он, протягивая мне вешалку с жилетом.
— Как говорила моя супруга, я — настоящий маньяк. Я много потерял, терять еще и благополучие народа не хочу! Тем более уже после смерти жертвы я могу нанести в том месте рану, что скроет следы преступления… — ответил, проглотив застрявшую в горле слюну. В голове я мысленно представил свое деяние и внутри появилась жгучая ненависть к самому себе… После поражения проклятием я и раньше не отличался особой любовью или уважением к себе, и вот сегодня оно исчезнет окончательно… Но ради своего народа и ради Клары у меня нет иного выхода…
— Господин, не говорите о себе так. Вы лишь невольная жертва ситуации, а на самом деле вы добрейшей души человек! — возразил друг, протянув мне слегка наполненный стакан со свеженалитым коньяком.
— Скажи это моим двенадцати женам, что сейчас покоятся на кладбище… — процедил сквозь зубы, со скрипом наконец-то натянув надоедливый сапог. — Или жителям, которые при виде меня разве что с криками пока не разбегаются.
Ханс промолчал, стыдливо прикусив губу. Похоже он совсем не знал как возразить на этот ответ. Да и я его вполне понимаю, поэтому дальше уже спорить не стал. Свое мнение я о себе сложил и теперь его вряд ли что-то изменит.
Открыв проход, я взял керосиновую лампу и, выкрутив не сильно яркий огонь, повернулся в сторону черного жуткого туннеля.
