я имею два сознания в одном.
Пока мы рассматривали сложившееся изображение с разных сторон, в кустах, где сидели в дозоре эльфы, началась возня, и послышался непонятный шум, на который мы все среагировали. Подойдя вместе с правителем к месту, где было движение, обнаружили опять нелицеприятную картину.
Один из воинов держал за волосы мальчишку лет четырёх-пяти, тот плакал и что-то пытался сказать, но его не слушали. Смотреть на это было невыносимо. Помимо того, что мальчишка был совсем маленьким, он был тощим, грязным и отличался от эльфов тем, что концы его волос были другого цвета, правда понять, какого именно, из-за грязи нельзя.
Когда ребёнок поднял на меня свои заплаканные огромные глазища, я заметила, что они разного цвета: один ярко синего, а другой ярко зелёного. Смотря в эти глаза, я поняла, всеми правдами и неправдами, но этот ребёнок мой. Меня накрыло материнским инстинктом, я была уже готова идти убивать.
— Отпусти ребёнка! — прорычала я воину, по его немного напрягшемуся лицу было видно, что он понял, что сейчас его порвут.
— Он не имеет права тут быть, он бракованный, его даже в рабы никто не берет! — попытался оправдаться эльф.
— Охренеть, и в чем же тут брак у ребёнка? Я сказала — отпусти, иначе я тебе прям тут лично руки отгрызу! — видимо, пелену ярости в моих глазах разглядел не только он, ребёнка выпустил. Память о вчерашнем моем загуле, кажется, подсказала всем сделать пару шагов назад.
— Малыш, иди сюда! Тебя никто не обидит! — мальчишка со страхом посмотрел мне в глаза, он был почти на грани обморока.
— Не бойся, на тебя я не злюсь, а только вот на этих здоровых дядек, очень даже сильно, — малыш вытер слёзы рукавом грязной, рваной рубашки и потихоньку бочком стал подходить к нам.
— А теперь ещё раз и более понятно объясните, чей это ребёнок? — ледяным тоном спросил правитель. Он тоже не милашка и не был противником рабства, но вот такое даже ему было дико, особенно после того, как мы нашли тела замученных детей.
— Этот ребёнок был оставлен при храме ночью, храмовники надели на него ошейник и выставили. Его оформили как раба, но он никому не нужен, и кормить его никто не хочет, — дали нам пояснение все те же воины, от которых у меня уже оба глаза дергались.
— Чтобы через две минуты храмовники были тут, если опоздаете, за вами следом пойду я! — рядом со мной появился Мрак, дополнительно надавив своей аурой, что придало эльфам явного ускорения.
— Мне кажется, или тут вообще какая-то дикость происходит? Неужели нельзя как-то защитить детей от всего этого? — говоря это, я протянула руки к малышу и прижала к себе, чтобы на него не так действовала аура вампира.
— Не все так просто, Эми, — с сожалением ответил мне правитель.
— Да… я смотрю, тут вообще, за что не возьмись, все сложно, особенно если это связанно с эльфами или нагами, — не удержала я комментарий при себе.
— За что Вы так нас невзлюбили? — спросили меня Таахир и стоящий рядом раб-эльф, помощник лекаря правителя.
— Ну, как вам сказать, вот как не столкнусь с представителями ваших рас, так обязательно бяка какая-то от них прилетает. Пока ни разу мне приятного слова, ни пирожка, — ведь реально, пока никаких плюсов и положительных моментов от этих рас на этой планете.
— Значит все ещё впереди! — как-то очень синхронно ответили эти двое, как по договорённости.
В этот момент прибежали посланные эльфы, чуть ли не под ручки неся жреца, который недовольно болтал ножками в воздухе.
— Что Вы себе позволяете, Вы кто такая⁉ — даже не здороваясь, на меня налетел жрец, от гнева он даже не заметил стоящего недалеко правителя.
— А что Вас не устраивает, когда Вас вызывает правитель⁈ — так рявкнул правитель, что даже деревья чуть листики не скинули, а мы с малым вжали головы от громкости звука.
— Ааа… Ваше Высочество, мне не говорили, что это Вы меня просили прийти! Чем могу быть Вам полезен? — быстро в воздухе переобулся эльф и начал заливаться соловьем.
— Я хотел бы услышать историю про этого мальчика? — давя властью, проговорил правитель, видимо сильно ему надоело, что его подданные так часто делают вещи, за которые ему стыдно передо мной.
— А что тут рассказывать! Его подбросили к дверям храма, он — позор эльфийского народа, Вы посмотрите на него, он даже в рабы непригоден! — с искренним непониманием ответил жрец, будто тут и так все понятно, к чему вопросы.
— И сколько же вы за него хотите? — устала я от этих выяснений, мне бы ребёнка забрать, отправить на корабль, где о нем позаботятся, и заняться уже взрослым мальчиком, из-за которого я тут, собственно.
— Но зачем он Вам, он же бесполезен? — очень целеустремленно копал себе могилку жрец.
— А вам он зачем? — ответила вопросом на вопрос.
— Нам он без надобности, только позорит! — высокомерно ответил он мне.
— Ну, раз вам не нужен, так я заберу его к себе! Ваше высочество, Вы не возражаете? — и нагло так смотрела на жреца, обращаясь к правителю, а он молодец, понял меня правильно.
— Я думаю, раз жрецы говорят, что он их только позорит, то с радостью подарят его Вам, отдадут в хорошие руки! — жрец даже и не понял, что произошло, обрадовался, что забирают обузу. Больше это не его головная боль.
— Да… да, конечно, мы будем только рады отдать мальчика в хорошие руки! — он быстро подбежал ко мне с комом, потыкал что-то, и у меня пиликнуло сообщение, что раб Элинель теперь принадлежит мне. Попрощавшись, довольный жрец умчался обратно.
— Ну что, поздравляю с рабом! — съехидничал правитель.
— Ну, рабы мне ни к чему, а вот сыновья — самое то! — и, улыбаясь, посмотрела на мальчика, который не верил тому, что сейчас произошло.
— Давайте мы его отведём помыться и покормим, пока Вы тут будете заняты? — предложил один из рабов правителя, к которым он очень уважительно относился. Они были не забитыми, а крепкими и хорошо одетыми.
— Вы не возражаете? — спросила у правителя на всякий случай, чтобы уж не наглеть по полной.
— Нет, нисколько! — было мне ответом.
— Зачем мальчишку по разным дворцам водить, давай его сразу на корабль. Мы тут о нем позаботимся, одежду закажем сейчас и сразу спать уложим, комната для него скоро будет готова! Ты, кстати, обратила внимание не только на глаза, но и на волосы? — мысленно вклинился в наш разговор Малыш.
— Да, ты прав, сейчас его в сопровождении
