Кто бы сомневался. Весть доставленная Жераром и впрямь была плохой. Не сказать, что она расстроила Георга, но все же искренне любя свою жену, он не мог не сочувствовать ее горю. Король Памфии Джеф Первый, отец Адель и по сути тесть барона Авене был смертельно болен. Мастера предполагали, что ему осталось не больше месяца. Переполняемый гордыней, король не слал вестей своей дочери, но Гатине было доподлинно известно, что умирающий каждый день ожидает ее появления, хотя сам же строжайше приказал не поддерживать никаких контактов с ослушницей.
Жерар не мог не восхищаться волей этого человека, поставившего во главу угла всей своей жизни служение королевству. Даже находясь на краю могилы, этот муж и не помышлял ни о каких послаблениях для себя лично. Признание дочери, при том, что она вышла бы замуж за барона Гело, укрепило бы его позиции на севере королевства. Тоже самое, когда она является супругой несвижского барона, для королевства было нежелательным. Это выставило бы короля в дурном свете перед своими графами и баронами.
Гатине, не просто привез весть о болезни короля, он сделал все, для того чтобы Адель пожелала немедленно отправиться в Клеве. Правда, особо стараться ему не пришлось. Несмотря на противоречивые взаимоотношения, она любила отца и коли уж могла успеть к постели умирающего, поступить иначе просто не могла. Единственно, чем он еще больше подтолкнул ее к этому решению, это предоставленной подорожной, для нее и ее охраны. Адель была искренне благодарна Гатине, за такую заботу, Георг был готов разорвать старого барона.
Как уже говорилось, Несвиж искал любые точки соприкосновения с Памфией и молодая баронесса была одной из них. Кронпринц Джон, который в ближайшее время должен был взойти на престол, откровенно благоволил сестре, которую признавал практически открыто. Это не могло не способствовать развитию добрососедских отношений.
Авене не хотел отпускать вместе с супругой своего сына, как не хотел этого и Гатине. Отправить в Памфию фактического наследника несвижского престола, это не очень хорошая идея. Все именно так. Создателю было угодно, чтобы королева Жаклин разродилась очередной девочкой и вопрос с престолонаследием все еще оставался открытым. Но тут уж им пришлось узнать, что Адель дочь волевого человека, так как не малая толика этой воли передалась и ей. Джеф Первый должен был видеть своего внука и он его увидит. На защиту невестки выступила и матушка Аглая. Так что тут мужчины проиграли вчистую.
– Виктор, я хочу тебе сказать то, о чем не должен знать никто,– когда они оказались наедине, произнес Георг.– Если вдруг что-то случится… Ориентироваться тебе придется по обстоятельствам и решение принимать самому… Но если ты почувствуешь что-то дурное, немедленно уходите. В случае если Адель воспротивится возвращению, силу не применяй, но одно ты сделаешь непременно, даже если придется действовать силой против баронессы. Ты вывезешь маленького Джона.
– Милорд…
– Молчи. Просто сделай, как я тебе говорю. Придерживайтесь того самого пути, по которому мы вывозили Адель. Именно по этому маршруту я вышлю помощь и вы не должны разминуться. Ты все понял?
– Признаться нет. Но я сделаю все как вы приказываете. Только… Не понятно, в каком случае мне нужно будет действовать именно таким образом? Я ведь могу и ошибиться.
– Не знаю. Скажем так. Если вдруг ты почувствуешь, что вам угрожает опасность, вас попытаются задержать в Клеве или вдруг захотят изолировать Джона переселив во дворец. Любая попытка отдалить тебя и твоих людей от мальчика – это опасность.
– Теперь все ясно.
– Вот и славно. В путь.
Виктор одним махом влетел в седло, хлопнул кулаком правой руки по левому плечу, потом улыбнулся и дал шпоры коню. Пора приступать к своим обязанностям и судя по словам сюзерена, легко не будет.
– Ты чего-то опасаешься?
– Баро-он,– чуть не со стоном заметил присутствие Гатине Георг. И как только эта гора, умудряется быть незамеченным, просто уму непостижимо.
– Ничего не могу с собой поделать. Привычка. Так чего же ты опасаешься?
– Не знаю. Просто дурные предчувствия. Но я знаю одно – вы обещали оставить меня в покое, а вместо этого появляетесь здесь с явным намерением отправить мою жену в столицу Памфии.
– Нам нужна дружба с соседом. Не мир, а дружба. Именно по этой причине в прошлом году Гийом не напал на Памфию, а сам пошел на переговоры. Именно по этой причине, король не отобрал у тебя Адель, вернув ее домой и даже никак не наказал тебя. Тебе не кажется, что вы кое-чем ему обязаны? Не надо на меня так смотреть, Георг – все в этом мире имеет свою цену. Тебе не удастся остаться в стороне, как бы ты того не желал. Дело тут вовсе не в том, кто ты есть на самом деле, а в том, что вассалы короля всегда находятся у него на службе. Адель может стать одним из звеньев, которые свяжут наши королевства. Кронпринц, который вскоре окажется на престоле, не сможет забыть того, как она примчалась к постели умирающего отца, проделав долгий путь с младенцем на руках. И кстати, о том, чтобы я оставил тебя в покое. Разве есть для этого основания? Ты все так же остаешься наследником короля и винить меня в этом по меньшей мере глупо. У королевы прекрасный ребенок, здоровый и крепкий, но это девочка. Так что, сейчас мы все там же, где и год назад.
– Отчего же, тогда вы сами же способствовали тому, чтобы потенциальный наследник сейчас направляется в Памфию?
– А почему нет? Гийом полон сил и до того, как возникнет потребность в наследнике, времени вполне предостаточно. Королева так же пребывает в здравствовании.
– Вы хотите сказать…
– Именно. Не сейчас, а где-то через полгода, но все должно повториться.
– Я не хочу изменять Адель.
– Это не измена и ты об этом прекрасно знаешь.
– Будьте вы прокляты.
– И я люблю тебя, Георг. Чего ты так на меня смотришь? Можешь мне не верить, но это так.
* * *
Щебет птиц, солнечные лучи проникающие сквозь листву и весело играющие на лице. Оно сейчас покрыто соком зелени, чтобы его светлое пятно не могло выдать местоположение человека. Тем не менее, ласкающее тепло ощущалось даже под слоем этой своеобразной краски. Конец лета. Еще немного и зарядят дожди, но пока приближение осени ощущается только по ставшему не таким жарким солнцу.
Человек сидит не шевелясь на одном из деревьев небольшой рощи, неподалеку от опушки леса. Первое правило охотника, устроившего засаду на дичь, это полная неподвижность. Он должен слиться с окружающей местностью, чтобы не быть замеченным. Конечно, человек не обладает чутьем животного, но кто сказал, что при охоте на него, стоит пренебрегать этим правилом. Тем более, когда выслеживаемого тщательно охраняют. Настолько тщательно, что приблизиться к нему практически нет никакой возможности. Ничего. Невозможность приблизиться вплотную, можно легко компенсировать дальнобойным оружием, если конечно ты достаточно искусен во владении им. Этот человек знал толк в арбалетах и мог его использовать на диво хорошо. Оставалась самая малость. Дождаться момента.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
