Пелтон не признал себя виновным, и суд был назначен на май 1986 года. Но это создало дополнительную проблему. ВМС и агентство национальной безопасности вынуждены были скрывать от экипажа лодки "Парч" подробности суда над шпионом и стремились не допустить упоминания об операции в Баренцевом море, чтобы получить разрешение на проведение еще одного похода.
Судья без особых колебаний согласился изъять из судебных протоколов детали, действительно имевшие место. Но несколько репортеров из газеты "Вашингтон пост" уже начали свое журналистское расследование. У них была подготовлена статья о подслушивании кабеля для опубликования на первой странице газеты. Секретные службы были в отчаянии.
А в это время подводная лодка "Сивулф" находилась в Средиземном море, пытаясь наладить подслушивание кабеля, идущего из Западной Африки в Европу, чтобы помочь США раскрыть планы ливийского лидера М. Каддафи. "Сивулф" действовала в Средиземном море совместно с мини-подлодкой NR-1 (хотя их усилия еще не дали какой-либо существенной информации).
Подлодку "Парч" планировали снова направить в Баренцево море в конце 1985 года. К тому времени Советский Союз проявлял небывалую активность в Атлантике. Советские ВМС отправили группу из пяти многоцелевых подводных лодок типа "Виктор" и три недели удерживали ее так близко от восточного побережья, что за ней наблюдали практически все гидролокаторы атлантического флота США.
Появление статьи в газете "Вашингтон пост" могло иметь катастрофические последствия. Директор ЦРУ У. Кейси пригрозил газете судебным преследованием за раскрытие секретов разведки. Президент Рейган лично позвонил издателю газеты, Катрин Грэм, и слезно умолял ее не выпускать статью, поскольку речь идет о высших секретах государства.
В конечном счете, за день до суда над Пелтоном, газета "Вашингтон пост" опубликовала лишь небольшую заметку. В этой заметке говорилось только о том, что Пелтон выдал сведения о высокотехнологичной, долгосрочной подводной операции по перехвату советской связи в Охотском море. В ней не было упоминания о подлодках "Халибат", "Сивулф" или "Парч". Ни слова не было сказано о Баренцевом море или Ливии. На судебном процессе не было раскрыто никаких дополнительных подробностей, и в начале июня Пелтон был осужден - он получил ни много ни мало три пожизненных срока (!) и плюс к этому еще десять лет заключения.
Секреты ВМС сохранились в неприкосновенности, и в начале сентября экипаж подводной лодки "Парч" проводили в поход под командованием Баканана. Для лодки это был седьмой поход в Баренцево море и шестой поход арктическим маршрутом. Для самого Баканана это был второй поход на "Парч". Но этот поход оказался из ряда вон выходящим.
Судебный процесс над Пелтоном вызвал определенную нервозность у экипажа. Необходимо было внушить экипажу, что они вовсе не собираются повторять операцию, подобную той, которую выдал Пелтон Советскому Союзу. Кодового наименования "Вьющиеся колокольчики" больше не существовало. Его заменила целая серия новых наименований, включая "Манта", означавшая всю операцию в целом, а само подслушивание - "Ацетон". И даже эти кодовые наименования постоянно менялись. Тем не менее экипаж знал, что какое бы название ни придумывали для операции, Советскому Союзу кое-что о ней известно.
Среди членов экипажа шли разговоры о Пелтоне и о человеке, которого называли "Дж. Уолкер Ред", потому что он зачастую поздно ложился спать. Размышляли о том, к какому количеству секретной информации допущен каждый человек на "Парч". И сколько пачек шифроматериалов легко могут оказаться на фотокопировальном аппарате, если хотя бы у одного из них появится желание заняться шпионажем. Задумывались и над тем, как усиленно ВМС пытались держать в секрете от моряков детали их собственных походов. Это оставляло неприятный осадок. Секреты нельзя сохранить драконовскими мерами безопасности. Нельзя предохранить утечку, пытаясь держать людей в неведении. Секрет можно сохранить только тогда, когда человек сам считает немыслимой саму идею продажи секретов противоположной стороне. И секретность легко может быть утрачена, если хотя бы один из них посчитает возможным передачу секретов врагу, продаст душу дьяволу.
Все же по мере приближения к Баренцеву морю члены экипажа пришли в себя, почувствовали себя патриотами. У Советского Союза были Пелтон и Уолкер, но у США была подлодка "Парч". А ради интересов Америки можно пережить и холод, и неудобства.
Переход подо льдами Арктики проходил успешно. "Парч" находилась в 20 или 30 милях от местонахождения подслушивающего устройства, которое ей предстояло забрать и установить новое. Уже была сделана прокладка курса на карте, выбран маршрут ближе к советскому побережью. Многие годы различные американские подлодки создавали ложные шумы, и на них реагировали установленные советские гидроакустические буи. Под воздействием этих шумов советские буи всплывали, чтобы передать информацию, если подлодка попытается пройти мимо них. До подхода "Парч" все эти буи были нанесены на карту, с пометками "действующий" или "недействующий". Подлодке "Парч" оставалось только проложить курс рядом с бездействующими буями.
Но внезапно пришло сообщение: "Ждать. Не двигаться". Лодка тем временем уже находилась в 12-мильной зоне. Ее остановил сам президент США. 19 сентября 1986 года, пока "Парч" была еще на переходе, советский министр иностранных дел Э.А. Шеварднадзе вручил президенту США Рейгану письмо от Генерального секретаря ЦК КПСС M.C. Горбачева о том, что советский лидер хотел бы ускорить переговоры по вооружениям путем личной встречи с Рейганом. Он предлагал на выбор два места встречи. США выбрали Рейкьявик, спокойное место на полпути между Вашингтоном и Москвой. Эта встреча была назначена на 11 апреля 1986 года.
Но в той, прошлогодней встрече наиболее остро стоял вопрос о "звездных войнах". Горбачев все еще настаивал на ликвидации СОИ, а Рейган энергично доказывал, что СОИ - единственный выход из рискованного неустойчивого баланса, основанного на "обеспеченном взаимоуничтожении". Он полагал, что лазерное оружие в космосе навсегда покончит с мнением, что мир зависит только от того, пожелают ли Советский Союз и США уничтожить друг друга.
Во время последней встречи дискуссия иногда доходила до перебранки, но все-таки чувствовалось, что Рейган и Горбачев уважают друг друга. В заключение встречи они выступили с совместным заявлением о намерении достичь 50-процентного сокращения ядерного и других видов вооружения.
Второй акт переговоров, проводимый в Рейкьявике, обещал стать самым непредсказуемым и выдающимся из всех когда-либо проводимых встреч на высшем уровне. Обе стороны согласились, что вместо предварительного сценария будет предоставлена возможность двум лидерам поговорить в узком кругу. Неудивительно, что на эту встречу возлагались такие большие надежды. Получилось даже так, что своим письмом Горбачев непреднамеренно приостановил движение подлодки "Парч".
Для экипажа подлодки эта встреча в верхах означала, однако, не очень удобное, а возможно, и опасное ожидание. Оно раздражало людей. Слишком много времени на размышления, на то, чтобы слушать, как один за другим, совсем неподалеку, проходят боевые корабли. А что, если "Парч" будет схвачена, застигнута на месте преступления? Ведь то, чем они занимаются, незаконно.
Прошла неделя, две... "Парч" находилась в ожидании, весь мир - тоже. Наступило 11 октября 1986 года. В радиорубке лодки все время толпился народ, ожидая сообщений о ходе встречи в верхах. Но никаких сообщений не поступило. Такова была взаимная договоренность: никакой прессы, никаких сообщений до завершения встречи.
Встреча проходила в доме, уединенно расположенном на берегу Атлантического океана. В небольшой комнате сидели Шульц, Шеварднадзе, Рейган и Горбачев, два переводчика и две стенографистки. Предлагались компромиссы и делались уступки. Согласились сократить количество боеголовок примерно до 6000 и ракет до 1600 для каждой стороны, о сокращении количества ракет меньшей дальности. Рейган и Горбачев договорились произвести эти сокращения за последующие пять лет, а затем еще через пять лет уничтожить весь остальной ядерный арсенал.
Горбачев продолжал настаивать на том, чтобы Рейган отказался от СОИ или, по крайней мере, согласился воздержаться от проведения испытаний в космосе в течение 10 лет, ограничившись лабораторными исследованиями. Рейган же намеревался проводить испытания в космосе, по крайней мере достаточные для того, чтобы СОИ была развернута через 10 лет. Он обещал в порыве великодушия передать Советскому Союзу всю систему и всю технологию СОИ. Горбачев на это не польстился, и Рейган начал уговаривать его более изощренно. Он даже позволил себе быть сентиментальным: "Я представляю, как через 10 лет мы оба прибываем в Исландию и привозим две последние в мире ракеты. Устроим по этому поводу потрясающее празднование. Я буду такой старый, что ты меня не узнаешь. Я спрошу: Михаил? Ты спросишь: Рон? И мы уничтожим эти две последние ракеты".
