Не поднимая голову от карты, Аллан хмуро ответил:
— Поезжай прямо. Я скажу тебе, где остановиться.
Ничего интересного они не встретили. Иногда у подножия горы попадалась окрашенная в белый цвет небольшая ферма, расположенная среди вересковой пустоши и зарослей папоротника. Здесь жили бедные семьи, которым помогали существовать единственная корова, овцы и куры, да несколько акров пашни.
Возле одной из таких ферм Аллан велел ей остановиться, чтобы они могли немного размять ноги. Джессика оглянулась по сторонам и негромко сказала:
— Здесь тебе не Кингз Роуд в субботний полдень. Верно? Я же сказала, что этой дорогой мы никуда не попадем. Придется поворачивать обратно.
Аллан полной грудью вдыхал воздух гор. Прищурив глаза, он осматривал окрестности. Потом негромко сказал:
— Кто-то здесь есть. За нами наблюдают. Джессика оглянулась по сторонам.
— Кто наблюдает? — удивленно спросила она. — Я никого не вижу.
— Кто-то прячется в вереске и осторожно оттуда выглядывает.
Джессика снова огляделась и недоверчиво взглянула на Аллана.
— Здесь никого нет, кроме нас. Ты просто хочешь меня напугать? Да?
— Боится тот, кто за нами следит, — негромко сказал Аллан. — Потому он и прячется. Скорее всего, это браконьер. Он, вероятно, думает, что мы — представители властей.
Аллан взял руку Джессики в свою и улыбнулся.
— Пойдем поговорим с ним.
Они прошли примерно сотню шагов вдоль темной полосы выжженной травы, и только тогда Джессика заметила мальчишку, который прятался в невысоких кустах. У него было перепачканное грязью лицо и копна темных вьющихся волос. При их приближении он поднялся, встал во весь рост — в нем было всего футов пять — и начал с беспокойством их разглядывать. Видно было, что он готов в любую минуту броситься бежать.
— Ну, что, клюет? — спросил Аллан, подходя к мальчишке и беря в руки самодельную удочку, которая лежала у его ног.
Тот подозрительно оглядел их обоих, потом отрицательно покачал головой.
Аллан оценивающим взглядом посмотрел на медленно текущую реку.
— Здесь должно быть полно форели, - сказал он. — Ты на что ловишь? На червя?
— Да, — сказал мальчишка, кивнув головой. Он вытер нос тыльной стороной ладони, пожал плечами и спросил: - А на что еще ловить?
Джессика улыбнулась мальчишке. Видимо, он жил на ферме, в полумиле отсюда. На нем были надеты тщательно залатанные джинсы и видавшая виды рубашка.
— Для того чтобы поймать форель, черви не нужны, сынок, — с улыбкой сказал Аллан. — Достаточно иметь одну руку. Неужели твой отец не показывал тебе, как ловить форель руками?
Мальчик покачал головой и невесело произнес:
—Моего отца убили. Он был солдатом. Они провели у реки целый час. За это время
Аллан научил мальчика нехитрому приему ловли рыбы руками.
На обратном пути Джессика решила задать Аллану давно интересовавший ее вопрос:
— Если тебе нравилось служить в армии, почему ты не стал подчиняться приказам?
Она ждала, что Аллан ответит что-нибудь вроде: «Не твое это дело». Но к ее удивлению он стал охотно ей рассказывать.
—Это случилось во время гражданской войны в одной из стран на юге Европы, — сказал он очень серьезно и даже с некоторым оттенком горечи. — По соседству жили люди, которые придерживались разных религиозных убеждений. И вот они начали убивать друг друга из-за разницы в вере. Вмешалась Организация Объединенных Наций. Было объявлено прекращение огня. Однако взбунтовавшиеся люди продолжали обстреливать одну из деревень, которая находилась на нашей стороне, рядом с военным лагерем. Велся беспорядочный обстрел из орудий, от которого могли погибнуть сотни людей. Я и мои товарищи хотели уничтожить позицию вражеских батарей, но нам был дан строгий приказ ни в коем случае не переходить линию разграничения.
Аллан на мгновение замолчал, устало проведя рукой по лицу.
— Но вот один из снарядов угодил в местную школу. Я и мои товарищи не могли этого стерпеть. Мы послали ко всем чертям наблюдателя ООН, перешли границу и уничтожили артиллерийскую позицию.
Джессика свернула на обочину и остановила машину. Затем повернулась к Аллану и спросила:
— И из-за этого они заставили тебя подать в отставку?
В голосе ее слышалось негодование.
Аллан пожал плечами.
— Для того чтобы утихомирить политиков, нужно было кем-то пожертвовать.
Джессика беззвучно раскрыла рот, затем безапелляционно заявила:
— Чертовы идиоты! Я бы наградила тебя медалью.
— С какой стати?
— Если бы я была солдатом, то поступила бы точно так же, как это сделал ты.
Аллан некоторое время молча смотрел на нее, потом кивнул головой и широко улыбнулся.
—Верю, что так бы оно и было, Джессика. Нравится тебе это или нет, но мы с тобой похожи во многих отношениях.
В этом у Джессики были серьезные сомнения, и она отвернулась от него, промолвив лишь:
—Ну... это как сказать.
Аллан неожиданно наклонился к ней, повернул к себе ее лицо и крепко поцеловал в губы. Затем он отпустил ее и резко спросил:
— Ты из тех, кто не успокаивается, пока не отомстит за обиду? Я тоже из таких. В нашем с тобой соперничестве победителем может стать только один из нас. Остается вопрос: ты сможешь примириться со своим поражением? Она не нашла ничего лучше, чем ответить:
— Я... я не знаю, Аллан. Вероятно, это будет зависеть от того, насколько ты будешь великодушен в роли победителя.
На губах Аллана заиграла довольная улыбка. Джессику смущал пристальный взгляд его серых глаз. Сердце ее учащенно забилось, и она сказала негромко:
— Сделай так, чтобы я могла себя уважать. Это - единственное, о чем я тебя прошу, Аллан. Уничтожь все эти газетные вырезки с моей фотографией, чтобы никто из здешних людей не знал правды. Дай мне возможность жить достойно после того, как ты меня покинешь.
— И это все? — спросил он, удивленно подняв брови. — Ты меня разочаровываешь, Джессика. Мне казалось, что твои жизненные устремления намного масштабнее. В конце концов, ты же в меня влюблена? Или я ошибаюсь?
Этот вопрос поверг ее в смятение. Не из-за его прямоты, но из-за того, что это вызвало у нее смятение чувств, чего она пыталась избежать. До сих пор ей казалось, что ее просто влечет к нему, как к интересному мужчине. Главное, что было в нем, это его сексуальная привлекательность. Теперь Джессика увидела Аллана в новом свете. Это был человек широкой души и обаяния. Он готов был пожертвовать карьерой, но не примириться с варварством и несправедливостью.
Он все еще не спускал с нее глаз, заглядывая, казалось, в самую ее душу. И все еще ждал ответа. Джессика большим усилием воли смогла отвести от него взгляд. Голос наконец вернулся к ней, и она сказала, пересиливая себя:
