— Мне очень жаль, — пробормотал он, и бессилие слов едва не свело его с ума.
Потом, много позже, он спросил:
— Что за существо этот Хранитель Судьбы? Что за чудовище?
— Он не чудовище. Он мой отец. Я знаю, что сейчас он тоже скорбит, но таков Закон Колеса. Числа оказались против меня. Я заплатила свою ставку, иначе оказалась бы опозорена навсегда. К тому же счастье не в двух пальцах левой руки.
И она поцеловала его.
* * *
Сломанная рука дочки срослась, и она вновь, словно неуязвимая, помчалась сквозь полный опасностей мир.
Затем последовали пять удачливых лет. Если оглянуться назад: пять подозрительно удачливых лет. Они жили сказочно счастливо. А он хотя бы раз спросил ее, почему? Как насчет служебного роста? Да, он упорно работал; он заслужил повышение. Но приходило ли ему когда-нибудь в голову, что хорошее вовсе не обязательно следует по пятам за достоинствами и упорным трудом?
Ощущал ли он себя везучим? Если честно, то нет. Когда живешь внутри чьей-то удачи, привыкаешь ждать только хорошего.
Они делали в Свипер-сити небольшие ставки — минимум, который требовался в мире Холли.
Она побуждала его рискнуть по-крупному.
— Лишь рискнув сыграть против малых шансов, можно приобрести большую Удачу, — повторяла она.
— Но ведь у нас и так все хорошо, разве нет? — неизменно возражал он.
Этого она не оспаривала, а странные, угрюмые и пугающие тени, на мгновение омрачающие ее взгляд, Грег принимал за обитающих в ней и воюющих между собой демонов, которым не нравится его здравый смысл.
Должно быть, она все время подозревала неладное.
Однажды она даже высказала это вслух.
— Мне страшно, — призналась она. — Ведь всем время от времени приходится ездить в Центр. Всем, кроме нас. Мы там не были очень давно.
Он вспомнил вечер, когда она начала этот разговор. Они собирались ложиться спать. Она только что приняла душ и стояла перед ним обнаженная, вытирая волосы полотенцем, а глаза ее не отрывались от стены, точно видели на ней колонки призрачных цифр.
В тот день они выиграли двадцать пять тысяч в лотерее штата. Радостный день, уж это точно. Теперь они смогут купить дом, превосходный дом, мимо которого вчера проходили уже десятый раз, зная, что еще чуть-чуть — и они смогут его приобрести.
— Выиграть такие деньги, — продолжила она, — можно только побывав в Центре. Хотя точно не скажу. Вдруг нам просто повезло? Повезло, и все тут.
И добавила, успокаивая себя:
— Невероятно — все. И нет причины, из-за которой эта невероятность не могла произойти. Что случилось, то случилось.
Он улыбнулся, наблюдая за ее сомнениями, и протянул к ней руки. Она легла, прижалась к нему и улыбнулась в ответ.
— Самое поразительное и невероятное во всей вселенной сейчас лежит в моих объятиях, — сказал он.
Она засмеялась и крепко обняла его. Он ощутил ее согласие, проявившееся во внезапной яростной чувственности, и погрузился следом за ней в непостижимую логику любви.
А что они могли тогда сделать? Если честно, то ничего. Жребий был уже брошен, или, что еще страшнее, его вообще никогда не бросали.
* * *
И теперь он сидел на холодной скамье в приемной возле зала Хранителя Судьбы. Других просителей было немного. Помещение казалось больше, чем ему помнилось, но на этот раз он приехал один. Мир теперь был огромным и враждебным.
К нему вышла женщина. Лица ее почти не было видно. Ему подумалось, что это может оказаться та самая женщина, что увела Холли, когда они пытались изменить судьбу дочери. Но, наверное, все Сестры Колеса разговаривают отрывисто и властно и шествуют по мраморному полу с королевским достоинством, и все они похожи.
Грег пересек холл следом за ней. Открылась дверь, и они вошли в помещение, где решится его судьба. Холли упоминала о нем лишь однажды, да и то кратко, но он узнал его мгновенно. По стенам стекали потоки зеленых цифр. Сестры Колеса подвели его к креслу из темного камня, а Хранитель Судьбы поднялся по ступеням, встал перед ним и произнес:
— Что есть, то есть. Что будет, то будет.
На фоне водопада цифр его фигура в мантии казалась черной. Но голос он узнал безошибочно.
Это был тот самый жуткий голос, который он слышал в тот жуткий день.
Возможно, удача еще не покинула его — горькая, ядовитая удача, удача потерянных душ.
* * *
Две недели назад. Другой мир. Он задержался на работе и позвонил Холли. Ее не оказалось дома, и он наговорил на автоответчик:
— Попробуй договориться с Бет, чтобы она посидела сегодня с Мириам. Я вернусь до семи, и у меня новость, которую можно рассказать только в шикарном ресторане. До встречи.
Премия оказалась совершенно неожиданной. Пять тысяч свалившихся с неба долларов.
Машину Холли он перед домом не увидел. Когда он открыл дверь, в доме звонил телефон.
Включился автоответчик, но он торопливо схватил трубку.
— Мистер Грег Хэлли?
Если бы это хоть капельку помогло, он сказал бы, что нет. Но он мгновенно узнал этот официальный голос, суровый и решительный. Говоривший представился офицером департамента полиции округа Фэйрфакс.
К тому времени, как он снял трубку, Мириам и Холли уже были мертвы. Погибли в автомобильной аварии. Других жертв не оказалось. Вот все, что он узнал. Ужас не оставил места подробностям.
Он поднялся наверх и вошел в спальню.
На кровати сидел старик в монашеском одеянии. Откинутый капюшон обнажал крупную шишковатую голову, львиную гриву седых волос, высокий морщинистый лоб, голубые усталые глаза.
Старик посмотрел на Грега.
— Ты муж моей дочери, — проговорил он.
— А вы кто?
Грег, разумеется, понял, кто перед ним. На самом деле он спрашивал: «Почему?» или «Как такое могло произойти?»
Хранитель Судьбы встал.
— Я потерял дочь и внучку. Ты потерял жену и дочь. У нас общее горе.
— Нет, не общее, — вспыхнул Грег. Он вспомнил отрубленные пальцы жены.
— Ты вправе меня ненавидеть, — сказал Хранитель. — Но ты ненавидишь меня, пребывая в невежестве, а я предпочел бы, чтобы твоя ненависть была осознанной. Такая ненависть чище.
И Хранитель объяснил.
Его дочери захотелось жить так, как живут люди, и он разрешил ей появиться в этой вселенной. Она вышла замуж и стала заложницей судьбы. Он наблюдал за ее жизнью, охваченный дурными предчувствиями.
Но ее жизнь складывалась удачно. Похоже, Числа ей благоприятствовали. Она играла с ясным умом и гордым сердцем — и процветала.
А затем так глупо пожелала оспорить вынесенное против ее дочери решение. Ей захотелось переиграть незначительное, в сущности, событие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
