— И тогда Бруно положил хлеб в корзинку и сказал: «А теперь мне хочется яблок!» И он взял корзинку, и отправился к Яблоне, и сорвал несколько самых красивых яблок. И Яблоня сказала… — Тут опять воцарилось долгое молчание.
Бруно принялся ручонкой тереть лоб, а Сильвия, подняв глаза, поглядела на небо, словно ожидая подсказки от птиц, весело щебетавших на ветвях у нее над головой. Увы, птицы не смогли ей помочь.
— С чего обычно начинает Яблоня, когда собирается что-то сказать? — в отчаянии прошептала Сильвия, обращаясь к птичкам.
Наконец я не выдержал и, воспользовавшись приемом Бруно, заметил:
— Яблоня — это ведь дерево, не так ли? Ас какой буквы начинается слово «дерево», а?
— Поняла! Какой вы умный! — радостно воскликнула Сильвия. Бруно вскочил на ноги и погладил меня по голове. Я с трудом удержался, чтобы не заважничать.
— Так вот. Яблоня сказала: «Да-да! И зачем тебе понадобились мои яблоки?» А Бруно в ответ: «Видите ли, миссис, я возьму их с собой на пикник». А Яблоня отвечала: «Да-да! Но ты, надеюсь, не будешь печь их на углях?» А Бруно отвечал: «И не собираюсь! Яблоки такие сочные и сладкие, зачем же их жарить?»
— Яблони не любят… — начал было Бруно, но Сильвия опередила братика, не дав ему договорить:
— …тех, кто любит печь яблоки. И Бруно положил яблоки в корзину вместе с хлебом и бутылочкой молока и отправился на пикник, туда, на вершину холма. Отправился совсем один…
— Понимаете, хоть он и устроил пикник для одного себя, он вовсе не был жадиной, — пояснил Бруно, тронув меня за щеку, чтобы привлечь мое внимание. — Просто у него не было ни братиков, ни сестричек.
— Это, наверное, очень грустно, если у тебя нет сестры, верно? — спросил я.
— Даже не знаю, — задумчиво отвечал Бруно. — Зато ему никто не задает уроков. Думаю, он не слишком огорчался.
Тем временем Сильвия продолжала:
— И пошел он по дороге, и услышал позади себя какой-то странный шум. Тум! Тум! Тум! «Что бы это могло быть?» — подумал Бруно. «А, понял! — воскликнул он. — Это всего-навсего тикают мои часы!»
— А его часы могли тикать? — спросил Бруно. Его глазки так и светились счастьем.
— Вне всякого сомнения! — отвечал я. И Бруно весело засмеялся.
— И тогда Бруно опять задумался. И сказал: «Нет! Это не часы тикают, потому что у меня нет никаких часов!»
Бруно с любопытством поглядел на меня: ему ужасно хотелось видеть, как я приму это. Я же свесил голову набок и принялся посасывать палец — к вящему удовольствию малыша.
— И Бруно шел и шел по дороге. И опять услышал этот непонятный звук. Тум! Тум! Тум! «Я понял! — сказал Бруно. — Это всего-навсего Плотник; он чинит мою тачку!»
— А Плотник может починить его тачку? — обратился ко мне Бруно.
Я покосился на него и тоном полнейшей уверенности отвечал:
— Вполне!
Бруно обнял Сильвию за шею.
— Слышишь, Сильвия! — едва слышно прошептал он. — Он говорит «Вполне!»
— И тогда Бруно опять задумался и сказал: «Нет! Это не то! Никакой это не Плотник, и он вовсе не чинит мою тачку, потому что ее у меня нет!»
На этот раз я закрыл лицо руками, чтобы не видеть торжествующей улыбки мальчишки.
— И Бруно отправился дальше. И опять услышал этот непонятный шум. Тум! Тум! Тум! И поглядел по сторонам, чтобы понять, что же это такое. И увидел, что это — громадный Лев!
— Просто огромный Лев, — подсказал Бруно.
— Просто огромный Лев. И Бруно испугался и бросился…
— Ничего подобно! Он ни капельки не испугался! — поспешно прервал ее Бруно. (Он, как видно, весьма дорожил репутацией своего тезки.) — Просто он отбежал подальше, чтобы хорошенько рассмотреть Льва. Ему хотелось знать, не тот ли это Лев, который отгрызает головы мальчикам. А еще — так ли уж он огромен!
— Так вот, он отбежал подальше, чтобы хорошенько рассмотреть Льва. А Лев благородным голосом позвал его: «Эй, малыш, куда же ты? Не бойся! Я почтенный старый Лев и больше не кусаю маленьких мальчиков, как бывало прежде!» А Бруно спросил его: «Честное слово, сэр? Чем же вы тогда питаетесь?» И Лев…
— Видите, Бруно ни капельки не испугался! — заметил малыш, опять погладив меня по щеке. — Он ведь не забыл назвать его «сэр».
Я согласился, что слово «сэр» — самый важный показатель того, испугался человек или нет.
— А Лев отвечал: «Ах, я кушаю хлеб с маслом, и вишни, и мармелад, и сливовый кекс…»
— …и яблоки! — подсказал Бруно.
— Да-да, и яблоки! А Бруно предложил: «Не угодно ли вам пожаловать ко мне на пикник?» А Лев отвечал: «С радостью! Мне это очень нравится!» И Бруно со Львом пошли вместе. — Сказав это, Сильвия опять умолкла.
— И что же, это все? — разочарованно спросил я.
— Не совсем, — смущенно отозвалась Сильвия. — Остались еще одна-две фразы. Правда, Бруно?
— Да, — с готовностью подтвердил малыш. — Одна-две, не больше.
— Так вот, шли они, шли и наткнулись на забор. А за забором они увидели — кого бы вы думали? — маленького черного Ягненка! И Ягненок испугался их и убежал…
— Он и в самом деле испугался! — подтвердил Бруно.
— И убежал. И Бруно бросился догонять его. «Ягненочек, а Ягненочек! — позвал он. — Не бойся! Лев добрый! Он никогда никого не трогает! Он кушает вишни, мармелад и…
— …и яблоки!» — вставил Бруно. — Вечно ты забываешь про яблоки!
— И Бруно сказал: «Не хочешь ли пойти со мной на пикник?» А Ягненок отвечал: «Я с радостью пойду с вами, если только Мама меня отпустит». И Бруно сказал: «Пойдем и спросим твою Маму!»
И они отправились к старой Овце. И Бруно сказал: «Пожалуйста, отпустите Ягненка ко мне на пикник!» И Овца отвечала: «Хорошо, пусть идет, если уже выучил уроки». И Ягненок отвечал: «Ах, мамочка! Я уже выучил все уроки».
— Готов поклясться, что ему вообще не задавали никаких уроков! — вздохнул Бруно.
— Нет, этого просто не может быть! — отозвалась Сильвия. — Как же без уроков? Так вот, старая Овца сказала: «Значит, ты знаешь и А, В, С? Или хотя бы А?» И Ягненок отвечал: «Да, мамочка! Я сбегал на поле А и помог им приготовиться!» — «Отлично, дитя мое! А, ты познакомился с В?» — «Да, мамочка! Я побывал возле улья В, и В дали мне немножко меда!» — «Прекрасно, малыш! А как насчет С?» — «Я сбегал к С и видел, как по С идут кораблики под парусами!» — «Ты у меня просто молодчина! Можешь сходить на пикник к Бруно!»
— И они отправились. Бруно шел в середине, поэтому Ягненок не мог видеть Льва…
— Он очень испугался, — пояснил Бруно.
— Да, и весь дрожал, и бледнел все больше и больше. И не успели они взобраться на вершину холма, как он стал совершенно белым — ну просто как снег!
— Зато Бруно ничуть не испугался! — заявил его храбрый тезка. — Потому-то он и остался таким же черным!
— Нет, он вовсе не остался черным! — засмеялась Сильвия. — Он стал розовым! Если бы ты был черным, я ни за что не поцеловала бы тебя!
— А вот и поцеловала бы! — упрямо заметил малыш. — К. тому же это совсем другой Бруно, ты же знаешь. Тот Бруно — это вовсе не я. Не говори чепухи, Сильвия!
— Ну ладно, ладно, не буду! — пообещала девочка. — И пока они шли, Лев сказал: «Хотите, я расскажу вам, как я играл, когда еще был маленьким львенком? Я прятался за деревьями и подстерегал маленьких мальчиков». (При этих словах Бруно вздрогнул и прижался к сестре.) «И если мне попадался какой-нибудь худой, костлявый мальчик, я его отпускал. А если пухленький и сочный…»
Бруно не в силах был вынести этого:
— Пожалуйста, только не пухленький, — дрожа всем телом, взмолился он.
— Не мешай, Бруно! — возразила Сильвия. — Я скоро закончу! «…пухленький и сочный, я тотчас выскакивал из засады и хватал его! О, вы и представить не можете, как это вкусно — кушать пухленьких мальчиков!» А Бруно попросил его: «Умоляю вас, сэр, не рассказывайте больше о том, как вы кушали мальчиков! Я весь дрожу от страха!»
Настоящий Бруно тоже дрожал — как видно, из чувства симпатии к герою.
— И Лев отвечал: «Хорошо-хорошо, я больше не буду! Лучше я расскажу, какое угощение было на моей свадьбе…»
— Эта часть мне нравится гораздо больше, — заявил Бруно, пытаясь разбудить меня.
— «Так вот, в день свадьбы мы устроили просто замечательный завтрак! На одном конце стола стоял огромный сливовый пирог, а на другом — чудесный жареный Ягненок! О, как жаль, что вы не знаете, какая это прелесть — румяный жареный Ягненок!» И тогда Ягненок тоже взмолился: «Прошу вас, сэр, не надо вспоминать о жареных ягнятах! Я ужасно боюсь!» И Лев отвечал: «Ну хорошо-хорошо! Больше не буду!»
Глава пятнадцатая
ЛИСЯТА
— Так вот, когда они поднялись на вершину холма, Бруно открыл корзинку и достал из нее хлеб, молоко и яблоки; и они ели и пили. И когда они выпили все молоко и скушали половину хлеба и яблок, Ягненок сказал: «Фи, у меня лапки стали такими липкими! Пойду-ка я их вымою!» А Лев отвечал: «Ступай и помой их в ручейке У подножия холма! Мы тебя подождем!»
