— Котенок, — с беспокойством спросил я, бережно прижав к себе хрупкое тело, — может вернемся домой?
— Нет, Анситор, — она отрицательно покачала головой, но с благодарностью прильнула ко мне, — я хочу это видеть. Нельзя упускать ни одной мелочи.
Ильшур подошел к стене и открыл неприметную перегородку. И тотчас все пространство заполнили непереносимый писк и смрад. В руке Кэт сверкнула змейка и растаяла, оставив платок, который тут же оказался прижатым к носику.
— Проклятый сектор! — воскликнул я, не выдержав, — что там?
— Как я понимаю, тут они выращивали своих личинок до нужного размера.
В нише стоял огромный бассейн наполненный, наполненный чем-то по виду и по запаху напоминающим сгустки крови, в которых копошились личинки величиной не больше ладони.
— Боги! — прошептала Кэт, отворачиваясь и снова пряча голову у меня на груди.
— Это все или еще есть сюрпризы?
— Практически все, — ответил Ильшур, — есть еще помещение-холодильник, там трупы личинок и их доноров. Видимо выживали единицы. Оставил все для представителей Совета. Пусть разбираются.
— В других замках тоже самое, — кивнул другу, соглашаясь, — меня интересует Повелитель. Его так и не обнаружили.
— Ты тоже его не чувствуешь?
Я покачал головой. Еще раз отпустив силу, наблюдал, как исчезают звенья сети, которая опутывала планету. Но самое главное, голову, руководящую всем этим ужасом, так и не нашли.
— Пора возвращаться, — открыл арку перехода, — ты с нами?
— Немного попозже, — отозвался друг.
Подхватив Кэт на руки, шагнул в портал.
Екатерина Мещерская
Не успели выйти из арки перехода, как Анситор, склонился ко мне и нашел губами мои губы. Ласковое, сводящее с ума своей нежностью, прикосновение дарило волшебство и сладость. Большие, теплые ладони бережно обхватили мое лицо, а затем… Он начал стремительно целовать меня, впиваясь в мой приоткрытый от неожиданности рот.
— Как же ты меня напугала, — выдохнул Дракон, — ты опять меня напугала…
И он снова меня целовал и целовал, а я… У меня подкосились ноги, я плавилась от его близости и прикосновений. Проклятый сектор и все их черные дыры вместе взятые! Если судьба приносит вам счастье на раскрытой ладони — от него не нужно бегать, его нужно брать! И я взяла. Смело ответив на поцелуй того, кто с первой минуты нашей встречи заставил биться мое сердце быстрее, кто стал таким нужным и важным, с кем я не чувствовала себя одинокой, к кому летела моя душа, чтобы, потеревшись, как кошка, остаться с ним навсегда. Стон… Невольный… Громкий… Мой? Нет…
— Котенок… — меня подхватили на руки и бережно уложили на кровать, — неугомонная человечка с захолустной планетки… всю душу ты мне вымотала…
Руки Анситора аккуратно, но умело раздевали меня. А его шепот рождал дрожь по всему телу. А за руками тут же следовали губы, теплые и сухие, они заставляли мою кровь бурлить в жилах потоками расплавленной лавы.
— Подними ручки, — шептал искуситель, снимая последнюю часть моего итак скудного гардероба, — хорошая девочка…
Его слова утонули в лавине нежности, которая обрушилась на меня миллионом легких, невесомых поцелуев. Обнаженное, большое тело накрыло меня сверху, заставив ощутить приятную тяжесть. И когда эта невидаль космическая только раздеться успела!
— Сейчас, — говорил он, обдавая теплым дыханием шею, порождая все новые и новые волны мурашек, кругами расходящимися по моему телу, — я буду самым нежным и ласковым… потом… сейчас не могу…
И я почувствовала, как одним мощным толчком он заполняет меня, заставляя выгнуться и вскрикнуть.
— Котёнок, — а взгляд такой виноватый, такой обеспокоенный, — больно? Прости…
И он снова начал меня целовать, но уже страстно, прикусывая губы, вторгаясь языком в мой рот. И снова все становится неважным, кроме его поцелуев, его прикосновений, его дыхания на моей коже. Он осторожно начинает двигаться, а во мне все взрывается вспышками острого наслаждения. И я кричу, а он ловит губами каждый мой вскрик и пьет, смакуя, как самый прекрасный напиток дарованный Богами. Его движения становятся быстрее, резче. Наши дыхания сливаются, вскрики превращаются в стоны, потом в хрипы и мы летим кружась в волшебном, восхитительном танце, отдавая себя друг другу без остатка.
Очнулась, пытаясь восстановить дыхание, все еще дрожа всем телом. Приоткрыла глаза, чтобы поймать прямой, такой восхищенный взгляд лучистых глаз. На лбу Анситора блестели бисеринки пота, дышал он тяжело, но улыбка была прекрасной, родной и теплой.
— Чудо мое, — его пальцы нежно гладили мою щеку, — сокровище мое… желанная моя…
Смутилась, чувствуя, как заполыхали щеки, от того, что наши тела до сих пор соединены и кое-кто вовсе не собирался выходить, становясь внутри тверже и больше.
— Удовольствие нужно растягивать… — шепнул Анситор, склоняясь к моим губам, — особенно, когда первая жажда так сладко удовлетворена…
И снова его губы, забирающие мою душу в плен, заставляющие меня умирать и воскресать вместе с ним, поднимаясь на вершину и бросаясь стремительно в бездну. Снова его движения, дыхание, шепот… И снова я кричу, сплетаясь с ним в одно целое и чувствуя его каждой своей клеточкой.
Приходила в себя уже в бассейне, ощущая спиной грудь и живот Анситора. А его руки медленно смывали с моего тела остатки страсти. Когда его рука проникла между моих ног, смущенно попыталась сжать бедра.
— Ну, что ты котенок, — он ласково коснулся языком мочки моего уха, — не нужно меня смущаться. На твоем теле не осталось местечек, которые бы я не ласкал. И все они восхитительны.
Большие ладони, погладив живот, добрались до груди, слегка сжав оба полушария, которые так гармонично устроились в них. Горячий язык начал неторопливое путешествие по моей шее, заставляя тепло разливаться по всему телу, сосредотачиваясь приятной тяжестью внизу живота. Да что же это такое! Стоит этому мужчине до меня дотронуться и растекаюсь безвольной сладкой лужицей! Стоп!
Я заерзала в его руках в попытке перевернуться. Почувствовала, как его желание твердым стержнем упирается мне в бок. Маньяк сексуальный инопланетный! От этого простого касания приятная волна мурашек снова пробежала везде, оставляя за собой приятную расслабленность. Нет! Я оттолкнулась и отплыла, чтобы вновь через секунду, оказаться в жарких объятьях моего неугомонного Дракона и почувствовать твердость его намерений, но уже животом. Проклятый сектор!
— Анситоооор! — застонала я.
— Сегодня, я предпочел бы «любимый», — усмехнулся этот космоманьяк, с намеком смотря на мои губы, — но так и быть, для тебя могу побыть и Анситором.
