— Привет, — сказала она.
Он смотрел на Фло, и она искала в его глазах признаки узнавания, будто он обязательно должен был почувствовать, что это не какая-то незнакомая женщина, а его мама, настоящая, родная мама. Но взгляд мальчика был просто застенчивым, и не более.
— Что там у тебя? — спросила она. Как и все остальные дети, он нес большой коричневый конверт.
— Фотография. Нас сфотографировали всех вместе, всю школу.
— Можно посмотреть?
Он открыл конверт и достал фотографию.
— Младшеклассники в первом ряду. Вот я. — Он показал в конец ряда, где он сидел с серьезным видом, скрестив ноги. — Мистер Кэри сказал, что я все испортил, потому что только я не улыбался.
— Наверно, день был недостаточно веселый, чтобы улыбаться. — Фло перевернула фотографию и увидела на обратной стороне штамп фотографа — значит, она сможет купить такую же.
— Я не очень люблю фотографироваться, — сказал мальчик, когда они пошли к Смитдаун-роуд. — А вы мамина подруга?
— Нет, но я знаю некоторых ее знакомых. И хорошо знала твоего папу.
Его глаза загорелись.
— Правда? Он погиб на большом подводном корабле, но мальчишки в школе не верят мне.
— Зато я верю, — заявила Фло. — У меня дома есть газеты, в которых об этом рассказывается.
— А можно, я приду к вам посмотреть? — горячо попросил он. — Я уже немножко умею читать.
Фло хотела бы этого больше всего на свете, но она сказала:
— Я очень далеко живу. Знаешь что, давай я приду в следующую пятницу и принесу газеты. Мы сядем в «Мистери» на траву, и я тебе почитаю.
— А вы не можете прийти раньше? — Ей было невыносимо больно видеть удрученное выражение на его худеньком лице. Фло захотелось подхватить его на руки и унести отсюда. Он показался ей слишком серьезным для пятилетнего малыша. Она захотела научить его смеяться, петь, быть счастливым. Но слишком жестоко забрать его от женщины, которую он считает своей матерью, от женщины, которую он любит больше, чем сможет полюбить Фло.
— Нет, дорогой, — сказала она. — Я могу уходить с работы только по пятницам, когда хожу в банк. Мне уже давно пора возвращаться. Мой начальник будет думать, куда же я подевалась.
— А моя мама работает в кондитерском магазине.
— Я знаю. Кто-то говорил мне.
Марта и Нэнси О'Мара по-прежнему встречались время от времени. От Салли Фло узнала, что Нэнси работает в магазине до пяти, значит, у нее оставалось еще целых полтора часа, которые можно было провести с сыном. Но из-за работы Фло могла побыть с ним совсем недолго. Начальная школа Святой Терезы находилась в нескольких минутах ходьбы от прачечной.
— Иногда она приносит мне с работы грушевые леденцы и сладкие смеси.
Неожиданно он протянул руку и вложил ее в руку Фло. Она чуть не задохнулась от первого прикосновения к своему ребенку. Большим пальцем она погладила его руку, и ей захотелось плакать от сотрясавших ее чувств. Она сказала, зная, что это прозвучит глупо:
— Я бы хотела стать твоим другом.
Он серьезно посмотрел на нее.
— Маме не нравится, когда у меня есть друзья.
— Почему же? — удивилась она.
— Она говорит, они плохо вли… — Он запнулся и закатил глаза. — Плохо вливают, что-то такое.
— Плохо влияют?
— Да, верно, — подтвердил он.
— А может, я буду твоим тайным другом?
— Давайте, мне это нравится.
Они подошли к прачечной, у которой с озабоченным видом стоял мистер Фриц. Он поспешил им навстречу.
— Мы беспокоились, что на банк совершено нападение. Пегги решила, что тебя застрелили.
— Пегги насмотрелась фильмов.
— А это кто? — Он ласково посмотрел на Хью.
— Это мой друг, Хью О'Мара. — Фло подтолкнула сына вперед. — Хью, поздоровайся, — это мой начальник, мистер Фриц.
— Здравствуйте, — вежливо сказал Хью.
— Рад познакомиться с тобой, старина Хью, — весело сказал мистер Фриц.
Фло присела перед мальчиком и шепотом сказала:
— Если у тебя случится беда, ты всегда можешь найти меня здесь. Я здесь каждый день с восьми до полшестого, а по субботам — до часа. — Она погладила его по щеке. — Ты запомнил?
Он кивнул.
— Но я не знаю, как вас зовут.
— Фло Клэнси.
— Хорошо, Фло.
— Ну, пока. Увидимся в следующую пятницу.
Он побежал в своей нарядной одежде, сжимая коричневый конверт. Она следила за ним, пока он не повернул за угол, и продолжала смотреть, когда он уже исчез, представляя, как он проходит мимо магазинов на Смитдаун-роуд по пути на Клемент-стрит, где он будет один, без друзей, пока не придет с работы Нэнси.
— В чем дело, Фло? — мягко спросил мистер Фриц.
— Ничего. — Фло вернулась к работе и только сейчас поняла, что у нее по щекам текут слезы.
Все эти годы Джерард Дэвис умолял Фло выйти за него замуж. После их первой встречи в «Риальто» он, когда мог, приезжал в Ливерпуль и регулярно писал ей. Он считал Фло своей девушкой, своей возлюбленной.
— Посмотрим, когда закончится война, — отвечала Фло всякий раз, когда речь заходила о свадьбе.
Война закончилась три месяца назад, в домах снова горел свет, а все торжества, вечеринки, танцы на улицах остались в воспоминаниях. Джерарда Дэвиса демобилизовали, и он вернулся в Свонси. Он написал Фло письмо с требованием сдержать свое обещание.
Джерард не был единственным, кто делал ей предложение, — к этому времени она могла бы иметь уже с полдюжины мужей, — но он оказался самым настойчивым. Фло отклоняла предложения тактично, как могла. Она не хотела обидеть ничьих чувств. Они никогда не должны узнать, что значили для нее куда меньше, чем она для них. Но любовные письма она складывала, намереваясь хранить их всю жизнь.
Фло написала Джерарду Дэвису, что говорила только: «Посмотрим, когда закончится война», но ничего не обещала. Она написала, что он ей очень, очень нравится, что она почитает за честь его предложение, но он заслуживает женщины, которая любила бы его сильнее, чем она.
Вернувшись домой в тот день, когда Фло впервые встретила Хью у школы, она обнаружила письмо Джерарда у двери на половике. Возможно, это стало несчастливым стечением обстоятельств, иначе она могла бы обдумать его предложение более серьезно. Было бы славно иметь мужа, детей, нормальный дом. Салли, собиравшаяся в январе родить своего первенца, жила в Хьютоне в хорошем муниципальном доме с садом. Джок заканчивал службу на флоте через два года; тогда у них все устроится, и они будут растить детей, думала Фло. Бел в Египте снова вышла замуж — за парня по имени Айвор, утверждавшего, что происходит из венгерской королевской семьи. Бел вложила в конверт свою фотографию: она в роскошном кружевном наряде рядом с надменным молодым человеком, который действительно принял поистине царственную позу. «Айвор словно витает в облаках, — писала Бел. — Он таких же королевских кровей, что и большой палец у меня на ноге, но он меня забавляет. Я никогда не буду любить другого мужчину так, как любила Боба, но нам с Айвором хорошо вместе. Я скоро возвращаюсь в Ливерпуль, и ты сама его увидишь». Письмо было подписано «Бел (Серб!)»; кроме того, приписан постскриптум: «Кстати, кажется, я беременна!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
