— Пойдем, Кейт.
— Это Кейт Колквитт? — спросила Фло, когда дети ушли.
— Да. А вы ее знаете?
— Я ее тетя.
— Не может быть! — Брови Хью недоверчиво влетели вверх. — Что-то я не понимаю.
— Ее мама и я — сестры, — осторожно объяснила Фло. Затем добавила: — А этот мальчик с Кейт — это Норман Камерон?
— Да. — Хью пожал узенькими плечами. — Не очень-то он приятный. Мне он не нравится. Он никому не нравится, даже своей маме.
— Возможно, он таким уродился. — Она с грустью вспомнила того прекрасного малыша, каким был годовалый Норман. Где-то дома у Фло хранилась фотография. Ее давным-давно подарила Марта. Фло не могла предположить, что трое детей окажутся в одной школе. Хью и Кейт были двоюродными братом и сестрой, хотя им и не суждено узнать об этом.
Фло достала из сумки резиновый мяч и стала ударять его о землю.
— А ну-ка, давай наперегонки до «Мистери». Кто последний, тот залазит на самое высокое дерево и десять раз кричит «Аллилуйя!». — Она всегда выигрывала, но у Хью ноги становились все длиннее. Когда он начнет выигрывать, нужно будет придумать для проигравшего наказание попроще.
1949
Мистер Фриц встречался с миссис Уинтерс, черноволосой вдовой с жестким «перманентом», носившей элегантные строгие костюмы с очень короткими юбками, хотя ее ноги были слишком толсты для туфель с застежками — по крайней мере, так заявила Бел, когда увидела их вместе.
— Фло, она мне не нравится. Когда она поселится там, наверху, тебе придется убрать отсюда свою задницу.
— Перестань, ради Бога! — сказала Фло. Она чувствовала себя задетой и слегка растерянной, как будто мистер Фриц каким-то образом подвел ее. Почему-то она считала себя единственной женщиной в его жизни, хотя их отношения всегда носили исключительно платонический характер.
— Жаль, что они со Стеллой не могут развестись, — заметила Бел. Ей понадобилось несколько лет, чтобы избавиться от Айвора. — Ну да ладно, в конце концов, должен же бедняга хоть куда-то совать свой инструмент. Хорошо, что я женщина и не испытываю постоянных страданий такого рода.
Миссис Уинтерс продержалась только два месяца.
— Смотреть невозможно, как она отставляет мизинец, когда пьет чай, — признался Фло мистер Фриц. — Мне все время хотелось что-нибудь повесить на него. — Он хмуро посмотрел на нее. — А что случилось с твоим парнем из налоговой конторы?
— Я его бросила. У нас было мало общего. — Рэй Медоуз мог говорить только о цифрах. Хотя Бел пыталась уговорить Фло не отказывать ему.
— Он влюблен по уши, и у него хорошие перспективы. А ты моложе не становишься. Тебе в следующем году будет тридцать, — говорила она.
Но Фло решила для себя раз и навсегда, что она скорее останется одинокой, чем выйдет замуж за мужчину, которого не любит искренне. Источником романтических переживаний для Фло оставались книги и фильмы, тем более что они, как правило, имели счастливый конец. Она с удовольствием жила в своей тихой квартирке, наполовину под землей, попивая шерри и чувствуя себя отрезанной от внешнего мира. Ей не хватало любви, которую дарили родные люди; с Салли Фло теперь виделась редко, с тех пор как у ее сына Иана (бедный мальчик!) в два года развилась дистрофия. Даже когда она приезжала в Хьютон, Салли и Джок казались такими озабоченными здоровьем сына, что Фло чувствовала себя лишней. Конечно, всегда оставалась Марта, но, если бы не она, у Фло уже девять лет был бы собственный ребенок.
— Меня пригласили на остров Мэн — на выходные, в июле, — сказал мистер Фриц с видом человека, которого пригласили присутствовать на собственных похоронах. — Некоторые ребята из лагеря решили встретиться Проблема в том, что они приезжают с женами. А мне с собой некого взять.
К этому времени уже половине Фрицев-младших перевалило за двадцать. В прошлом году мистера Фрица пригласили на свадьбу Бена, но он не поехал.
— Я буду чувствовать себя там неловко, — сказал он. — Как человек, который случайно оказался на чужом празднике.
Несколько недель назад мистер Фриц получил открытку, где сообщалось, что у Бена родился сын. Он стал дедом, и от этого чувствовал себя еще более странно и, кроме того, казался себе очень старым, хотя ему едва исполнилось пятьдесят.
— Я уверена, что не все приедут с женами, — сказала Фло отрывисто. — Вы наверняка хорошо проведете время.
На протяжении следующих нескольких недель он продолжал возвращаться к этой теме, говоря при этом с несчастным видом: «Не хочу я ехать один», или: «И совсем не обязательно это должна быть жена. Можно взять и знакомую».
— Если так, почему бы не попросить миссис Уинтерс? — предложила Фло. — Это всего несколько дней, уж потерпите ее мизинец это время.
— Нет, нет, — говорил он озабоченно. — Есть другой человек, с которым я хотел бы поехать.
За два дня до отъезда он спустился к ней. Он сел и, беспрерывно вздыхая, угрюмо уставился на газовую плиту, которая даже не была включена.
Он просидел так полчаса. Наконец Фло сказала:
— Сейчас придет Бел. Мы идем с ней в кино, в «Одеон» на «Ключи от царства». Она без ума от Грегори Пека.
— У Грегори Пека есть все, — уныло сказал он. — Ему не пришлось бы ломать голову, кого взять с собой на остров Мэн.
Фло рассмеялась.
— Если вы будете продолжать в том же духе, я предложу свою кандидатуру.
К ее изумлению, он вскочил и схватил ее за руки.
— Ты согласишься , Фло? Я уже давно хотел попросить тебя. — Его карие глаза сияли на внезапно ожившем лице. — У нас будут отдельные комнаты, конечно отдельные. У меня исключительно благородные намерения. И мы очень хорошо проведем время. В «Вилла Марина» будет выступать Джо Лосс со своим оркестром. Я так давно не танцевал.
— Но… — начала было Фло.
— Но что, дорогая моя? — воскликнул он.
Все, кого она знала (за исключением Бел), не одобрили бы этого, несмотря на отдельные спальни, и Бел замучила бы ее двусмысленными расспросами. Тем не менее Фло сказала:
— Хорошо. Но я не хочу, чтобы Бел и женщины из прачечной знали об этом. Они все неправильно поймут.
В любом случае, это было не большей авантюрой, чем свидания с Томми О'Мара десять лет назад.
Он приложил палец к губам.
— Ты можешь на меня положиться. Ни одна живая душа не узнает.
Фло сидела на краю двуспальной кровати и смотрела в окно гостиницы на порывистые зеленовато-коричневые волны Ирландского моря. Большой черно-белый корабль с красной трубой приближался к Дугласу, оставляя позади белую пену. На этом корабле они вернутся в Ливерпуль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
