Очень мило.
Затем она осторожно трогает рукой рычаг, и мы все хохочем от восторга, включая и саму бабулю, потому что лифт в ту же секунду начинает медленно перемещать ее наверх.
И вот она поднимается ввысь, похожая на маленького пожилого ангелочка, который возносится на небеса в белой ночной рубашке «Маркс и Спенсер». Бабуля улыбается нам, потому что ей все происходящее кажется забавным и приятным. Но больше всего ей хочется, чтобы мы не слишком за нее волновались. Она вовсе не намеревалась устраивать из-за своей персоны такую шумиху.
36
— Это не я. Это уже не я, — снова и снова повторяет моя бабуля.
И хотя я прекрасно понимаю, что она имеет в виду, считаю, что даже в последние дни своей жизни она по-прежнему остается собой.
Храброй. Самоотверженной и бескорыстной. Забавной. Заботящейся обо всех, кроме себя. Пожилой женщиной, которую я люблю всем сердцем.
— Что стало с той девушкой?
— С какой девушкой, бабуль?
— С той самой милой девушкой.
Я не могу сдержать улыбку. «С той самой милой девушкой». Мне кажется, она имеет в виду мою жену.
— Ты про Роуз? Она же погибла, помнишь?
Но бабуля нетерпеливо мотает головой:
— Нет, я не про Роуз. Я все знаю про Роуз. И не про японку. Я знаю, что она тебя в конце концов прогнала. Я имею в виду ту девушку, у которой дочка. Дочка с симпатичными глазками.
— Ты про Джеки?
— Да. Тебе, наверное, хочется быть с ней и дальше. Она хорошая.
— Ты права, бабуль. Она очень хорошая.
— Мне хочется знать, что у тебя все наладилось в личной жизни, Элфи. Я хочу видеть тебя женатым.
Кажется, что на родного умирающего человека вы будете смотреть с ужасом, но выясняется, что ничего подобного нет, а есть только одна безграничная любовь. Потому что каким-то образом все происходит так, что ужас исчезает, растворяется. Все мрачные чувства, вызванные бесконечными унижениями, связанными с раком, проходят. Или просто вы учитесь существовать вместе с ними. Но любовь остается, она перехлестывает страх, грусть и горе потери, это ужасное ощущение потери, хуже которого и придумать ничего нельзя.
День и ночь перестали иметь для бабули какое-либо значение, поэтому мы просто сменяем друг друга в течение суток. Я иду на смену отцу примерно в два часа ночи. Наверное, нечто подобное происходит в семьях, где имеется младенец. Среди ночи ты, часто моргая, пытаешься стряхнуть с себя сон и, стараясь не заснуть, исполняешь свои родительские обязанности. Наверное, так оно и было бы у нас с Роуз, если бы нам повезло и у нас родился сынок или дочка. Но дело в том, что сейчас мы находимся с противоположной стороны жизненного пути.
Мне не верится, что бабуля умрет именно сегодня ночью. Слишком рано. Должно пройти еще некоторое время. Мне кажется, боль ее немного отпустила. Та самая невообразимая боль, которую вызывает опухоль, чуть стихла.
Бабушка не принимает лекарств. Она рассуждает довольно ясно, ведет себя адекватно и сейчас находится в каком-то умиротворенном состоянии. Ее голова лежит на подушке, серебристые волосы перемежаются с золотистыми прядями. Это мама так оригинально покрасила бабулю, чтобы немного поднять ей настроение. Брови четко очерчены, потому что теперь их тоже подводит моя мама. Бабуля делает глубокий выдох и закрывает глаза.
Я сижу в кресле рядом с ее кроватью и понемногу начинаю клевать носом, хотя стараюсь не спать. Тем не менее время от времени я ловлю себя на том, что умудряюсь каким-то образом заснуть. Правда, сразу вздрагиваю и просыпаюсь.
Но вот раздается бабулин голос, и сон моментально слетает с меня.
— Мама и папа, — говорит она.
— Ты хочешь, чтобы я… позвал их?
— Мои мама и папа.
— Ба?
— Они здесь.
— С тобой все в порядке? Ты хочешь…
— Элфи?
— Я здесь, вот он я.
— Возьми меня за руку, Элфи.
— Взял.
— Ты хороший мальчик. — Ее грудь приподнимается, она долго выдыхает, словно выпускает из себя все страхи, боль и желание оставаться здесь, с нами. — Ты ведь хочешь все делать правильно и стараешься изо всех сил. Я же вижу.
— Ба? Может, тебе принести чего-нибудь?
— Мне ничего не нужно. Но все равно спасибо тебе, любовь моя.
Я не могу сказать, спит она или нет. Мне кажется, что в комнату начал проникать свет. Ночь уходит. Непроглядная тьма тает.
Но как такое может быть? Еще не время!
— Я люблю тебя, ба, — с трудом произношу я, чувствуя, как начинаю задыхаться. Глаза мои внезапно наполняются слезами. — Я очень люблю тебя.
Почему я не говорил этого раньше? Почему все время откладывал? Почему не говорил этих слов каждый день своей жизни?
Но оказывается, каждый день у меня обнаруживались совсем другие дела. Мне постоянно нужно было куда-то спешить, с кем-то встречаться. А ведь я мог бы видеться с бабулей и почаще! Чтобы отблагодарить ее за любовь ко мне.
— Боль ушла, — говорит она. Голос у нее тихий и спокойный.
— Это хорошо.
— Будь со мной.
— Я здесь, ба.
— Будь со мной, любовь моя.
Эта школа не сильно отличается от той, в которой я когда-то преподавал. Ворота открываются, и оттуда выливается поток мальчишек, среди которых сразу распознаются и отчаянные хулиганы, и их бессловесные жертвы, и основная «промежуточная» масса Сейчас они шумят и хохочут, то и дело дубася друг друга потрепанными сумками.
Отличается эта школа от школы фонда принцессы Дианы тем, что здесь учатся и мальчики, и девочки. Присутствие последних, разумеется, меняет всю атмосферу. Некоторые девочки выглядят совсем как маленькие дети, другие уже напоминают взрослых женщин. Эти могут себе позволить короткие юбки и распущенные длинные волосы. Они прекрасно понимают, какой властью обладают над толпой роящихся вокруг них орущих мальчуганов. Девочки одна за другой проходят мимо меня, пока я стою у ворот. Кое-кто удивленно приподнимает бровь и улыбается, словно оценивая незнакомца. Но это длится лишь мгновение, и интерес ко мне тут же пропадает.
И вот я замечаю ее. Она держится особняком, не примыкая ни к одной из шумных компаний.
— Изюмка!
Она сразу краснеет:
— Что вы здесь делаете?
— У меня тут рядом машина. Я подвезу тебя до дома.
Она идет вслед за мной к машине, не обращая внимания на шуточки одноклассников вроде: «Ну ты себе и отхватила кавалера. Булка с изюмом!»
Мы садимся в автомобиль, но я не спешу включать зажигание.
— Зачем вы приехали сюда?
— Я хотел кое-что сказать тебе лично.
— Что именно?
— Моя бабушка умерла.
— Умерла?
— Да. Сегодня ночью. Я не хотел говорить об этом по телефону. Я понимаю, что она значила для тебя очень многое. И ты для нее тоже.
Изюмка смотрит куда-то вдаль и молчит. Я начинаю произносить какие-то стандартные слова утешения.
— В последние дни она сильно мучилась от боли. Поэтому сейчас надо радоваться, что ей больше не приходится так страдать. Теперь она успокоилась.
Изюмка молчит.
— Она прожила долгую жизнь, Изюмка. Когда-нибудь мы поймем это и будем благодарны ей за эту жизнь. И тогда мы перестанем грустить о ее смерти.
— Она была единственным человеком…
— Изюмка, неужели ты…
— Единственным человеком, с которым я могла быть самой собой. Я знаю, моей маме хочется, чтобы я стала симпатичной. Сбросила вес, сделала что-нибудь со своими волосами. Ну и так далее. А папе хочется, чтобы я стала крутой. Чтобы надо мной никто не насмехался. Чтобы я могла сама за себя постоять в случае чего. Ну, вы меня понимаете. — Она отчаянно мотает головой. — А одноклассникам хочется, чтобы я заползла куда-нибудь в темный уголок и там тихо сдохла. Именно так. «Когда же ты лопнешь и сдохнешь, Булка с изюмом?» А она принимала меня такой, какая я есть. Ей было все равно, какие у меня недостатки. — Изюмка улыбается. — По-моему, я ей действительно нравилась.
— Но твоя мама тоже любит тебя. Перестань, Изюмка, ты же сама прекрасно это знаешь.
— Любить — это одно дело, а когда человек тебе нравится — совсем другое, верно же? А ведь можно просто принимать человека таким, какой он есть. Любить — это хорошо, хотя об этом мне пока мало что известно. Меня пока устраивает и то, чтобы я просто нравилась.
У нас очень много дел, которые надо успеть переделать. И это очень хорошо.
Из-за того что моя бабушка умерла дома, к нам прибыли полицейские. Они появились после того, как примчалась «скорая помощь», которая вообще-то была уже не нужна. Доктор мог только констатировать смерть. После полиции пришли похоронный агент и его помощник. Они тактично попросили нас подождать в гостиной, пока сами оборачивали и выносили тело покойной из дома. Мне показалось странным, что бабуля, прожив тихую, скромную жизнь в маленькой квартирке, своей смертью спровоцировала появление в нашем доме такого количества самых разных людей.
