Глава 66
– Максим-сан, – в кабинет неожиданно входит Горо. Телохранитель из Mitsui Industries хмур и сосредоточен, напряжен, словно струна. – Там приехал какой-то мужчина. Сэдэо его остановил у ворот, чему тот был сильно удивлен и очень недоволен. Сказал, что его зовут Альберт Романович, и он владелец этого коттеджа.
– Да, это мой отчим. Пропустите его, пожалуйста, – говорит Максим, вставая из-за стола. – Ну, Саша, придется нам теперь ему всё рассказать. Иначе не поверит. Хотя и в этом случае не думаю, что сразу скажет «я всё понял». Он человек очень… осторожный, если не сказать трусливый. Хотя при его-то деньгах мог бы стать посмелее, – усмехается мажорка.
Мы спускаемся вниз и в холле встречаем человека, лицо которого довольно часто мелькает на первых страницах глянцевых изданий, посвященных большому бизнесу. Сам Альберт Романович собственной персоной, крупный участник нефтегазового сектора отечественной экономики. Владелец много чего, включая акции ряда крупных компаний. Об этом я тоже прочитал как-то в СМИ.
На удивление, оказался отчим Максим чем-то на неё похож. Или она на него, скорее. Весьма отдаленное было сходство, но я его уловил. По крайней мере, в одном они сходились стопроцентно: были высоки, обладали стройными фигурами, весьма стильно и дорого одеты. Хотя у Максим, конечно, из-за приключений её наряд несколько истрепался. Но это было чуть раньше – она уже успела переодеться и вновь выглядела, как типичный представительница золотой молодежи.
– Максим, – с порога встревоженно прозвучал голос отчима, – что тут происходит? Японцы какие-то.
– Здравствуй, отец, – сказала мажорка, чем несказанно меня удивила. Отец? А Кирилла Андреевича, своего настоящего отца, как она тогда величает? Папа? Ах, да, папик. Вспомнил. Но почему тогда… Хотя какая разница? Я тоже ненастоящего своего отца папой величаю. Привык уже. Не переучиваться же теперь.
– Пойдем в кабинет, я расскажу, – отвечает спокойно мажорка. На красивом лице – ноль эмоций. Вот это выдержка!
Мы возвращаемся наверх, откуда недавно ушли. Альберт Романович привычно бросает небольшую сумку на стул, достает из бара бутылку минералки, выпивает её и усаживается в кресло за столом, как и положено хозяину этого помещения.
– Слушаю тебя внимательно, – говорит он. – И тебя, Саша, тоже. Обоих вас. И да, я наслышан о том, что произошло в холдинге «Лайна». Приношу вам обоим искренние соболезнования.
– Что-то с папой? – встревоженно спрашиваю я.
– Нет, пока по-прежнему, – говорит Альберт Романович. – Но никому не хотел бы пожелать подобного.
Ну, а дальше Максим рассказывает всё то, о чем следует знать её отчиму, как человеку, имеющему к судьбе мажорки самое непосредственное отношение. Конечно, под одной крышей они давно уже не живут, его падчерица самостоятельный человек, но семейные связи между ними по-прежнему остались. Не могли же они так запросто разорваться, когда в прошлом этих людей соединяет столько лет совместной жизни.
Альберт Романович слушает молча, оперев голову на кулак. По тому, как побелели костяшки пальцев, я замечаю: он сильно нервничает. Могу понять: все-таки Максим ему не чужой человек. Да и первое покушение было совершено здесь, в этом доме. Правда, в полицию о нем никто не сообщал, иначе здесь давно бы работала следственная бригада. Но в таком случае мы с мажоркой лишились бы единственного надежного убежища.
– Да, ситуация, – задумчиво говорит Альберт Романович. Он встает, подходит к бару, но теперь не минералка интересует его, а крепкий алкоголь. Из бутылки наливается в хрустальный бокал водка. Следом за ней падают кубики льда. Времени, конечно, для такого крепкого напитка маловато, – всего лишь около обеда, но для бизнесмена, кажется, это значения не имеет.
– Скажи, папа, – говорит Максим. – У нас тут с Сашей возникло предположение. Не может это быть связано с твоим бизнесом?
– В каком смысле? – спрашивает Альберт Романович.
– В том, что кто-то, желая нанести по тебе сильный удар, организовал покушение на меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Не такая уж ты важная персона, Максим, чтобы устраивать на тебя охоту, – усмехается отчим, но глаза его остаются серьезными. Он проводит рукой по короткому ёжику волос, в которых виски посеребрила седина. Большинство из состоятельных людей в этом возрасте – Альберту Романовичу далеко за сорок – начинают посещать стилиста, чтобы тот закрасил признаки старения, а заодно пластического хирурга, чтобы подтянуть лицо или веки. Но у отчима мажорки с этим все в порядке. Небольшие морщины, и только. Ничто не обвисает пока, не тянется вниз складками. Он строен и подтянут. Про таких говорят «красавец мужчина». Неудивительно, что он купил этот дом, чтобы водить сюда любовниц.
– Скажите, Альберт Романович, – обращаюсь я к нему, – а это не может быть связано… с этим особняком?
После этого вопроса не только его владелец, но и мажорка смотрят на меня с интересом.
– Что ты, Саша, имеешь в виду?
– Вы же его купили, чтобы тут развлекаться, верно? – говорю я прямо, сам поражаясь своей наглости. Другой бы на моем месте помалкивал в тряпочку. Ну кто я здесь? Парень мажорки, и то при условии, что она меня таковым считает. Хотя нет, для Альберта Романовича я по-прежнему сын своего отца, влиятельного и богатого. Так что рано я себя списал.
– Ты рассказала, да? – хмурится отчим на падчерицу.
– Я не рассказывала, а предположила, – говорит Максим, не отводя взгляда.
Владелец особняка сдается. В самом деле, зачем скрывать то, что уже стало секретом Полишинеля?
– Болтунья ты, Максим, – немного разочарованно говорит он. – Но рассказывать при постороннем человеке, – кивает на меня, – я не могу.
– Саша мне не посторонний, – резко заявляет мажорка. – Он мой близкий друг. Очень, – делается особенный акцент на этом слове, – близкий.
– С какой это поры вы вместе? – брови Альберта Романовича поднимаются.
– Не о нас сейчас речь, – отрезает мажорка.
– Ладно, ты девочка взрослая. Сама выбираешь себе судьбу. Да и про этот особняк уже догадалась, я понимаю. Ну, хорошо, – Альберт Романович снова наливает себе водки, отпивает немного. Потом, подумав секунду, опустошает бокал залпом, гремя подтаявшими кубиками льда. Они остаются в бокале. Бизнесмен достает из стола сигару, обрезает кончик, поджигает и раскуривает её. По кабинету распространяется густой ароматный дым.
– Да, молодые люди. Это мой… дом свиданий, так его назовем. Я здесь отдыхаю душой и телом. Когда вам будет, сколько мне, поймете: ничто так не ценится в моем возрасте, как покой вдали ото всех дел и хороший секс.
– Со шлюхами, – добавляет Максим. В её голосе звучит ядовитая насмешка.
– Не тебе меня учить! – резко замечает Альберт Романович, хлопнув ладонью по столу. Смотрит прямо в глаза Максим. Она опять не отводит взгляд. Ох, и упрямая моя девушка! Я за это люблю её ещё больше. Встретив достойный отпор, отчим понижает тональность. – Ладно, ладно. Да, Максим, я не встречаюсь здесь с обычными женщинами. Это было бы несправедливо по отношению к твоей матери.
– Да ну? – постановочно удивляется мажорка.
– Вот тебе и ну, – говорит отчим. – Я по-прежнему очень уважительно к ней отношусь. Наверное, даже люблю. Только… А, черт с ним, – он машет рукой. – Мы с ней давно уже не пара. В смысле не спим вместе, не занимаемся любовью. Это тянется много лет, я даже не вспомню теперь, когда мы делали это последний раз. Не с вами, молодёжь, мне бы это обсуждать, но такие сложились обстоятельства. В общем, формально мы муж и жена, но фактически – просто люди, живущие вместе. Как… брат с сестрой, наверное.
– И ваша жена ничего не знает об этом доме и о том, как вы тут проводите время? – спрашиваю я.
– Тебе, Саша, следователем бы работать, всё вопросы какие-то задаешь конкретные, не в бровь, а в глаз, – усмехается Альберт Романович. Внутреннее напряжение, с которым он пришел сюда, постепенно растворяет водка, плавающая теперь в его крови. Выпил он немного, но это позволило немного ослабить внутренние оковы. – Нет, ничего она не знает, естественно. Хотя мы сексом и не занимаемся, но однажды сказала: «Если узнаю, что ты мне изменяешь – будет развод, и я отниму у тебя многое из того, чем владеешь».
