Здесь чуть просветлилось и они вышли на большую поляну, что была размера с поле для игры в тронплет и на ней могли, свободно погонять свои три мяча: сорок человек из университетской сборной при этом не мешая друг другу и соблюдая все привила игры; вдали виднелась речка и на её берегу, стоял большой, деревянный дом.
По ровной поверхности поляны они быстро добрались до избы.
– Вот мы и дома! – сказал старик и первым зашёл в двери.
Потом он зажёг три коптилки и стало видно, будто днём, Дом оказался очень просторным, и в нем была только одна огромная комната, В углу которой стояла дровяная печь: дивной конструкции, а по середине, массивный, дубовый стол; два двуярусных топчана, по разные стороны, от двери и один, такой же, недалеко от печки – создавали видимость гостеприимного дома, По всему помещению висели вязанки трав и связки с грибами.
– И что, вы тут, всё время, сами живете?
– Мне так удобнее: никто не мешает, Бабка как померла, я сразу, сюда перебрался, А раньше мы жили в Эдеме, город, не так чтобы далеко, бывали там?
Все молча переглянулись и Джек решил сменить тему.
– А в реке рыбы много?
– Рыбы то много, но у меня уже возраст не тот, чтобы рыбалкой заниматься.
– А сколько вам лет?
– А вот угадай сколько?
– Ну лет: шестьдесят пять, шестьдесят, – хотел немного польстит старику, Джек.
– Ты что родимый! Моему сыну восемьдесят семь, А мне, сто тридцать два, весной стукнуло, Ладно, садитесь сейчас я чаю заварю, От и собака сюда забежала, А ну пошла отсюда! Блох мне только здесь не хватало, – сказал старик и почесал бороду, потом взял веник и замахнулся на Шарика, – Я кому сказал, а ну пошёл вон на улицу!
Шарик стоял как вкопанный.
– Иди на улицу, – сказал Сильвер в сторону собаки.
Пёс молча мотнул хвостом и выбежала наружу, Тотчас старик захлопнул за ним массивную дверь, И принялся разжигать печь, потом поставил чайник, Через некоторое время в хате стало тепло и уютно; приятный запах травяного чая благоухал на весь дом.
– Сейчас бы в лесу мёрзли, И Шарик, задолбал бы своими проверками, – завёл разговор Стив.
Джек тут же похлопал Марка по плечу и сказал: «Что же это ты Шарик! Мешаешь своему другу спать?» – и строго глянул на Стива, и всем своим видом дал ему понять, чтобы он поменьше трепал языком, А старик с далека поинтересовался, что мол такое имя странное: прямо-таки собачье, На что, никто, ничего, ему не ответил, а молча принялись, с большим аппетитом, расправляться с сочной олениной, ляжку которой взял с собой Стив.
– Отец, давай к нам, мяса поешь, – предложил Марк.
– Спасибо, но я мясного не употребляю.
– Зря, хороший олень.
– А вот и чаек готов, – сказал он и с такой лёгкостью поставил двухвёдерный чайник на стол, что можно было подумать, что он пустой, Потом достал с ящика, большие деревянные кружки: начал наливать чай.
– Дедушка Банзай, вы так сильно не суетитесь, Лучше отдохните, Мы сами нальём, – сказал Стив и забрал чайник из рук старца, – Такой чайник: а живете сами?! Видать, чай сильно любите? – и хотел было сказать Марку, что у них был похожий, в их полевом лагере.
Старик промолчал, и почесал бороду.
– Что-что, а по чаю я уже соскучился, А китайского зелёного у вас нет? – спросил Джек, скучая по той банке «Зелёного дракона», что стояла у него на кухне.
– Чего нет: того нет, Его только эти, с Земли, выращивают, Да и этот, будет полезней любого твоего китайского, зелёного.
После сытной еды, желание закурить, было немалое, но спрашивать про табак у старика Джек не стал, потому что это могло бы их сразу рассекретить, Да и навряд ли он курил.
Выпив по кружке чая, через некоторое время, каждого из членов команды разморило ещё больше: появилась тяжесть во всех конечностях и глаза начали слипаться сами по себе.
– Что значит в тепле и с хорошей едой, Спать что-то хочется, ужасно, – прозевал Марк.
– А ты, сынок, поспи, поспи!
Через десять мину всех одолел крепкий сон.
Глава 4
Мирон и не догадывался, что Шаман раскрыл его планы, и мысль что всё идёт, как задумано, придавала уверенности его действиям.
– Не бойся, никто тебя здесь не тронет. Времени развлекаться сейчас нет, – вынул руку Твердохлебов, под юбки Вероники: – Мы с тобой потом покувыркаемся. Ха-ха-ха, Репортёршу связать: берём с собой! – сказал он в сторону Баклана, – И давайте шустрее, пока никто дупля ни дал, да и Александэр, наверное уже, возле шлюза заждался
Удав должен был прикрывать их отход из административной части: на случай, если что пойдёт не так.
Мысль о репортёрше – козырная карта, Мирона, которой можно бить любые предложения администрации, а ещё вдобавок, и начальник, красным паровозом прошла по извилистым путям серого вещества, и закрылась за семью замками: лелея больное воображение; и как всё было кстати – судьба по-щучьему велению, стелила соломку Твердохлебову: ведущий репортёр, самого большого новостного канала в плену на Марсе – звучит неправдоподобно, но достоверно и эта правдивая реальность, закручивалась с быстротой киношного боевика.
Неожиданно, на пульте Волкова зазвучал сигнал и красная тримпетка, своим зловещим миганием, пощекотала нервы бандитам.
– Не понял, что за фигня! Быстрей, приводите начальника в чувство, – крикнул Мирон, с мыслями: бог знает о чём.
Волков пришёл в себя от ударов по щёкам.
– Просыпайся! Просыпайся, давай! – кричал ему в лицо Баклан.
Волков, будто в тумане, услышал звук вызова связи, В мыслях всё перемешалось и шло кувырком: ничего дельного на ум не приходило, как воспользоваться связью, Можно было конечно поднять тревогу, но тогда им с Вероникой точно конец, Нет, он не боялся за себя, В его руках была жизнь безвинного человека и он за неё отвечал.
Мирон подошёл к начальнику и чуть наклонившись, над лежачим Волковым сказал:
– Что это у тебя, там мигает?
– Обычная связь, но если не отвечу, поднимется тревога.
– Так что же ты лежишь, давай быстро вставай и отвечай?! И смотри без шуток, мне терять нечего, Оба здесь ляжете.
Волков торопливо встал с полу и сразу нажал кнопку на пульте.
– Да, слушаю.
– Сэр, «Голиаф» просит разрешения на посадку.
Мирон не поверил своим ушам, «Не может быть! Вот так удача, так удача – или наоборот, Может спецназ прибыл? Хотя» – подумал он, и в голове начали крутиться разные мысли о дальнейшем развитии событий – насчёт «Голиафа» у него был особый план, Обстановка резко менялась и теперь всё зависело «как ляжет карта», Поднеся к горлу Вероники нож, он всем своим видом показал начальнику, что если, он ей перережет горло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
