– Даю тебе последний шанс, Дуня! Будешь косить, – сказал Гоблин и провёл рукой по горлу, – Отпустите его! Давай заново и смотри: последний!..
Тот скорчил лицо, от сильной боли, и перестал валять дурака, Кровь лившаяся из раны залила его верхнюю одежду, Конечно если это можно было назвать одеждой.
Бродяга чувствовал, что ему уже точно не жить: или эти съедят, или люди Мирона пришьют.
Хоть, население тюрьмы было и не маленькое, но членов банд – знали не только в лицо, Потому что, не раз, каждому поселенцу приходилось сталкиваться с их интересами.
Но Мирон может простит думал бродяга, а от этих пощады ждать не стоит.
– Удав и Микола, Других я не знаю.
– Вот видишь, молодец, чего сразу не сказал?
– Испугалась, – уже более спокойным голосом промямлил Джузеппе.
– Мясо где дел?!
– Мясо не было, только кости и головы, И то, головы Череп забрал.
– Черепу сказал тоже самое?
– Нет! Только что нашёл и всё, ну ещё показал, где, Да если я бы только, на них посмотрела, то никогда бы и не трогал, – сказал он и снова заплакал, а с его носа побежали сопли.
– Головы, хм, что тебя, в них, так смутило?
– Череп своим говорил, а я краем уха услышал: вроде там голова Хромого была.
– Всё хорошо, но одно лишь плохо.
Услышав эти слова Дуня сделал испуганное лицо и тут же выпалил:
– Я вам всё сказал! Всё! Мне скрывать нечего, Мясо я не брала.
Да нет, Дуня-Вася, ты что-то там говорило, что тебя бес попутал, а это уже… Ты же знаешь какое у нас отношение к всякой чертовне.
– Какое? – вякнул суповар и сделал удивлённое лицо.
– Да никакого, – дружный смех чёрного коллектива звоном пролетел мимо ушей Джузеппе, и в тот же миг, острое будто бритва, лезвие самурайского меча: как по маслу, срезала голову бродяги, – Черепок надо с собой взять, чтобы Шаману лишний раз не доказывать, – вытирая клинок об тряпочную одежду бомжа, сказал Хонэн.
– «Дичь» может, тоже возьмём?
– Не надо, Пускай жрут! Но кости заберём, завёл душу: борща захотелось.
Бубуины вскинув мешки с костями на плечи, взяли курс в свой сектор – впереди шёл Хонэн с головой бродяги: держал в руках, как голову, медузы «Горгоны», стращая население Элизиума.
В боксе Шамана, Гоблин кинул маковку Дуни под ноги Алекса.
– Вот, суповар.
– Ну и зачем ты её сюда припёр?! Лучше рассказывай, что узнал?
Хонэн, рассказал всё то, что ему рассказал бродяга.
– И какого ты хрена, отрубал Дуне голову?! Когда он мог это подтвердить.
– Я думал.
– Тебе что, ещё раз повторить, думать здесь буду я?! Твоё дело выполнять!
– Виноват!
– Мне от твоего чувства вины легче не сделалось, Что прикажешь теперь делать: на Мирона войной идти, и эти ещё с другой стороны?! – гневно кричал Шаман, и ходил взад-вперёд, по боксу.
– Но ведь, Удав с Миколой, то, живы и здоровы, и если на них надавить, то.
– Что, то?! Что, то?! – ещё больше злился Готфильд, – Мирон тебя на пушечный выстрел до своего сектора не подпустит, И кому больше поверят? Вот сука! Козел! Решил меня подставить, Разорву этого мудака, как бобик тряпку!
Неистовая ярость, с ног до головы, охватила Алекса; он ходил по боксу и не находил себе места, В голове крутились разные планы и дальнейшие развязки событий, Он понимал, что надо успокоиться и с холодной головой подойти к проблеме, ведь в таком деле чувства и эмоции – только на руку противника; и это был, тот самый случай, который решал: всё и вся – либо Бубуинам придёт конец, либо он во главе с ними займёт главенствующие позиции в поселениях Элизиума.
Но к такому резкому повороту событий, Алекс Готфильд был, пока не готов.
Пришла беда открой ей двери
Не то сломает и пройдёт
И будут большие потери:
Согнёт в погибель и убьёт
Убьёт душу, а может тело,
Разгромит веру а потом:
Узнает слабость и за дело,
Клеймить цепями и тавром
Не стой не плачь, не бойся доли
Прими беду, как дар богов
Проверку духа – нашей воли,
Очистку пуганных мозгов
Беда уйдёт: сегодня, завтра
Ты станешь крепче чем вчера;
Но только если не согнёшься,
И примешь горе, как дара[20]
Глава 3
До города было не больше: двух часов ходьбы – в быстром темпе, Шарик бежал впереди, а за ним следовали и остальные: шли молча – соблюдая конспирацию.
Вдали показался каменный забор крепости.
Джек нашёл место: с которого вход в город просматривается, как на ладони, а их при этом – не видно, При входе в Эдем толпилось с десяток солдат: вооружённых пиками и мечами.
– Надо координаты снять, а то это хождение: эти водоёмы, – сказал Сильвер, и достал астрал, считал месторасположение: забил данные в опционную книгу перемещений.
– В прошлый раз, возле ворот никого не было, – прошептала Джина.
– Это в прошлый, И мне чего-то кажется: это всё из-за нас, такая охрана, Днём соваться в город очень рискованно, а вот когда стемнеет, – подбил Джек.
– На вашем месте, я бы туда совсем не ходил: ни днём, ни ночью, По происшествию последних событий, враг должен быть, уже давно: развернул полномасштабную операцию, – высказался Шарик.
– Ух, какой ты умный! Да тебя там, хотят поймать больше чем нас, будь уверен! И не просто поймать.
– Костер по тебе, Шарик, давно плачет, – захихикал Стив, перебивая Джину.
– Вы лучше думайте, что нам дальше делать? А за рыжего не переживайте, он не пропадёт! – сказал Джек и сделал озабоченное лицо, – Всё это, очень и очень подозрительно: люди не ходят – одна охрана, а что там за воротами?! – размышлял он вслух.
– Исходя из сложившейся ситуации, вижу два выхода из положения, я пойду в город и всё разведаю.
– Куда ты пойдёшь? Джина права, тебя там ищут больше чем нас.
– Интересно! Интересно! Первый план понятно, а второй какой? – поинтересовался Стив у Шарика.
– При применении первой тактики, вторая не имеет значения, а за меня не переживайте конспирироваться я умею, – сказал тот и в мгновение ока: из рыжей дворняги, стал точно такой, только, уже чёрной, дворнягой.
– Ну и законспирировался, я то думал, – заулыбался Стив.
Но Шарик не обращая внимания на пустые слова, мотнул хвостом и побежал в сторону городских ворот, Подбежав к охране – он сделал вид, что что-то вынюхивает, Один из охранников махнул на него пикой, а он делая вид что испугался, быстро вбежал в городские ворота.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
