Добрался, протиснулся в узкий проем. Широкие толстые плахи обросли бархатистым мхом. Костя вытянулся на них, раскинул руки.
Снизу кричал Витька:
— Самый высокий пролет ты уже пролез. Еще три осталось, они короткие. Давай!
Костя не решился перейти площадку, переполз. И правда, эта лестница была короче, но ведь она вела вверх! «Может быть, дальше не лазить, и так вон на какую верхотуру забрался?» — снова подумал Костя, но тут же взялся за стояки и ступил на перекладину.
Ветер гудел в крестовинах, растяжках, трепал, пузырем надувал Костину куртку. Все тело обрело невесомость и тоже гудело.
Вот и вторая площадка. Она меньше первой и так же, как та, обнесена перильцами. Но они совсем сгнили, толкни — упадут.
Костя полежал на досках и пополз к третьей лестнице.
Здесь уже ничто не мешало ветру, вершины сосен остались внизу, и он разбойно свистел в ажурном сплетении бревен, как в корабельной мачте. С каждым метром лезть становилось труднее, и у Кости несколько раз соскальзывали ноги. Когда это случалось, он замирал, до боли в суставах сжимал пальцами перекладину, переводил дыхание.
Третья площадка была совсем маленькой. Он долго лежал вниз лицом, ощущая плавное раскачивание. Увидел в щель Витьку. Тот опять что-то кричал, размахивал руками. Голос его заглушал ветер. «Все учит»! — с неприязнью подумал Костя.
Лежа снял куртку и швырнул за площадку. Она птицей перелетела через растяжки, покултыхалась на ветру и повисла на сосне.
Последняя лестница была невысокой, но в ней в двух местах не хватало перекладин. «Неужели из-за них придется вернуться?» Костя даже испугался этой мысли. Обидно. Ведь осталась самая малость, главное позади. «Нет уж, теперь все равно доберусь!»
Вспомнил, как мучительно боязно заходить в холодную воду постепенно. Лучше нырнуть сразу. Надо только решиться. Нечто подобное он испытывал и сейчас. «Ну, ну!» — торопил себя Костя и почти бросился на лестницу.
Извиваясь ужом, кусая губы, перебрался через одну недостающую перекладину, через вторую. Дотянулся до лаза, просунул голову. И вдруг ощутил, как под ним что-то треснуло и просело. Костя похолодел. С минуту висел ни жив ни мертв, но все оставалось по-прежнему, ничего не рушилось, он никуда не падал. Подтянулся на руках, уперся коленками в створку — и выкарабкался на площадку.
И тут, когда выкарабкался и оценил свое положение, почувствовал себя конченым человеком. Назад путь отрезан! Что-то сдавило горло, Костя скривил в плаче лицо, но слез не было.
На середине площадки стояла тумба с круглой столешницей. Мальчик ухватился за нее, свесил голову через край площадки.
— Мне теперь не слезть одному, — крикнул Витьке. — Лестница сломалась!
Витька носился вокруг вышки, заглядывая на вершину то с одной, то с другой стороны, а потом сел на камень — тоже напугался. Но тут же встал, и до Кости донеслись слова:
— Ты подожди меня там, я сейчас!
«Интересно, что мне еще делать? — безысходно пожал плечами Костя. — Подожду уж, конечно». Но вдруг он увидел, что Витька побежал.
— Ты куда?! — закричал Костя. — Я тебе говорю, мне не слезть одному, тут поддержать надо!
— Ы-эх! Что я сделаю, раз она сломалась! — завозмущался Витька, однако вернулся.
— Не бойся, лезь сюда, я тебе скажу, что делать.
Витька нерешительно подлез под прясла, подошел к лестнице.
За многими перегородками и площадками Костя не видел, как Витька поднимался. По времени он должен был подняться до первой площадки.
— Отдохни там малость, — с радостной дрожью в голосе прокричал Костя. — Дальше легче будет!
И он опять стал ждать, чутко прислушиваясь к далекому поскрипыванию лестницы, угадывал, как высоко поднялся Витька, и переживал за него, когда вспоминал, что именно там, где сейчас Витька, опасная перекладина, и как бы он ее не проглядел. Костя был уверен, что Витька слушает его советы, и не жалел голоса:
— Ты старайся ступать не на середину перекладины, а по бокам, так надежнее! И руками держись по бокам!
Чтобы как-то скоротать такие длинные минуты, начал считать. Досчитал до ста. Теперь Витька, наверно, уже у второй площадки. Костя снова закричал:
— Прижимайся плотнее и не бойся, что кача…
Он не договорил: внизу, мелькая между деревьев белой рубахой, бежал Витька…
Ух, как обидно стало! Не страх, а настоящее презрение к Витьке шевельнулось в душе.
— Предатель! — закричал Костя вслед.
Оставшись один, он еще острее почувствовал безнадежность своего положения. Глянул на ветхую, с проломанными ступенями лестницу и не то чтобы отчаялся, а как-то пожалел, что все вышло так не по-дружески. И это Витька? Этот вечный спорщик… «Ну ладно, — отрешенно думал Костя. — Теперь все равно».
Прошло около часа. От качания вышки Костю убаюкивало, голова ходила кругами, и сонливое безразличие окутывало сознание. Какая-то расслабленность растеклась по всему телу. Костя отупело смотрел в щелястую крышу над площадкой и лениво думал, укорял себя: «Любишь спорить — загорай теперь здесь! Всегда у тебя так. А весной кто заставлял тебя выдирать шатавшийся зуб? Сам поспорил. И выдернул. Только вместе с шатавшимся вылетел еще один, здоровый. Витька объяснил неудачу просто: дескать, толстую проволоку привязали, и к тому же он резковато дернул… Ходи сейчас беззубый, говори «трушс-с»… вместо, как его, правильно-то?
Ай, да хватит! Последний раз так. Вот если не трахнусь отсюда, с сегодняшнего дня по-другому будет: брошу спорить — раз, не стану хвастаться — два, скажу что следует Витьке — три. И еще: всегда буду слушаться родителей…»
За этими невеселыми размышлениями Костя не заметил, как к вышке подошли Витька и лесник дядя Андрей. А когда увидел их, еще больше озлился на Витьку. Вот ведь какой! Договаривались, чтоб никто не знал, а он? «Ну и пусть зовет кого хочет, даже физрука!» — распалялся Костя, хотя, конечно, лучше, что пришел не физрук, а дядя Андрей.
У дяди Андрея они недавно всем отрядом были в гостях. Дом его почему-то называется кордоном. Лесник водил ребят в питомник, где посажены молодые лиственницы, обещал взять на будущее лето в помощники. Еще он рассказывал про вредителей и друзей леса, про птиц, насекомых и о том, как опасно в сухую пору разводить в лесу огонь. Дядя Андрей — инвалид. На фронте ему ранило правую руку. Кисть этой руки все время согнута, и не действуют пальцы.
Дядя Андрей закричал вверх:
— Высоко ты залетел, дружище!
Костя удивился, что лесник не ругает его.
— А что лестница сломалась — не тужи! — кричал дядя Андрей. — Посиди пока, посмотри на природу. Сверху-то, поди, хорошо видно? Я к тебе живо прибуду!
