— Он нам уже поплакался. Сильно его не жалей — он под это дело, под предлогом горя от многократной смерти из-за преследования тебя, оторвал себе из кланхрана немало отличных штук, штуковин и штукенций! Завсклада плакал и вспоминал покойного прадедушку священника. Так что ты его не сильно то жалей! Он в накладе не остался. Представь — возмущенно рявкнул выпрямившийся Злоба — Он захапал три хрустальных горшка маны концентрированной! И кто? Тихушник! А мне, премиальному боевому магу оперирующему массовыми заклинаниями, дали только один! И то едва-едва дали! Чуть кровью расписываться за горшок не пришлось — в реале!
— Упс… — пробормотал я, никак не ожидая, что Злобу «прорвет».
— Что «упс»? Чупачупс! Шепот плакаться знатно умеет. Несчастного из себя строить. Каждый раз комедия! Как вернется с задания — весь грязный, мокрый, увешанный плющом жухлым и листвой палою, хромающий, рыдающий, слезы по щекам размазывающий — и давай вопить на весь Барад-Гадур так громко, что Всевидящее Око жмуриться начинает! Визг, стоны, стенания, рвание на груди рубахи, выдирание волос, топанье ногами, хлюпанье отвислыми губами и шмыганье носом — все на высшем уровне! Ах я Роса защищал на болоте и меня чуть не съели, экипировку порвали, цепь погрызли. Дайте-ка мне вон тот крайне редкий предмет из малого клан-храна. Ах я за Росом шел и меня пристрелили, в пыли вываляли, надругались. Дайте мне чего-нибудь и побольше! А че так мало даете? Еще, еще больше давайте! Ах я с Росом на мамонте прокатился и меня целая толпа отпинала, оплевала, заразила всем подряд! Дайте-ка мне хрустальных горшков с маной! Как это — только для магов боевых и поддержки? Но ведь я такой несчастный, самый пострадавший! Я ведь дурацкие шутки Роса слушать должен постоянно, а мне за это даже талонов на питание не дают! И молока не наливают! Дайте хотя бы яблок волшебных, ловкость на тридцать единиц повышающих! А почему только одно яблоко? Давайте сразу десяток — я ведь на острие атаки! Постоянно в беде! Постоянно в опасности! Я-я-я-я-блок! Насыпьте я-я-я-блок! Чертов нытик!
Ш-Ш-Ш-Ш-А-А-А-АХ-Х!
Ревущая стена изумрудно-алого пламени ринулась вперед и одним махом снесла треть поля подсолнухов.
Я сохранил молчание и вид настоящего джентльмена — лицо бесстрастно, губы сжаты, со штанов капает… — от раздавленной семечки. Тут щас главное ничего не вякнуть. А то и меня вместе с подсолнухами — в прах развеет.
Ну Шепот….
— Жареных семечек не хочешь? — на выдохе поинтересовался Злоба.
— Не очень.
— Вот тебе тогда свиток. Встречаемся на главной площади Бастионграда.
— Понял.
— Жду — молвил боевой маг и растаял во вспышке.
Да уж… снабжение всегда важно. Зачем вору тихушнику хрустальные горшки концентрированной маны? Вряд ли для продажи — хотя они очень дорогие. У тихушников насколько я знаю, вообще нет нужды в подобном объеме маны — горшок вмещает тысячу пятьсот единиц энергии. У Шепота не может быть такого количества маны.
Бастионград полностью соответствовал своему названию. Даже превосходил его. По всем показателям. Иначе и невозможно было назвать город внешне выглядящий как самая защищенная крепость в мире. Скалистое возвышение не меньше пяти километров радиусом полностью окружено овалом высокой крепостной стены. Башням нет конца, кажется, что они высятся через каждые десять метров, весь город при виде сбоку выглядит как плотно стянутая вязанка из остроконечных башен. Всего двое треугольных врат упирающих в узкие подъемные мосты переброшенные через пятиметровый ров наполненный водой. В воде полно живности. Разной. Непохожей друг на друга по всем, кроме объединяющих их прожорливости и всеядности. Сюда пробовали бросить парочку жутких вальдирских пираний — зубастых рыбешек сожрали за три секунды.
Такой защищенности есть причина кроющаяся в какой-то очень старой боевой легенде связанной чуть ли не с последним оплотом Света в великой битве со Тьмой. Якобы здесь спустившиеся с небес ангелы плечо к плечу со смертными расами приняли на себя чудовищный по силе удар демонической армии Темного Инея.
Всю истину знают лишь фанаты. Я не знал ничего. Мне было настолько лень, что даже обладание огрызками информации о Бастионграде казалось излишним, а зажатый в руках красочный буклет вызывал тошноту. Моя голова переполнена. Все мои помыслы устремлены на затерянный материк, Серебряную Легенду и божественный ад. Так что мне не очень интересно, чем именно славны узкие каменные улочки старинного города, где каждое третье окно представляет собой красивейший витраж.
Да и некогда особо осматриваться — увлекаемый Злобой я проносился сквозь череду величественных музейных залов, не обращая никакого внимания на экспонаты и стараясь не задеть головой шипастые палицы древних великанов подпирающих высокие потолки. Великаны слава богам были лишь статуями. И никто из них не собирался бастовать, требовать прибавок к жалованью и не грозился прекратить поддерживать потолок.
— Вот здесь — скрипуче произнес Злоба, отмахиваясь от мельтешащих в воздухе крохотных бабочек. Проглотил что ли?
— И что делать? — осведомился я.
— А ничего. Предыдущий бонус с Черносемья у тебя взят. Просто опусти ей в подол монеты и семечки, а затем поцелуй правую руку. ЕЕ правую руку, а не свою.
— Ты меня совсем за тупого не принимай.
— Приходится — были уже случаи. Игроки разные бывают, Рос. Некоторые настолько… удивительные натуры, что я начинаю считать себя одним из умнейших и мудрейших жителей Вальдиры. Причем я говорю не про характеристики персонажа.
— Ясно…. Так, опустить семечки и монеты в подол.
— Без кулька. Прямо вперемешку. Ты ведь пересчитал? Там все точно? Ни одной семкой или монеткой ошибиться нельзя!
— Да мы вместе четыре раза пересчитали! И с показаниями системы сверились.
— Тогда дерзай.
— Дерзаю — ответил я и шагнул к полупрозрачной статуе из зеленоватого странного камня.
Девушка. Молодая совсем, нет и двадцати, судя по искусно вырезанному улыбчивому лицу. Статуя в рост человека, сидит по-турецки на небольшом квадратном возвышении, низкая юбка с богатой позолоченной бахромой небрежно наброшена на четко просматривающиеся ноги. Левая рука поднесена ко рту, в ее пальцах виден черный поблескивающий камешек выточенный в форме семечки — точной копии тех, что мы принесли с собой с поля больших подсолнухов. Правая рука устремлена вперед, указательный палец на что-то указывает. В ее ухе поблескивает золотая сережка в виде цепочки и висящей на ней лошадиной подковой.
Приподняв холщовый мешочек, я осторожно высыпал на юбку девушки семечки и золотые монеты вперемешку. Выждал секунду. Наклонился и поцеловал пальцы правой руки. Отступил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
