больше, но расстояние, на котором стоял главарь, теперь сыграло против него — я успел.
Сверкнуло, круг превратился в волнующееся зеркальное марево, которое ничего толком не отражало. Выпендриваться я не стал — сразу рухнул на пол, не выпуская нож, клинок которого тускло светился. Послышался дикий вопль, в комнате потемнело, зеркальный круг моргнул и исчез, а между мной и изгоями стояла жуткая тварь, пришедшая из ночных кошмаров — багрово-красное коренастое тело, состоящее словно из одних мускулов, лохматая голова с ушами торчком, которую я видел только с затылка, покрытого густыми чёрными волосами, мощные ноги и четыре руки с когтистыми пальцами.
Главарь погиб первым — тварь просто разорвала его надвое, как лист бумаги, на пол хлынула кровь. Трое оставшихся открыли пальбу, но выстрелы из пистолета чудище, похоже, и не заметило, два дуплета из дробовиков остановили его не более чем на секунду — и шанса перезарядиться оно уже не дало. Два тела разлетелись в стороны, снеся шкаф и вешалку, третье, переломленное пополам, осело у двери.
Тварь приостановилась, чуть повернула голову — я увидел сверкнувший янтарно-жёлтый глаз и пасть с пятисантиметровыми клыками. Бросится? Нет — чудище, помедлив, без труда вышибло дверь вместе с коробкой и выскочило в коридор.
Судя по звуку, снаружи заработало два пулемёта — две длинные очереди разного тона сплелись в один гул. Я не видел, что там происходило, слышал только рёв и пальбу. Присоединились и другие стволы — целая канонада, и когда она стихла, мне показалось, что я оглох — особенно тут, в комнате, отделённой от коридора стеной…
Не знаю, сколько я лежал, скрючившись на полу и ощущая приторный запах крови, в котором почти моментально растворился аромат сирени. И почти не удивился, когда в раскуроченном дверном проёме появился Каращук, за спиной которого маячило двое автоматчиков с фонарями, включая уже знакомого Горюнова.
— Говорю же — живой, — сказал Горюнов. Каращук только покачал головой, осматривая комнату. Потянулся было к выключателю, но вовремя заметил, что лампы под потолком уже нет, даже патрон оборван.
— Посвети, — коротко велел он. Добавил громче, полуобернувшись: — Быстро, медиков сюда, Найдёнов ранен! Осмотровой группе подготовиться.
— Я цел, — просипел я, пытаясь встать. Удалось — хотя ноги держали с трудом, накатила жуткая слабость. Не устояв, сел на кровать, сдвинувшись от того места, куда попала кровь разорванного на куски изгоя. — С зеркалом ваша затея?
— Наша, — кивнул Каращук, чуть сдвигаясь в сторону и пропуская ко мне врача. — Когда вы с Дьяченко рванули в Виковщину, стало ясно, что надо форсировать события. Что ты так смотришь на меня? Да, я тот ещё подонок, это все знают. Но проблему надо было решать…
Я закрыл глаза. Тела коснулся холодный металл стетоскопа, голос безопасника доносился как через вату:
— У общежития расселён весь этаж. В каждой комнате были наши ребята. Эти уроды вышли из зеркала сразу после полуночи, одного оставили на стрёме — он уже у нас, и заговорит обязательно — потому что своих он уже сдал с потрохами. Жить хочет, сучонок, — судя по тону, Каращук улыбнулся. Сделал паузу. — Через минуту мы собирались ворваться в комнату и взять всех тёпленькими… Хорошо, что не успели, — он ещё пару секунд помолчал. — Лавинская, или как там тебя, ты здесь? Выходи, никто ни тебя, ни Найдёнова не тронет. Слово даю. Вы для города важнее живые, здоровые… и вдвоём.
— Здесь, — услышал я хрипловатый Любин голос и сразу открыл глаза. Люба стояла у стены напротив, всё в том же шикарном платье и на каблуках — правда, платье уже не выглядело новым, а волосы были растрёпаны, словно сквозь них прошёл электрический разряд. — Бинт дайте.
Безопасник сделал едва заметный жест, и медик, разорвав упаковку, подал женщине бинт. Люба, отстранив его, сама стала заматывать левую ладонь, на которой чернел глубокий порез.
— Твоя кровь плюс нож? — просто спросил Каращук. Люба молча кивнула.
— Даже не спрашиваю, что это было, — вздохнул безопасник. — Зеркало в другие измерения?
Женщина опять кивнула, всё так же не говоря ни слова.
— Осмотр врача нужен? Или опять исчезнешь, и только тебя и видели?
— Не исчезну, — сказала Люба. — Найдёнова не трогайте.
— Я слово дал, — спокойно заметил Каращук. — Никто не обвинит меня в том, что я не держу слово… — он помолчал, словно задумавшись о чём-то. — Ладно, мужики, сворачиваемся. Зовите осмотровую группу. Найдёнов, Лавинская, если не можете идти, скажите — принесут носилки.
— Пойдём сами, — сказали мы с Любой в один голос. Переглянулись, улыбнулись — м-да, начинаем реагировать одинаково.
— Хорошо, — кивнул Каращук и, старательно обходя лужи уже начавшей подсыхать крови, вышел из комнаты…
Эпилог
Я встретился с Любой глазами. Женщина криво улыбнулась, и я опять подумал, что она гораздо старше, чем можно судить по её внешности.
— Там, у дома, они не собирались тебя убивать? — спросил я.
Люба покачала головой:
— Нет. Скорее всего, они собирались сделать что-то вроде того, что сейчас сделал ты, — она хитро улыбнулась. — Ну, и каково чувствовать себя человеком, выпустившим в этот мир, как это у вас называется, тварь из Преисподней?
Я вспомнил Муканова, который, наверное, так и сидит сейчас где-то в недрах Управы. Он оказался прав — именно я выпустил в этот мир зло. Хорошо, что боевая группа была наготове…
Нож из «холодного железа» — а может, это вообще какой-то уникальный материал, — и кровь… чья кровь? Кровь существа, которое однозначно не принадлежит нашему миру.
Я повертел нож в руке. Кровь на нём не то что засохла, а словно спеклась — видимо, в момент очерчивания круга «колдовского зеркала».
— По крайней мере — теперь я знаю, что не сошёл с ума. И примерно понимаю, что чувствовали те люди, которые хотели меня убить, — вздохнул я.
— Если ты живёшь не как растение — всегда найдутся те, кто захочет тебя убить, — спокойно заметила женщина. — Поверь, я это знаю, мой милый.
Мой милый… Кто ж ты такая, милая моя, Люба-Любовь? Чувствую, нас с тобой попытаются убить ещё не раз.
Вот только я к этому готов.
И к тому, чтобы разобраться с этим до донышка — готов тоже.
В коридоре вспыхнул свет — видимо, включили мощные осветители для осмотра тела убитой твари. Судя по голосам, народу собралось немало — та самая осмотровая группа, о которой говорил Каращук. В комнату заглянул боец в самодельном разгрузочном жилете, из-за жары надетом прямо на майку, с АКСУ на плече, потом вернулся с фонарём на стойке, поставил его
