На него бежали три холтских мечника. Карл выхватил меч и отбил наскок первого, пропустил атакующего мимо себя и поразил в горло второго.
Третий улыбнулся и кинулся к Карлу.
Но улыбка погасла, и он рухнул с простреленной навылет шеей. Тэннети с хохотом швырнула шипящую гранату в самую гущу холтов. Карл тоже выхватил свою из-за пазухи и метнул ее в сигнальный костер, не потрудившись даже зажечь. Она взорвалась мгновенно, превратив костер в дождь из головешек и искр.
Карл не видел, что происходило с остальными: все, кроме Тэннети и Авенира, оказались от него далеко.
– Сюда! – крикнул он, и троица двинулась сквозь лагерь. Авенир косил топором, как косой, Карл и Тэннети одной рукой поджигали и бросали гранаты, в другой руке, как змеи, у них извивались и убивали мечи.
Держа меч параллельно земле, Карл поразил холта в грудь, стряхнул тело с влажного клинка, повернулся и ударил другого, подбиравшегося к Тэннети.
Меньше чем в ста ярдах от них, в ограде внутреннего лагеря, меж складом пороха и пушкой стоял холтский маг.
С пальцев его сорвалась молния и с треском умчалась в ночь.
Энди… Нет! Он начал пробиваться к магу, но тяжкий удар поразил его в правый бок, бросив на колени за миг до того, как он услыхал выстрел. Он попытался встать – но тяжелый сапог ударил его в грудь, лишил дыхания и сшиб обратно.
Не размышляя, Карл развернул меч и ударил острием вверх, в пах противнику, а потом резко рванул клинок на себя, перекатился и вскочил на ноги. Другой холт целился в Тэннети; Карл ногой вышиб у него ружье, а потом схватил его за волосы – и тело холта дважды дернулось, приняв в себя пули, назначенные Карлу.
Прежде чем выпустить, Карл перерезал ему горло, а потом вспомнил, что давно не бросал гранат, и поджег сразу две.
Будто ответом взрывам ударил гром.
Теперь я уберу ма…
Но где же маг холтов? Там, где он за миг до того стоял, ничего не было – лишь небольшой кратер.
Пальцы Тэннети впились в его руку. Мгновенье крики и выстрелы обтекали их, как река обтекает скалу.
– Я убрала мага, – прокричала Тэннети. – Не возражаешь?
Времени благодарить ее не было.
– Я к пушке. Прикрой.
Он отшвырнул меч и рванулся к пушке, на бегу доставая из сумки клинья – а за его спиной Тэннети сшибла двоих врагов.
Тяжкий вес обрушился ему на спину; Карл ударил назад локтем, потом, с замаха, молотком и почувствовал как, словно яйцо, треснул череп врага.
Чтобы заклинить пушку, понадобилось лишь несколько мгновений, но когда Карл, бросив молоток, нагнулся за мечом, резкий удар в спину поверг его на землю. Он полез за пазуху за гранатой – но они укатились во тьму, а разлившаяся по боку и спине слабость мешала двигаться.
Где-то позади грохнул еще один взрыв – но что проку? Склад впереди, а не сзади. Карл пополз к нему – и в этот миг в грохоте грома полил дождь.
Что-то темное врезалось в него сбоку. Слепо пошарив во тьме, он нащупал повязку.
– Тэннети!
Она слабо улыбнулась ему, губы ее шевелились, но ни звука не слетело с окрашенных кровью губ; глаз ее закрылся.
Простите меня Тэннети, Рафф, Фиалт, Эрек, Авенир, Чак – все вы…
Но дождь? Сейчас не время дождей…
Энди. Это прощальный привет от Энди, так она дает ему знать, что выжила. Холтский маг не стал бы устраивать ливень, даже если б и смог: при дожде нельзя перезаряжать ружья, порох может намокнуть. А холты отбивали нападение – перезаряжать ружья им было необходимо. Значит, они не могут…
Не могут, вот как? Настоящий порох, намокнув, становится бесполезным.
Но порох работорговцев должен оставаться в сухости – иначе он превратится в перегретый пар.
Порох должен намокнуть. Дрожащие пальцы Карла шарили в тунике Тэннети, пока не нашли гранату. Он потер фитиль о большой палец и бросил гранату под стену склада.
Порох намокнет. Взрыв разнес стену хижины; бочки внутри раскатились. Он прижал к себе Тэннети, услышал треск дерева…
… и самый сильный из всех взрыв, что обратил мир в ослепительные искры боли, а после – во тьму.
Глава 25
АРТА МИРДДИН
И проиграли бой. Что из того?
Не все погибло: сохранен запал
Неукротимой воли, наряду
С безмерной ненавистью, жаждой мстить,
И мужеством – не уступать вовек.
Джон Милтон
Долго, очень долго не было ничего. И не было никого.
А потом возникла искра, и с искрой – мысль: «Так вот что такое смерть».
– Не думаю, что ты располагаешь всеми необходимыми данными, чтобы об этом судить, Карл Куллинан, – проговорил невесомый тенор из его прошлого. – Хотя, если ты когда-нибудь выяснишь это наверняка – буду весьма благодарен за сведенья. Если ты, конечно, сможешь мне их сообщить. Сей предмет очень меня интересует… с давних времен. – Дейтон тихо засмеялся.
Без вопросов: голос принадлежал Дейтону. Доктору Артуру Симеону Дейтону, профессору социологии, читавшему курс лекций (но не практических занятий) по этике. Мастеру игры. Магу.
Ублюдку, который послал нас…
– Мое происхождение сейчас не обсуждается. И я не собираюсь во второй раз признавать свою вину. Позволь напомнить, в тот раз к моему горлу приставили нож. – И снова тонкий смешок заполнил собой вселенную. – Хотя я с удовольствием признал бы это, попроси вы меня вежливо… как вы, вероятно, уже поняли.
Где ты, Дейтон? Черт, и где я сам? На каком я свете?
– Пока ни на каком, Карл. Но могу создать для тебя иллюзию привычного, если не возражаешь. Она будет вполне убедительной, обещаю.
Какого…
– Считаю это согласием.
Не было ни громких звуков, ни ярких огней. Мир просто вернулся назад, и Карл Куллинан оказался в деревянном кресле у старого истертого стола в комнате № 109 студенческого общежития.
Комната была точно такой, какой они оставили ее тем давним вечером. Книги и вещи свалены у стены на лишних стульях; ручки, карандаши, бумага и кости разбросаны по видавшей виды столешнице красного дерева. Карл взглянул на висящие над головой лампы. Странно, так странно снова видеть лампы дневного света. Никакого мерцания – ровный, холодный свет.
Медленно, осторожно он поднялся на ноги, ожидая, что раны зайдутся болью.
Никакой боли. Он прекрасно себя чувствовал – вот только был не собой, не таким, как должен быть здесь. Хоть и был он одет в потертые джинсы и чуть тесноватую спортивную куртку – в точности, как тогда, – он был собой с Той Стороны, а не субтильным Карлом Куллинаном отсюда. Он напряг правую руку; рукав поехал по шву.
– Да, если уколешь себя, покажется кровь. – Голос шел непонятно откуда. – Это же иллюзия, Карл. Выпей иллюзорного кофе, закури несуществующую сигарету – тебе станет лучше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
