«Он прекрасно тебя слышит. – Мысленный голос Эллегона был тверд. – Карл, не говори. Просто думай – если, конечно, есть чем. Я передам».
«Отлично. Надо рассказать ей про Дейтона».
«Оставь это на потом».
«Но…»
«Никаких „но“. Ты бредил этим все время с тех пор, как тебя принесли. Я все знаю».
«Эллегон…»
«Молчи и слушай. Ты самый везучий из тех, кого я знал. Наверное, и из тех, кого я еще буду знать. Ты потерял море крови, Андреа думает – не меньше кварты, так что отдыхай. Мы вынули из твоего бока пять пуль; ни одна из них не задела ничего жизненно важного. Пушка не только прикрыла тебя от взрыва – что спасло тебе жизнь, – но и Андреа подоспела к тебе с бальзамами так быстро, что успела спасти практически все, кроме трех пальцев на левой руке. Ты был на грани одиннадцать дней, и мы все волновались, выберешься ты или нет. Доволен?»
Его веки наливались тяжестью, и когда стали тяжелей бьюиков, Карл закрыл их.
«Тэннети, Авенир, Эрек – они…»
«Тэннети в порядке, Карл. Сломала несколько ребер, и все. Впрочем, когда мы обнаружили, что ты поправляешься, она высказалась на твой счет – про то, как ты шарил у нее за пазухой. Сказала, если захочешь повторить это, должен будешь очень хорошо попросить».
«Эллегон, ты ничего не говоришь о других. Хоть кто-то из них…»
«Не выжил никто».
Он попробовал сжать кулаки – но не смог даже этого.
«Холты и работорговцы…»
«Рассеяны и бежали. После взрыва Валеран повел им вслед стрелковый отряд. Холты своими ружьями пользоваться не могли: Андреа устроила мелкую морось. Человек двести Валеран захватил, втрое больше убил, остальные удрали. А теперь – спи».
Когда он проснулся в следующий раз, в тусклое стекло окна било солнце, омывая постель теплом и светом.
Рядом с ним на низком табурете сидела Энди, лицо ее было совсем рядом. Карл потянулся и взял ее за руку, и она улыбнулась в ответ.
– Привет, – сказала она. Голос был спокоен и ровен, но на лице лежала печать усталости, а темные мешки под глазами и покрасневшие глаза яснее ясного говорили, что ей не помешало бы хорошенько выспаться.
– Привет. – Поднять и опустить руку, чтобы похлопать по матрасу рядом с собой, оказалось вполне возможным для него делом. – Лезь… сюда.
– Серьезно? – Она повеселела. – Ты поправляешься быстро, но не настолько же.
– Нет. Поспи.
– Может быть – позже. Хочешь поесть?
«Я уже послал на кухню… Андреа, я должен ему сказать».
– Это подождет! – прошипела она.
«Как посмотреть. Я смотрю на это иначе, чем ты… Карл, Уолтер хочет, чтобы ты знал: Пирондэль отрекся, как ты и хотел, но Фурнаэль убит. В Бимстрене».
Фурнаэль погиб. Значит, теперь Томен – князь? Молод, конечно, но из Бералин выйдет достойный регент.
«Подумай получше. Томен – барон Фурнаэльский. Его мать действительно будет регентом – нолишь баронства».
«Погоди. Если Пирондэль отрекся в пользу Фурнаэля, то…»
«Пирондэль отрекся не в пользу Фурнаэля, а в пользу того, кого изберет капитан Гаравар. Поскольку дело передано капитану Гаравару и остальной гвардии, его можно считать улаженным: Гаравар выбрал следующего князя, а если баронам это не понравится, пусть попробуют бунтовать».
«Кто такой этот Гаравар?»
«Официально он капитан Дворцовой стражи. Неофициально – бимский главнокомандующий, хотя это звание должно быть подтверждено новым князем».
«Прекрасно. И кто же этот новый князь? Какой-нибудь…»
«Ты».
«Очень смешно».
«Я тоже так думаю. Но капитан Гаравар и его Дворцовая стража здесь – кроме той малости, что осталась охранять замок, – и ни самому Гаравару, ни двум тысячам его гвардейцев это смешным не кажется. Кстати сказать, он весьма впечатлен той огневой мощью, которую Ваше Величество принесло престолу, – в это приданое входят: одна заклиненная рабовладельческая пушка, несколько сотен нормальных пороховых ружей, дюжина ручных гранат и – гм! – один слегка поврежденный дракон. Вдовствующая баронесса Бералин разослала ко всем остальным баронам вестников с сообщением, что баронство Фурнаэль уже присягнуло тебе на верность и – для пущей убедительности – что ты и пять сотен твоих людей только что разогнали и отправили ко всем чертям остатки холтов и рабовладельцев».
«Свихнуться можно».
«Вопрос мнения. Но будь я на твоем месте – я постарался бы привыкнуть. А теперь – спать».
«Но…»
«Это не предложение».
Ничто из этого не имело для него смысла.
А сон – имел.
* * *
Сон, еда и отдых медленно возвращали ему силы. Через три дня Андреа решила, что к нему можно пропустить посетителей. Первым был Уолтер Словотский.
– Привет, князь, как самочувствие? – Он выглядел страшно довольным собой. Как всегда.
Карл оттолкнул миску с супом, которым Андреа пыталась накормить его.
– Хватит с меня мясных отваров. Хочу мясную отбивную. Толстую. Жаренную на сковородке. В масле. И кукурузу. Початком. И…
– Bay, герой. – Она засмеялась и легко чмокнула его в лоб. – Не все сразу. – Она еще раз одарила его сестринским поцелуем.
Карл – про себя – решил, что сравняет счет. И скоро.
«Секс. Все, о чем он способен думать…»
«Ш-ш-ш».
Энди-Энди встала и вышла из комнаты, остановившись только чтобы прошептать Уолтеру, что визит должен быть недолгим.
– Ну, – ответствовал Уолтер, – постараюсь сократить его, насколько смогу: нам надо много всякого обсудить.
– Сократи, будь добр. – Она взмахнула рукой перед лицом Словотского и пробормотала несколько слов. Меж ее пальцев пробежали искры. – Запомни: пару минут.
– Да. Пара минут. Одна минута. Тридцать секунд. Как скажешь. – Словотский выждал, пока за ней закроется дверь. – Фью! – Он тряхнул головой. – Рад буду вернуться к Кире. Моя жена не столь смертоносна. – Он плюхнулся на край постели. – И долго еще ты намерен валяться?
Карл сидел, почти не шевеля головой.
– Еще несколько дней – и я буду на ногах. Вернусь в строй я еще не скоро, но… – Он взглянул на свежие повязки на все еще ноющих культях трех пальцев левой руки. – Могло быть и хуже.
– Хорошо. Я собираюсь через пару минут позвать сюда Гаравара. – Словотский фыркнул. – Знаешь, был момент, когда я пожалел, что впутал его и гвардейцев в это дело с отречением Пирондэля – я собирался показать им Карла Куллинана в деле, а не на одре болезни.
– Что это за чушь насчет меня и трона?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
