— Да, я люблю тебя, — сказала Элисси.
Она обвила руками его шею, и Чакор целовал, целовал девушку, думая, что на всей земле нет ничего более сладостного, живого и святого, ибо она вынудила его так долго ждать этого… Любовники, что истинно любят, сами как боги — так говорили поэты в Свободном Элисааре.
— Конечно, — кивнула она, — это тоже Анакир.
Так Чакор понял, что сочетается браком с Мойхи, с Равнинами, со сном змеиной богини. Это была воистину мойская свадьба.
Глава 15
Замысел Анакир
Отряд налетчиков двигался походным маршем вверх по Янтарной улице под грохот барабанов, звон гонгов и жужжание трещоток, размахивая факелами. Толпы жителей Мойи высыпали на вечерние улицы, хлопая в ладоши, желая им удачи и замечая, что жених на редкость красив.
Чакор, что почти два года назад пришел в город, не имея ни друзей, ни занятия, теперь был капитаном, командиром сотни, и в свадебной процессии, придавая ей еще больше сходства с военным отрядом, рядом с ним шли двое других капитанов и майор — Джериш. Они задыхались от смеха, обменивались жестами и, как велел обычай, угрожали предать огню дом Эрн-Йира, если тот откажет им. Поглощенный игрой, вжившийся в роль и сходящий с ума от того, что идет к девушке, которую из-за проклятого обычая не мог видеть почти семь дней, Чакор меньше всего думал о Регере, которому мимоходом передал приглашение на пир, или о человеке, которого некогда встретил у Драконьих врат.
В «Ножке с янтарным браслетом» кипела жизнь, и когда через открытые двери увидели Отряд налетчиков, толпа пьющих с криками вышла на улицу, предлагая проходящим выпить из их чаш. Это тоже было частью обычая, и пока молодые люди подкреплялись, крики не умолкали.
— Ты заставишь этого негодяя отдать ее! Спали ему дом, если он не захочет!
Девушка, разносящая вино, подбежала к Чакору и поцеловала его. Когда она отодвинулась, он увидел, что в пяти шагах от него стоит Йеннеф эм Ланн.
Чакор встретился с его глазами, отнюдь не горящими радостью встречи, и громко кашлянул. Ланнец мгновенно исчез, видимо, скользнув обратно в таверну.
— Джериш, Баэд и прочие мои друзья, — произнес Чакор. — Здесь человек, которого я приглашал на свою свадьбу, но он не пришел.
— Должно быть, друг ее мерзкого папаши! — воскликнул капитан Баэд, распаляясь все больше. — Держи его!
Йеннеф оказался не настолько быстрым, чтобы вырваться, когда со всех сторон на него шумно навалились гуляки из таверны.
— Не пошел на его свадьбу? Бей урода!
— Новая приятная встреча, — усмехнулся Йеннеф, когда его доставили к Чакору. — Как я понял, ты идешь требовать невесту, сержант?
— Я уже капитан, дружище, — ответил Чакор, обнимая Йеннефа. — Со мной ты будешь так счастлив…
— До предела. Что еще? — спросил ланнец. Но Чакор уже повернулся к Джеришу.
— Его-то я и имел в виду. Кроме шуток, не дайте этому человеку удрать.
— Тише, — положил ему руку на плечо Джериш. — Ты должен думать только об Элисси.
— Ну да. Но это касается Анакир.
Джериш вскинул брови. Слова Чакора удивили его, но как бы то ни было, он сказал Баэду:
— Мы должны присмотреть за тем человеком. Это серьезно, понял?
Баэд с готовностью кивнул. Когда Отряд налетчиков двинулся дальше, Йеннеф оказался в его середине.
— Открывайте двери! Открывайте двери!
Соседи высыпали на балконы и, свешиваясь через перила, бросали им ленты и цветы.
— Открывайте, или мы подожжем вас!
Двери распахнулись. Увешанный знаками отличия, с обнаженным мечом в руке, в зале стоял Эрн-Йир.
— Вы не получите мою дочь.
— Я поклялся, что она будет моей, — звенящим голосом ответил Чакор, наслаждаясь действом. — Я клялся в этом своими богами. И Анакир, — добавил он, глядя в лицо Эрн-Йиру.
— Нет, — возразил Эрн-Йир. — Моя дочь останется со мной. Она — моя драгоценность.
— Она будет моей, — настаивал Чакор. — Вы со мной, друзья? — обратился он к Налетчикам. Те завопили и затопали ногами. Слуги Эрн-Йира заполнили зал, широко усмехаясь и потрясая дубинами.
Затем со ступеней лестницы заговорил жрец.
— Мужчины, теперь послушайте голос женщины.
И по лестнице спустилась Элисси.
На ней было мойхийское свадебное платье, поколениями переходящее от матери к дочери, от сестры к сестре, от тетки к племяннице — свободное одеяние из полотна, протканного золотой нитью, перетянутое под грудью поясом из белого шелка. С прически невесты спускалась сверкающая вуаль, желтая, как цветы синталя. Как и положено невесте, она казалась более прекрасной, чем сама жизнь.
— Отец мой, ты дорог мне, — произнесла она. — Но это естественно, что я должна уйти от тебя. Вот мужчина, которого я выбрала.
Эрн-Йир опустил меч и притворно заплакал. А Чакор, на родине которого мужчине не дозволялось проливать слезы ни по какому поводу, уже забыл о нем в ожидании, когда Элисси ступит на пол и возьмет его за руку, что она и сделала.
За ней спустился жрец в темном облачении, тоже с каймой из золота, и перед лицом всех свидетелей возложил на их руки меч, брошенный Эрн-Йиром, осененный незримым присутствием то ли того, чему нет имени, сущности богини, то ли их собственных душ, а может быть, звезд, поднявшихся над крышей дома.
Свадебный пир, для которого соединили три смежные комнаты, сняв с петель тяжелые двустворчатые двери, плыл сквозь ночь, подобно сияющему кораблю.
С некоторым интересом Вэйнек обнаружил рядом с собой жениха, очаровательного и не вполне трезвого.
— Где ваш подмастерье, мастер Вэйнек?
— Какой?
— Очень одаренный. Тот, чье серебряное литье попало в Овечий переулок.
— Мы уже достигли большего… — произнес Вэйнек, растерявшись. — Ты говоришь о Регере эм Ли?
— Только не говорите, что его тут нет.
— Смею думать, что он здесь, если ты приглашал его. Попробуй вот эти соленые сливы.
— Очень нежные. Но я должен найти его, пока не забыл о нем окончательно.
— Хм, — протянул Вэйнек и подозвал другого мужчину со странно искаженными пропорциями тела — его мускулистые шея, торс и руки опирались на короткие кривые ноги карлика. — Ты не видел Лидийца?
— В окружении женщин, — мирно ответил тот. — Он обсуждал цены на бронзу с палубным офицером Эрна.
Он провел Чакора через три комнаты, представившись по пути как скульптор Мур. Имя было произнесено с застенчивостью, заставившей Чакора заподозрить, что Мур хорошо известен в Мойхи.
У него хватило житейской мудрости поблагодарить скульптора за то, что тот пришел на его свадьбу.
Последняя комната выходила на лестницу, ведущую в сад. Там стояли Регер, две мойские красавицы — одна черноволосая, другая с гривой цвета шафрана, — палубный офицер Эрна и еще несколько человек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
