берут. – Он ударил себя в грудь. – И я им позволил. Я стоял в стороне, потому что доверяю этой системе. Я боюсь ее, как и любой из вас.
– Что ж… – начала Маклейн, однако Нокс оборвал ее и заговорил дальше – голосом, с легкостью способным отдавать команды под грохот взбесившихся машин:
– Одного из моих людей забрали, и только старейший и умнейший из нас вмешался, чтобы помочь. Самый слабый и напуганный рискнул своей головой. И тем из вас, кого он уговорил помочь и кто реально помог, я обязан жизнью. – Нокс сморгнул подступившие слезы и продолжил: – Вы не просто дали ей шанс уйти за тот холм, умереть спокойно и не на виду у всех. Вы дали мне смелость открыть глаза. Увидеть ту завесу лжи, за которой мы живем…
– Достаточно! – рявкнула Маклейн. – Кое-кого могут отправить на очистку уже за то, что они слушали такую чепуху.
– Это не чепуха! – крикнул Марк. – Джульетта умерла из-за того…
– Она умерла, потому что преступила именно эти законы! – огрызнулась Маклейн высоким и пронзительным голосом. – И теперь вы приперлись наверх, чтобы нарушить их еще больше? На моих этажах?
– Мы пришли разбивать головы! – заявила Ширли.
– Хватит! – приказал им Нокс.
Он видел гнев в глазах Маклейн, но видел и нечто иное: стоящие позади нее кивали и приподнимали брови.
В комнату вошел носильщик с пустыми мешками в обеих руках и недоуменно огляделся, почувствовав напряженное молчание. Один из охранников возле двери, извинившись, выставил его обратно на площадку, велев прийти позже. Во время этой паузы Нокс тщательно подбирал следующую фразу.
– Никого еще не отправляли на очистку за выслушивание, каким бы строгим ни был запрет. – Он помолчал, чтобы его слова дошли до всех. Потом пригвоздил взглядом Маклейн, когда та захотела вмешаться, но она, похоже, сама передумала. – Так что пусть любой из вас пошлет меня на очистку за то, что я сейчас скажу. Я не стану возражать, если факты не сподвигнут вас присоединиться ко мне и моим людям. Потому что именно это Уокер и несколько ваших храбрецов доказали нам сегодня утром. У нас есть основания рассчитывать на большее, чем нам дают. У нас есть возможности расширить наши горизонты дальше, чем нам позволяют. Нас вырастили на лжи, заставили бояться зрелища, как наши близкие гниют на холмах, но теперь одна из нас пересекла эти холмы! Она увидела новые горизонты! Нам давали прокладки и уплотнения и говорили, что они годятся. А на самом деле?
Он посмотрел на людей за прилавком. Кажется, Маклейн немного смягчилась.
– Они были сделаны так, чтобы портиться, – вот что происходило на самом деле! Фальшивки! И кто знает, какое вранье еще обнаружится! А что, если бы мы возвращали всех чистильщиков? Если бы мы их самих чистили и дезинфицировали? Делали бы все, что в наших силах? Смогли бы они выжить? Мы больше не можем верить айтишникам, когда они говорят, что чистильщики идут на неминуемую смерть!
Нокс видел, как слушатели кивают. Он знал, что его люди при необходимости готовы штурмовать отдел снабжения, – они сейчас были такими же наэлектризованными и разгневанными, как он сам.
– Мы здесь не для того, чтобы создавать проблемы, – сказал он, – мы пришли навести порядок. Восстание однажды уже было. – Он посмотрел на Маклейн. – Неужели ты не видишь? Мы пережили восстание. Наши родители были его детьми, а теперь мы скармливаем наших детей той же машине. Это будет не начало чего-то нового, а конец чего-то старого. И если снабжение с нами, у нас есть шанс. Если нет, то пусть наши тела будут портить вам вид снаружи. А там, как я сейчас понимаю, все прогнило гораздо меньше, чем в этом гребаном укрытии!
Нокс проревел свои слова, открыто бросая вызов всем табу. Он выпалил их – и насладился их вкусом. Насладился признанием того факта, что за стенами укрытия может оказаться лучше, чем внутри них. Слова, погубившие многих, теперь низким ревом вырвались из его широкой груди.
И ему стало хорошо.
Маклейн сжалась. Она на шаг отступила, и в ее глазах появилось нечто вроде страха. Когда она повернулась к своим людям, Нокс понял, что проиграл. Был шанс, хотя и слабый, вдохновить эту молчаливую и неподвижную толпу на действия, но он исчез. Или Нокс его спугнул.
И тут Маклейн что-то сделала. Нокс увидел, как напряглись сухожилия на ее тонкой шее. Подняв голову с тугим узлом седых волос на макушке, она негромко произнесла:
– Что скажете, снабжение?
Это был вопрос, а не команда. Нокс позднее размышлял, не послышалась ли ему грусть в том вопросе – из-за того, что она так плохо подобрала своих людей, раз они терпеливо слушали, пока начальник механиков распинался. И еще он гадал, было ли ей всего лишь любопытно, или она призывала выгнать его и его людей.
Однако в тот момент, когда по его лицу струились слезы, а мысли о Джульетте заполнили сердце, он думал, сможет ли расслышать голоса горстки своих спутников, – настолько они потонули в гневных воинственных криках мужчин и женщин из отдела снабжения.
41
Но эта зрелость ранняя вредна.
Мои надежды пожрала могила,
И Небо только дочь мне сохранило.
Лукас шагал за Бернардом по коридорам АйТи. Взволнованные техники разбегались перед ними, как напуганные светом ночные насекомые. Бернард словно не замечал, как те ныряют в офисы и выглядывают из окон. Лукас старался не отставать. Его взгляд метался по сторонам, и он ощущал себя выставленным на обозрение перед всеми, кто сейчас украдкой за ним наблюдал.
– Разве я не староват, чтобы переучиваться для другой работы? – спросил он.
Лукас точно помнил, что еще не дал согласия на предложение босса, но Бернард заговорил так, будто сделка была заключена:
– Чепуха. И это не будет стажерством в традиционном смысле. – Он помахал рукой. – Ты продолжишь выполнять свои прежние обязанности. Мне просто нужен человек, который сможет принять эстафету, который будет знать, что надо делать, если со мной что-нибудь случится. Мое завещание…
Он остановился перед массивной дверью серверной и повернулся к Лукасу:
– Если до такого дойдет – в чрезвычайной ситуации, – то в моем завещании будут все необходимые разъяснения для следующего руководителя, но… – Он осмотрел коридор. – Сейчас моим преемником назван Симс, и это нужно изменить. Мне как-то не верится, что и дальше все будет настолько гладко.
Бернард потер подбородок и задумался. Лукас немного подождал, затем встал рядом и ввел свой код на панели возле двери. Потом достал
