Я улыбнулась сквозь слезы.
— Самое главное, у тебя есть Карсон. Возможно, я долгое время этого не одобряла, но я никогда не видела человека, более преданного тебе. Более непреклонного. Он твой партнер, Рен. Не бери это на себя в одиночку. Он с тобой. Мы с тобой.
— Ты правда думаешь, я достаточно храбра, чтобы сделать это? — спросила я тихим голосом.
Она снова скрестила руки на груди.
— Сучка, я видела, как ты противостояла некоторым из самых опасных и могущественных людей на этой земле. Ты выпрыгивала из самолетов, спасалась от военных переворотов… Я знаю, что ты достаточно храбра для этого.
Я посмотрела ей в глаза и нашла в них свою силу.
Он внимательно наблюдал за мной с тех пор, как я вернулась домой.
Теперь этот коттедж был для меня домом.
Свой особняк выставила на продажу.
Мой отец нисколько не обиделся. Он чуть не подпрыгнул от радости, когда я сказала ему, что переезжаю к Карсону. Мама тоже, но в своей собственной, более сдержанной манере. Они тоже внимательно наблюдали за мной. Теперь отношения с мамой были другими, более теплыми. Мне это нравилось. Но она все еще была занятой женщиной. Сначала я все равно пошла бы к своим подружкам.
Эти подруги, которые выручали меня из тюрьмы, которые напоминали, что у меня есть мужество смотреть правде в глаза.
Карсон сидел напротив меня, нарезал что-то и пил вино. Вел себя так, как будто все нормально, хотя мы оба знали, что это не так. Он ждал. Давал мне возможность открыться ему.
Я должна сказать ему. Все. Не только крупицу. Я обязана.
— Сегодня меня арестовали возле клиники для абортов, — сказала я ему, пока он потягивал вино.
К его чести, он не поперхнулся.
Карсон ни в малейшей степени не выглядел шокированным, хотя я знала, что он был удивлен. Карсон многое повидал в своей жизни, и он знал меня достаточно хорошо, он никогда не мог предсказать, что выйдет из моих уст.
Он тоже ничего не говорил. Просто ждал, пока я расскажу остальную часть истории.
Поскольку я знала, как читать его мысли, я заметила, как напряглось его тело, все напряглось в предчувствии того, что должно произойти.
Я позавидовала его способности пить вино. Боже, какое-нибудь хорошее вино сейчас сняло бы напряжение.
— Я вроде как… отключилась, — продолжила я. — Протестующие религиозники были для меня как предлог для разжигания ненависти. Стоят там и издеваются над женщинами в самые неподходящие моменты… — Я замолчала. — Короче, я сломала кому-то нос. Разумеется, он выдвинул обвинения. — Я пожала плечами. — Одна вещь в моем послужном списке, о которой я определенно не пожалею, — я вздохнула.
Хотела бы я вечность говорить об это, лишь бы не добраться до сути.
— Я была там, потому что беременна, — выпалила я. — Потому что планировала пойти туда и избавиться от нашего ребенка, не сказав тебе.
Я не могла смотреть на него. Не было храбрости. Я не знала, смогу ли пережить его ненависть.
— Это отвратительно, зло и постыдно, — прошептала я. — Но я была уверена, что так лучше, чем подвергать тебя еще большим потерям. Еще большей боли. — Шум волн врывался в открытые окна. С моей стороны было жестоко портить такой звук своей уродливой правдой. — Это звучит чертовски нелепо, когда я говорю вслух. — Стыд пропитал мой тон. И все же я не стала бы смотреть на него.
Не могу.
— Но мне казалось, что так правильно. — Покачала я головой. — Или, может быть, я убедила себя в этом, как трусиха. Не могла смириться с мыслью снова потерять что-то. Или, может быть, я ввязалась в эту драку, чтобы остановить себя. — Я всплеснула руками от этой идеи. — Черт, я не знаю. Но я хочу этого. Больше всего на свете. Я знаю, что это никогда не сможет заменить ее. Но будет хуже, если я разрушу наш второй шанс создать семью из-за страха.
Слезы навернулись на глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чертовы гормоны, — пробормотала я, сердито вытирая глаза.
Через несколько секунд до меня дошло, что Карсон ничего не сказал.
Бл*дь.
Мне не приходило в голову, что, возможно, Карсон не захочет воспользоваться шансом вернуться к кошмару, из которого мы едва выбрались. Бл*дь. Я была разбита вдребезги. Я пойму, если он снова не захочет за мной бегать.
Беспокойство скопилось в животе.
Хотя я действительно не хотела этого, я, наконец, посмотрела на него. Его лицо ничего не выражало. Он пристально смотрел на меня, как и во время всей тирады. В его глазах не было ни огня, ни бури, ни эмоций. Они были закрыты ставнями, выражение лица было маской, которую он носил для всех остальных. Но не со мной. По крайней мере, обычно.
— Черт, — прошептала я, не в силах отвести взгляд. — Я облажалась, да? Мы наконец-то, после всего, наладили жизнь, а я, как всегда, добавляю хаоса.
Брови Карсона нахмурились при моих словах. Раздражение. Наконец-то, хоть что-то.
Но раздражение было слишком слабой эмоцией, чтобы соответствовать новостям, которые я только что сообщила.
Карсон спокойно поставил свой бокал с вином, затем обогнул кухонный островок и направился ко мне.
В страхе я стала отходить назад.
Однако ему не потребовалось много времени, чтобы поймать меня, одна его рука легла мне на бедра, а другая обвилась вокруг шеи. Теперь в его глазах горел огонь. Настоящий ад.
— Ты выйдешь за меня замуж, — пробормотал он. — До того, как родится ребенок. Я знаю, ты хочешь чего-то большого, бл*дь, и будешь жаловаться, что не хватает времени на платье, цветы, которые нужно доставить самолетом из Италии или еще откуда-то, бл*дь, мне все равно. Можем сделать это по-крупному в следующем году, если хочешь. Можешь сделать так, как захочешь. Но это должно произойти в ближайшие девять месяцев. Будь моя воля, мы бы сделали это завтра. Но ты будешь в моих объятиях.
Его рука соскользнула с моих бедер и накрыла живот.
— Мой ребенок внутри тебя. — Его голос был невероятно мягким, переполненным эмоциями. — Я добился своего. Сбылись мои самые смелые мечты. Так что, пусть свадьба будет не завтра. Но очень скоро.
Слезы текли по моему лицу быстрее, чем он успевал их вытирать. В последний раз, когда я была беременна, он привык к тому, что я разражалась слезами из-за рекламы страховой компании или когда случайно роняла печенье на пол.
Конечно, это имело какое-то отношение к гормонам. Но большая часть этих слез была пролита искренне.
Я даже не хотела спорить.
— Хорошо, — прошептала я.
Теперь он выглядел потрясенным.
— Хорошо? — повторил он.
Я кивнула.
— Черт, — пробормотал он. — Я думал, будет намного сложнее. — Он отпустил меня, чтобы дотянуться до своей куртки. Вытащил коробочку с кольцами.
Твою мать. Он не мог сотворить это с помощью магии из ниоткуда. Он все уже планировал.
Шкатулка открылась, и в ней оказался самый потрясающий изумруд, который я когда-либо видела. Квадратный, солитер, кольцо, закругленное крошечными бриллиантами.
— Изумруд, — пробормотала я.
— Пусть это будет ее камень, — закончил он за меня. — Будешь носить ее с собой до конца жизни.
Каким-то образом слезы потекли еще быстрее.
— Хорошо ли я поступил? — спросил Карсон немного неуверенно.
Я яростно закивала головой, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать его.
— Да, милый, ты молодец, — сказала я ему в губы. — Теперь надень на меня.
Он ухмыльнулся.
— Не буду спорить. — Его глаза были серьезными. — Как только надену, уже никогда не сниму.
Я хмуро посмотрела на него.
— Не буду.
Он надел кольцо на мой безымянный палец. Идеально подходило. Немного тяжеловато. Мне нравился его вес. Очень.
Я долго смотрела на него сверху вниз.
— Врачи сказали, что у меня не будет другого ребенка, — тихо сказала я. — Впрочем, я уже знала это. — Я прикусила внутреннюю сторону щеки. — Знаю, ты подумаешь, что я сумасшедшая, но я должна тебе кое-что рассказать, пока не потеряла самообладание.
