— Я не думаю, что…
— Отвечай на гребаный вопрос, — потребовал я.
Этот человек привык командовать, люди относились к нему с почтением.
— Если я выхожу из этой больницы без ребенка и жены, то сразу еду прямо к тебе, — сказал я ему. — Приставлю пистолет к голове твоей жены, нож к горлу ребенка и попрошу выбрать, кого убить.
Я позволил словам повиснуть там, оседая в воздухе. Это был врач из Лос-Анджелеса, и можно было бы с уверенностью предположить, что в прошлом ему угрожали люди. Но я сомневался, что когда-либо правда был готов на это.
Он выглядел так, словно вот-вот обмочится.
Затем я подошел к своей жене, на лбу у нее выступил пот, лицо покраснело, глаза были дикими от боли, страха и в основном решимости. Однако над этим выражением лица был ужас. Что-то вцепилось в нее, пытаясь забрать. Чудище, которое следовало за смертью. Я видел это много раз.
Только в самых страшных кошмарах я думал, что увижу этот взгляд в глазах Рен. Я скрыл от нее свой страх. Ей не нужно видеть поражение на моем лице. Не сейчас, когда она нуждалась в моей силе и вере в нее.
— Я не потеряю его, — сказала она сквозь стиснутые зубы.
Это мальчик. Мы выяснили это так быстро, как только смогли. На этот раз Рен не хотела сюрпризов.
— Я знаю, — согласился я. Моя женщина никому не позволила бы забрать у нас еще одного ребенка. Она бы сразилась с самим жнецом. Она боролась бы изо всех сил, чтобы произвести на свет нашего сына. До последнего вздоха.
К счастью, она отдала бы жизнь за нашего ребенка.
Вокруг нас разразился хаос, и я знал, что у меня остались считанные мгновения с ней.
— Я не потеряю тебя, — сказал я ей, в нескольких дюймах от лица. Я вцепился ей в шею. — Это твоя битва, дорогая. Только твоя. Я ничего не могу здесь сделать. Я не могу спасти тебя, моя женщина-викинг. Ты себя спасешь.
Ее глаза прояснились, когда она вспомнила разговор, который у нас был целую жизнь назад. Решимость сдвинула ее брови вместе. Моя женщина была измучена и испытывала боль, которую я не мог понять, но никто не посмел бы пойти против нее с таким выражением лица.
Даже смерть.
— Мистер Уокер, — прервал меня доктор. — Отпустите свою жену. — Его тон был ровным, отстраненным. В нем больше не было страха. Однако это все еще таилось внутри, подталкивая его вперед. Но он похоронил это, чтобы делать свою работу.
Спаси мою Рен.
Чтобы дать ему возможность сделать это, мне пришлось отпустить ее. Это шло вразрез со всеми моими инстинктами. Но здесь я бессилен.
Я прижался к губам Рен, задержавшись на мгновение дольше, прежде чем отступить.
Люди продолжали говорить мне, чтобы я вышел из палаты, но я не двигался. В конце концов они прекратили попытки, сосредоточив свое внимание на Рен. Вокруг нее было слишком много людей. Страх парализовал меня. Сработала сигнализация.
Я не знал, как Джею и Стелле удалось попасть в палату среди всего этого хаоса, и мои глаза скользнули по ним без интереса. Лицо Джея побледнело, когда он увидел сцену перед собой, затем он попытался вытащить Стеллу.
Она приблизилась ко мне и вложила свою маленькую руку в мою.
Я едва почувствовал.
— Нам нужно подготовить операционную, сейчас же! — крикнул доктор.
— У нас нет времени, — крикнул кто-то еще.
Ко мне подошла медсестра.
— Сэр, у вашей жены случилась остановка сердца. Сейчас мы делаем посмертное кесарево сечение, — сказала медсестра.
Я уставился на нее. В ее глазах стояли слезы. Она была расстроена. Доктор не был таким. Они приучили себя не заботиться о человеческой жизни так, как медсестры. Нельзя плакать над каждым человеком, которого не смог спасти. Я знал это, потому что моя жизнь была такой же. Мне наплевать на всех людей, которых пришлось убить. Они — моя работа. Ни больше, ни меньше.
Но этой женщине, стоящей передо мной, было не все равно.
Ей было не все равно, потому что она думала, что они вырезают ребенка из моей мертвой жены.
Стелла застонала рядом со мной. Это был первобытный звук. Из чистой боли. Я не смотрел на нее. Я не сводил глаз с медсестры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы ошибаетесь, — я четко произнес свои. — Ты пойдешь туда и скажешь доктору, что он заберет нашего сына в этот мир в целости и сохранности. Затем он позаботится о том, чтобы моя жена проснулась и обняла ребенка.
Она моргнула, глядя на меня.
— Сэр, я не уверена, слышали ли вы…
— Я прекрасно тебя расслышал, — процедил я сквозь зубы. — И ты прекрасно меня слышала. Повернись и напомни доктору об обещании, которое я дал насчет его семьи.
Мои слова тронули ее, страх отразился на лице. Я наблюдал, как она двигалась между телами, чтобы поговорить с доктором.
Затем я стал ждать. Жену и сына.
И надеялся.
РЕН
Дежавю было ужасающим.
Больничные запахи, яркий свет, крики людей. Руки на мне. Боль. Пустота.
Это было слишком чертовски знакомо.
«Я не могу спасти тебя, моя женщина-викинг. Ты себя спасешь».
Карсон был здесь. Он был здесь все время, напоминая мне бороться.
Прежде всего я почувствовала теплую, сухую руку в своей. Ощущения начали возвращаться к моему телу, и паника наполнила конечности, когда я снова почувствовала пустоту в животе.
— Где он? — я закричала, мой голос был скрипучим.
Я попыталась открыть глаза, но они были полны песка.
— Где он? — повторила я, на этот раз громче.
— Милая, все в порядке, он здесь.
Я открыла глаза в тот же момент, когда мне на грудь положили что-то теплое. Я уставилась в широко раскрытые, любопытные, ледяные голубые глаза.
Как у его отца.
Слезы текли по моему лицу, когда я подняла руку, чтобы погладить его маленькую щечку. Он поднял ручку, чтобы взять мой палец.
— О боже, — прошептала я, уставившись на него. — Страйкер, ты здесь.
— Детка, я понимаю, что ты прошла через войну, чтобы родить нашего сына, но ни за что на свете ты не назовешь его Страйкером, — сообщил мне Карсон.
Я хмуро посмотрела в его сторону, но не смела отвести глаз от нашего маленького мальчика.
— Он идеален, — прошептала я.
— Он вышел из тебя, — ответил Карсон серьезным от волнения голосом. — Конечно, он идеален.
Я наконец нашла в себе силы оторвать взгляд от своего ребенка, чтобы посмотреть в глаза мужу. Они были полны любви. И все же окаймлены чем-то другим. Остатки травмы, через которую он прошел, кусочки человека, которым он мог бы стать, если бы все было по-другому.
— Рен!
Мы оба посмотрели на дверь, в которую ворвалась Стелла, за которой следовал Джей.
— Ты проснулась, — закричала она. Слезы катились по ее щекам, когда она бросилась к моей кровати. — Ты в порядке, — выдохнула она.
— Я в порядке, — согласилась я.
— Не могу поверить в то, что сейчас произошло, — сказала она. — Ты была… мертва, — задыхалась она. — Медсестра подошла к Карсону и сказала, что ты умираешь.
Мои внутренности разрывались на части, когда я подумала о Карсоне в этот момент.
Я перевела взгляд на него, пока Стелла продолжала говорить:
— Но Карсон в это не поверил, — лепетала она. — Он просто… сказал медсестре пойти и сказать доктору спасать тебя, — усмехнулась Стелла. — Он буквально сказал ей уйти и вернуться с другими новостями. Как это возможно?
Стелла говорила быстро, почти как сумасшедшая. Я поняла, она под кайфом от адреналина, или через что проходили люди, которые думали, что видят смерть одного из своих лучших друзей.
Она не видела, как ее слова действуют на Карсона, как прячется хищник.
Однако я видела. Я поняла, как близко была к смерти. Как близко он был к тому, чтобы потерять все.
Джей тоже это видел.
— Детка, давай дадим им немного времени, — пробормотал он, выводя ее из комнаты.
Я одними губами произнесла ему «спасибо». Это был бы только вопрос времени, когда все остальные придут. Хотя я подозревала, что Джей охранял дверь.
