Простучал стук копыт, на сухое место выметнулся со стороны леса разведчик, пустил коня в мою сторону.
Я вскинул ладонь, запрещая соскакивать и кланяться, некоторые еще не могут удержаться от этой дурной привычки.
Он натянул повод.
— Ваше величество!.. Маркус…
— Что? — крикнул я. — Поднимается?
— Нет, ваше величество, пока на месте!
Я выдохнул:
— Слава тебе, Господи. Ты всегда даешь людям шанс, как давал и соотечественникам Ноя. Но мы уже умнее, ты был прав, Господи, с Ноем… Хорошо, скачи обратно, пусть Норберт продолжает бдить и наблюдать.
Он лихо развернул коня, пришпорил и унесся. Альбрехт, наблюдавший со стороны, подошел, сказал дружески:
— Значит, вы одобряете действия Господа?
— Да, — ответил я твердо. — По-моему, он действует правильно, хотя и не всегда понятно.
— Понятно становится потом?
— Да, — согласился я. — Дети понимают своих родителей тогда, уже когда сами… Граф, нам нужно менять тактику.
Он спросил в упор:
— Что, опять видение?
— Хуже, — ответил я. — Новые вопросы.
Дыхание наконец-то выровнялось, а сердце перестало колотиться, как пойманная птица.
— Это не новость, — буркнул он.
— У нас есть шанс, — сказал я. — Теперь мы знаем их слабое место. Это не пятнышко, скажу вам!.. Мы в состоянии нанести им поражение в чистом поле или в лесу, это неважно, но, к сожалению, любая победа обернется поражением и уничтожением как нас, так и всего на свете…
Альбрехт сказал почтительно:
— Ваше величество, вы успели остановить наших героев вовремя. А у них хватило благоразумия послушать вас. Насколько я понимаю, перед нами стоит задача теперь посложнее.
— В самое яблочко, граф. В сердцевину.
— Суметь ворваться в Маркус? И не дать взлететь?
— Именно, — отрубил я. — Ворваться и все там уничтожить. Взорвать, сломать, разрушить… вывести из строя! Пусть сам Маркус превратится в груду металла. Но как это сделать?
Он задумался, все-таки при отступлении своих войск любая крепость успевает захлопнуть ворота перед наступающими. Но там это не так критично, а здесь это конец.
— И все-таки вариант есть, — сказал я с тяжелым сердцем.
Он посмотрел на меня очень внимательно.
— Ох, ваше величество…
— Что?
— Почему мне кажется, — проговорил он медленно и с расстановкой, — что вы не придумываете хитрые воинские приемы, а… вспоминаете?
— Я старые книги читал, — напомнил я. — Только и всего. И ничуть не стыжусь, что грамотный. Меньше баб — больше книг!.. Это только в детстве кажется ужасным, что книги, а не бабы. Потом, как видите, обнаруживаются преимущества… Граф, как только появится сэр Нортон, пригласите его для серьезного разговора.
Он спросил тихо:
— Что-то придумали?
— Очень рискованное, — признался я.
— Нужно хвататься, — посоветовал он серьезно. — Времени нет. Ваше величество…
— Граф, — ответил я.
Он вышел, я быстро прикидывал, кого можно привлечь для рискованного и очень не рыцарственного подвига, и с горечью видел, что опираться придется в основном на людей неблагородного происхождения, у которых спесь и память о длинной родословной не заслонит суровую реальность.
Нортон прибыл нескоро, он из тех, кто предпочитает быть со своими людьми, а не в королевской свите, слегка запыхался, явно гнал коня во весь опор, лицо слегка покраснело, что для всего невозмутимого начальника внешней разведки просто редкость.
— Ваше величество?
— Сэр Норберт, — ответил я. — Присядьте, сэр Норберт. Задержу вас ненадолго, но хочу, чтобы разговор был не короля с вассалом, а соратника с соратником.
Он сел, взглянул настороженно.
— Я весь внимание, ваше величество.
Я опустился за стол напротив, создал две чаши с легким вином, одну пустил по столешнице в его сторону. Он медленно и степенно взял, не сводя с меня взгляда.
Я сказал с натугой:
— Сэр Нортон… Помните, я предостерегал вас, чтобы не высовывались из леса? Дескать, сами можем стать добычей.
Он кивнул.
— Да. Я лично проследил, часовые больше никого не выпускают.
— Хорошо, — сказал я, — но на этот раз… мне кажется, у нас ничего другого не остается, как… сдаться.
Он охнул, отшатнулся.
— Ваше величество?
Я сказал невесело:
— Вы не ослышались, доблестный и благороднейший сэр Норберт. Мы сдадимся. Раздавленные, испуганные и смиренные, выйдем безоружными и без-доспешными… Пусть нас схватят и уведут в корабль…
Он переспросил быстро:
— Безоружными? И даже без доспехов?
— А что от них толку? — спросил я.
Он смотрел на меня холодными глазами.
— Ваше величество… мне ваш план не совсем ясен…
— Ага, — сказал я, — все-таки догадываетесь? Если все наши попытки дать им отпор проваливаются, а они уже набрали народу немало, могут вот-вот взлететь… значит, нужно поставить на кон все. Только одна попытка! Последняя. Все или ничего.
Он пробормотал в озадаченности:
— Но… как? Если мы будем без оружия?
— Я бы сам хотел пронести оружие, — признался я, — но вы же видели, сразу убивают тех, у кого хотя бы нож в руке!
— Значит, — сказал он, — уязвимы.
— Уязвимы, — согласился я. — Если пленных увозят, это шанс.
— Какой? — спросил он. — Что уцелеем?
Я покачал головой.
— Уцелеть хочу вместе с человечеством. Думаю, берут на борт не для того, чтобы там убить… хотя кто знает, ритуалы могут быть всякие. У нас будет время, хоть и немного, чтобы осмотреться, выработать план. У меня к вам особая просьба.
Он пробормотал:
— Догадываюсь…
— Барон?
— Нужны те, — ответил он, — кто сумеет притвориться. Рыцаря трудно заставить согнуться, даже поклониться против его воли, а мои люди из простонародья, им проще… Верно?
— Верно, — признался я. — Начинайте отбирать людей, я просмотрю их на предмет профпригодности попозже. А я пока подготовлю наших алхимиков.
Он нахмурился.
— Они пойдут тоже?
— Барон, — ответил я с укором, — им придется сыграть важную роль. Их я давно обучил, как составлять греческий огонь, а для обучения ваших людей просто нет времени.
Он коротко поклонился.
— С вашего позволения приступлю немедленно?
— Действуйте, барон, — ответил я. — И да поможет нам всем Господь.
Глава 7
За шатром раздались тяжелые шаги, полог отлетел в сторону, вошел огромный и грозный Тамплиер, брови нахмурены, лицо злое.
Остановился, вспомнив, что без приглашения к самому королю, я спросил с холодной вежливостью:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
