сейчас, убить его вслепую будет непросто.
Грохот прекратился, и впереди появился свет, темно-красное сияние манило нас к узкому каменному проходу.
— Мне не нравится зловещая атмосфера, которую создает эта тропа, — пробормотал Сет. — Жуткое красное свечение в жутком маленьком проходе, который был открыт какой-то жуткой старой магией проклятия. Нет, мне здесь не хорошо.
— Какой у нас есть выбор? — прошипел я. — Без магии невозможно вернуться туда, откуда мы пришли.
— По крайней мере, я все еще чувствую свой Орден, — задумчиво сказал Сет, и я кивнул в знак согласия.
— Тогда я смогу переместить нас быстро, если понадобится, — сказал я. — Но я не собираюсь гнать нас туда. Насколько я знаю, мы можем оказаться в пасти зверя.
— Хорошо, давай. — Сет шагнул вперед. — Ты следи на случай, если что-нибудь подкрадется за нами. Я направлю внимание в центр.
— Хорошо, — пробормотал я, позволяя ему взять на себя инициативу и оглядываясь через плечо, готовый убить любое существо, которое могло скрываться в тени.
Мы вошли в красный свет туннеля, стены по обе стороны от нас были слишком близко, на мой взгляд. Здесь не было настоящего запаха, ни сырости, ни плесени, ни пыли. Как будто ничто земное не могло коснуться этого места. Это оставило во мне неприятное чувство, пронзившее мои кости, и мне пришлось задаться вопросом, было ли лучшей идеей для всех нас отправиться в проклятый город, обещающий смерть. И все же я сомневался, что это будет худшее, с чем мы столкнулись.
Коридор начал подниматься, каменные ступени поднимались под нашими ногами, пока я не убедился, что мы должны снова оказаться хотя бы на одном уровне с улицей. Хотя из окон не было видно кирпичных стен, это место само по себе было тюрьмой.
Наконец мы вошли в длинную комнату с простой деревянной мебелью и жутким ощущением, будто кто-то только что вышел из комнаты. Как будто это место застыло во времени в тот момент, когда проклятие пустило корни. Где были тела? Кости и стойкий запах смерти? Казалось, что Фейри в этом городе прекратили свое существование. Один момент здесь, следующий уже нет. Была ли такая судьба еще возможна для тех, кто ходил в его стенах? Тот, который подкрадывался к нам с каждой секундой?
За нами послышался скрежет камня, и я с проклятием обернулся, проход, из которого мы пришли, закрылся, как будто его никогда и не было. Я бросился на новоиспеченные кирпичи, появившиеся у выхода, но камень даже не вздрогнул от приложенной мной силы.
Я крутился с переполненным адреналином в крови, ища другой выход, но не было ни другой двери, ни окна, ничего, кроме двух одиноких деревянных стульев и эха давно потерянных душ.
Сет побежал обратно к закрывшейся стене, сильно пнул ее, а затем соскреб по ней огненными перчатками Феникса, но ни то, ни другое не помогло. Я снова навалился на него всем своим весом, пихая изо всех сил, но ни один кирпич не сдвинулся с места.
— Что теперь? — Сет зашипел, и его дыхание затуманилось, заставляя меня заметить, как здесь холодно.
— Чертовски холодно, — прорычал я, снова ударив кулаком в стену, но даже сила моего Ордена не смогла проникнуть сквозь странную силу этого города.
Мы обходили стены в поисках пути вперед, расталкивая кирпичи, пол, потолок. Но у нас не было никакой магии, которая могла бы нам помочь, и в стенах каменной комнаты не было ни единой трещины, которую можно было бы пробить физически.
Сет поймал мой взгляд, когда мы отказались от попыток вырваться на свободу. Неужели из всех волков в мире мне действительно пришлось попасть в ловушку именно с этим?
Я отвернулся от него, заметив ряд странных символов на стенах и пытаясь расшифровать их значение. Возможно, здесь был ответ, который помог бы мне сбежать. И дворняга, как я догадался.
Сет подошел ближе к моей периферии, и я демонстративно проигнорировал его.
— Что ты делаешь? — прошептал он.
— Сосредотачиваюсь, — прорычал я.
— На чем? — спросил он.
— На них. — Я указал подбородком на символы, и он тоже посмотрел в ту же сторону и замолчал. Но звезды запрещают Оборотню молчать дольше минуты.
— Что они означают? — спросил он.
— Может быть, они имеют в виду, что ты вдыхаешь мое личное пространство, Капелла.
— Ой, не Капеллай мне. Я больше не твой ученик. С тех пор мы провели много времени вместе, лунный друг.
Я скрежетаю зубами, игнорируя его. Не убивай Волка. Блу любит его. Неуместная любовь, но все же.
— Ты много знаешь о старых символах? — спросил он.
— Немного.
— Насколько немного?
— Просто молчи, — отрезал я.
Ему удавалось это еще секунд десять, но, видимо, он ничего не мог с собой поделать.
— Я не думаю, что эти странные картинки нам помогут. — Он отошел в угол комнаты. — Есть кое-что еще. Какая-то… тайна.
— Конечно. Иди, понюхай свою задницу в том углу и посмотри, поможет ли это, — пробормотал я.
Он усмехнулся.
— По крайней мере, наши подшучивания будут развлекать нас, пока мы в ловушке вместе.
— Это не подшучивание, — сказал я, качая головой.
— Конечно да. Это то, что мы делаем. У нас было так всегда. Ты притворяешься, что ненавидишь меня, а потом я такой очаровательный, и в конце концов ты слегка улыбаешься, и мы продолжаем наш день. Это то, что делают лунные друзья.
Я повернулся к нему, мой гнев рос на всю эту ситуацию. Я был отделен от остальных, от Блу, застрял с ним здесь, в какой-то проклятой комнате, и он уже раздражал меня невыразимо.
— Это не так. Ты бредишь. У меня есть избранный круг друзей, люди, ради которых я готов пойти на край земли, и ты не один из них, Сет Капелла.
Он нахмурился, из его горла поднялся тихий всхлип, который каким-то образом подействовал на мое сердце. Будто в него ткнули ржавым гвоздем или чем-нибудь еще.
— Ты не это имеешь в виду.
— Именно это, — прорычал я. — Дарси, возможно, и простила бы тебя за все то дерьмо, через которое ты нас заставил пройти, но я никогда этого не забуду. И когда я говорю, что ты не мой друг и уж точно не мой лунный друг, я имею это в виду до глубины своей проклятой звездной души. Назови хоть один хороший поступок, который ты сделал, за которых можешь заслужить прощение. — Эти слова сорвались с моих губ, моя ярость по поводу прошлого снова всплыла на поверхность, но она сопровождалась чувством вины, которого я не ожидал. По большей части
