родителям контролировать меня, ненавижу то, что до сих пор иногда чувствую в себе их когти, и ненавижу то, что знаю, как легко было бы снова все это выключить, если бы пришлось. Но я борюсь за этого нового себя, потому что он тот, кого хоронили и выталкивали из меня всю мою жизнь. Тот, которого я показывал только Наследникам до того, как вы все вошли в мою жизнь. И знаешь, почему я так сильно хочу быть твоим другом, Лэнс?
— Почему? — Я хмыкнул.
— Поскольку я испытал одиночество, я почувствовал укол от осознания того, что никто не придет, чтобы спасти меня. И я знаю, что ты тоже столкнулся с этим после того, что Лайонел с тобой сделал. Ты стал ожесточенным и ненавистным, и я тоже. Но именно поэтому мы хороши друг для друга. В моей семье есть название, обозначающее лояльность стаи. Мы называем это верностью Волка. Я инстинктивно даю это тебе, и я не даю это кому-то просто так. Все тебе нужно простить меня за то, что я сделал с тобой, и мы сможем это получить.
— То, что ты сделал с Дарси, — поправил я. — Мне плевать на все остальное. Но ты пытался ее сломать.
— Я знаю. Но если бы я этого не сделал, она, вероятно, не стала бы такой сильной, не поднялась бы и не стала бы королевой.
— Ты сейчас пытаешься приписать себе ее вознесение? — Переспросил я.
— Неа, примерно шестьдесят процентов.
Я угрожающе нахмурился.
— Хорошо, около десяти. — Он невинно поднял руки.
— Мм.
— Что мне нужно сделать, чтобы заставить тебя пройти мимо этого? — он спросил. — Что бы это ни было, я сделаю это. Потому что мы с тобой должны быть лунными друзьями. Я чувствую это. Прямо здесь. — Он ткнул большим пальцем себя в грудь. — И именно в этом месте я чувствую все свои лунные предчувствия.
— Ты не получаешь намеков от Луны. А лунные друзья — это не вещь, — я разочарованно фыркнул, закрывая лицо рукой. Нам нужно было сосредоточиться на том, чтобы выбраться отсюда, а не обсуждать эту тривиальную чушь.
Он опустил голову и слегка заскулил.
— Ладно, правда в том… Я знаю, что лунные друзья — это не вещь. Я знаю, что луна не выбирала нас в друзья. Но все остальные получают все эти модные облигации, и, возможно, я немного завидую. Но я чувствую что-то к тебе, и это что-то вроде лунного, так что…
Он позволил этой мысли повиснуть в воздухе, и я позволил ей задержаться там.
Я оглядел пространство, и по коже пробежало покалывание.
— Здесь становится тесно?
— Нет. — Сет пожал плечами. — Все те же четыре стены и никаких окон.
— Кажется теснее, — пробормотал я, и мой пульс немного участился. Мне нужно было уйти отсюда, вернуться к Дарси и остальным.
Сет снова начал ходить по краю комнаты, проводя рукой по красным кирпичам.
— Должна быть секретная кнопка или что-то в этом роде.
У меня по рукам побежали мурашки, и я мог бы поклясться, что температура все еще падает. Кристаллы льда поползли по потолку, и я выругался, мое дыхание затуманилось.
Возможно, темная магия была ответом на этот вопрос.
Я позволил своим клыкам выдвинуться, поднял руку и впился в кожу, чтобы пролить кровь. Я намазал ей символы, ожидая зова теней, но на мое подношение ничего не дало.
— Не сработало? — спросил Сет.
— Нет. Возможно, ему нужна кровь идиота. Иди сюда.
— Пошел ты, — засмеялся он.
Кристаллы льда продолжали сползать по стенам, и по моей коже пробежала дрожь. Я начал проверять пол в поисках трещин или следов, которые могли бы дать подсказку.
Холод пробирался по моим костям, и по тому, как Сет обнимал себя руками, было ясно, что он тоже столкнулся с этим.
— Просто становится холоднее, — сказал он сквозь стучащие зубы.
У меня перехватило дыхание, когда я заметил крошечные, нацарапанные надписи на полу, словно кто-то выгравировал их на камне.
— Frigus usque mane tolerandum est, — прочитал я вслух.
— Что это такое? — Сет бросился ко мне и упал на колени рядом со мной.
— Это на древнем языке, — сказал я, узнав его.
— Но ты же можешь это прочитать, верно? Верно? — Сет подтолкнул меня.
— Что-то вроде… Я думаю, это значит… что тебе придется терпеть холод до рассвета, — сказал я.
— И все? Это откроет дверь? — взволнованно сказал Сет, хотя едва ли это было поводом для волнения. До рассвета оставалось несколько часов, а холод не утихал. Плюс, остальные были там, лицом к звездам. И только я знал что, целая ночь в этом городе, запертая здесь с Сетом, — это не тот ответ, который мне нужен.
— Сначала мы замерзнем насмерть, — сказал я, обеспокоенно потирая подбородок.
Сет вскочил на ноги.
— Вот и все, снова на меня обрушивается мрачный день конца света. Но тебе повезло, Лэнс. Потому что ты застрял здесь с оборотнем, и если есть что-то, что Волки умеют делать лучше всего, так это становится темплее.
Я поднялся на ноги, подошел к нему и обнаружил, что он снимает свитер.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — потребовал я.
Он положил свитер на пол, похлопал его и расправил.
— Я застилаю нам постель.
— Я не планирую спать, а если бы и планировал, то делал бы это на своей стороне, — сказал я с раздражением.
— Это вздор. Как мы будем прижиматься, если будем на разных сторонах? — Он посмотрел на меня с искренним любопытством, и я понял, что он намеревался сделать, чтобы пережить ночь.
Клянусь, я слышал, как звезды смеются надо мной, и стиснул зубы, сопротивляясь их насмешкам.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос, мудак.
— Послушай, прижимание спасет наши задницы. И, честно говоря, я сейчас чувствую себя несколько нестабильно. Мои потребности в Волке требуют, чтобы я обнимался и эмоционально связывал разговор.
— Ах, да? Что ж, мой Орден требует, чтобы я сидел один и молчал. — Я сел у дальней стены, подальше от его чертовой кровати из свитера.
Сет сел, скрестив ноги.
— Хорошо, мы можем делать это по очереди. Час посидим молча, потом часок прижаматься друг к другу?
— Нет, это не п…
— Шшшш, твой час начался. Он изобразил, как застегивает свои губы, и я прислонился спиной к стене. Я далек от того, чтобы не наслаждаться тишиной, пока она предлагается.
Я закрыл глаза, пытаясь представить себя в широко открытом пространстве с бесконечным свежим воздухом, но мне было трудно избавиться от ощущения тесных стен и гнетущей камеры, в которой я действительно находился. Было
