Лили Магазин: «Он ее так обнимает там. Короче она со своей таксой оказывается каждый день там гуляет, а сама живет в часе еды от его дома. В общем, вчера застала их идущих под ручку»
Лили Магазин: «Амир, ты завел бьюти-блог?»
Сазонов Стас: «Лиль, я с тя ору»
Педальнов Влад: «Ржака»
Доронов Амир: «Лилия, ты просто прелесть. Рыбка Дори - твой прототип»
Лили Магазин: «Шарлотту Тилсбери, как разберешь, скинь мне ссылку»
Арина Сорока: «Настя – платье огонь. Лиля, он не про свой бьюти-блог. Ты неподражаема»
Лили Магазин: «А про что?»
Макс Еремин: «Маринка, платье норм же, че ты))) Девчонка на фото крутая»
Надежда Гроза: «Я его тебе подарю в честь окончания школы, сорняк огородный»
Макс Еремин: «… но не такая крутая, как девушка моя. Ай, Гроза, уверен в этом платье ты была бы еще лучше!»
Надежда Гроза: «У тебя есть ровно десять минут, чтобы найти способ извиниться, Еремин»
Педальнов Влад: «Хана Максютке»
Катерина Платонова: «Кто-нибудь готовится к ЕГЭ? Капец, ссу. Макс, купи ей шоколадку»
Надежда Гроза: «Себе купи, Платониха»
Арина Сорока: «Ору с вас двоих»
Вадим Самойлов: «Я завалю литру. Я чую»
Сазонов Стас: «Истери поменьше»
Гринев Иван: «Вакансии дворников на hh-ру всегда есть»
Юрка Бубликов: «Главное алгебру не завалите, иначе справка вам обеспечена тут всем и мечта стать дворниками станет ближе»
Доронов Амир: «Не парюсь, мне все папа купит *ржущий смайл*»
Лили Магазин: «Лучше бы он себе нового сына купил»
Доронов Амир: «Ауч, Лилия, это больно. Прямо в нокаут с ноги»
Олежка Рожок: «Захлопнитесь, готовиться мешаете»
Арина Сорока: «Так ты из чата выйди, умник»
Артур Рябин: «Че тут опять происходит?»
Юрка Бубликов: «Все обсуждают платье, а Амир, как его снять»
Серов Илья: «Крикаю»
Доронов Амир: «Опять Амир?!»
Ромка Филатов: «Ты самый озабоченный»
Доронов Амир: «Хотел сказать «озадаченный»?»
Леся Кромина: «Не, он все правильно сказал»
Ира Суханова: «Настя хочу платья. Кристя с Валей тоже. Кинь ссыль»
Айварова Настя: «Ок»
Доронов Амир: «Эй, але, почему я опять самый озабоченный-то?!»
Весна в этом году наступила рано. После каникул это ощущалось особенно сильно, когда птички радостно, рассевшись по оттаявшим веткам с набухшими почками. Кое-где еще оставался залежалый снег, однако в целом асфальт очень быстро стал чистым. Кошусь взглядом на голубое небо, щурясь от бьющегося в окно солнышка и устало вздыхаю, отрываясь от тетради с пробными тестами по ЕГЭ. Дома стоит тишина: бабушка снова на прогулке с Валентином Арсеньевичем. Уезжать из России она отказалась, мотивировав тем, что живет последний раз и хочет провести время со своей новой любовью. Вы не поверите, но теперь она стала большой любительницей дикого туризма. Буквально месяц назад они ездили с Гринчем на Алтай, дабы посмотреть природу и зверей. В следующем году собираются на Камчатку, бурые медведи не дают ей покоя.
- Эй, ты мне сейчас руку отдавишь, - ворчит Макс, вытаскивая конечность, на которой я с комфортом устроила голову. Перехватывает ею поперек туловища, подтягивая к себе так, чтобы я могла устроиться у него на животе. Со стоном кладу тетрадь на лицо, на секунду скрываясь от бренного мира.
- Чего воешь? – Еремин убирает препятствие, мешающее ему смотреть на меня, чуть сползая по спинке дивана, поглаживая меня по волосам, пока я, затаив дыхание, разглядываю его профиль. Касаюсь кончиком пальца небольшой родинки над губкой, ловя улыбку подушечками.
- Может мне никуда не ехать? – задаю в десятый или сотый раз этот вопрос.
С момента нашей ссоры я почти не сомневалась в своем решении. Даже, когда Макс в тот день поцеловал меня, затащив в библиотеку – все равно упорно настаивала на том, что хочу переехать. Мои отношения с родителями не стали теплее, но мы научились друг друга хотя бы слушать. Не без помощи Еремина, конечно.
На Новый год он вообще умудрился всю свою родню притащить к нам, и мы встречали под куранты наступающий 2020 вместе. Друзьями наши отцы не стали, но Михаил Алексеевич мне очень понравился, как и мама Макса, которую я знала весьма шапочно. Да и мачеха у него оказалась на редкость веселой, в чем-то даже более активной, чем Елена Андреевна. Последняя вообще вернувшись просвещённой, загорелой, рассказывала нам об азиатской культуре весь вечер. Родители очень заинтересовались, а мой отец даже обменялся контактами с отцом Макса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Он хороший парень, - произнес неуверенно, подойдя ко мне в тот вечер на балконе, пока я любовалась из окна первым салютом. – Я его еще тогда заметил. Не уходил, пока не убедился, что с тобой все хорошо.
- Знаю, пап, - улыбнулась, заметив, как неловко мнется отец рядом, то сжимая пальцы, то вновь пряча в кармане брюк.
- Надь… Если ты хочешь, можешь остаться тут и выбрать любой университет на выбор, - произносит эти слова с трудом, заставляя затаить дыхание. Оглянулась на наши семьи, играющие в шарады. Макс улыбался, о чем-то разговаривая с моей мамой, увлечённо показывающую ему окаменелый зуб ихтиозавра, привезенный с одной из поездок. Повернулась к отцу, слыша в комнате за дверью лоджии веселый смех, проговорив:
- Я подумаю, пап.
Но ответа так и не дала.
Макс тоже ни на чем не настаивал. Ни разу за все время с момента нашего официального примирения не заговорил о моем отъезде. Мы вообще не сразу даже официально помирились. Начали со свидания, если долгий разговор по душам можно им назвать. Я слушала рассказы о его семье. О том, что он испытывал все это время. Потом говорила о себе. Это было трудно, очень трудно. Несколько раз чуть не поссорились, пытаясь доказать свою точку зрения друг другу. Пока Еремин не брал в руки себя, возвращая меня в равновесие.
Отношения – это работа двух людей.
Он прав, если никто из нас не встанет на сторону другого, о каких любви и доверии может идти речь? Потому я слушала, вникала, осознавая, как тяжело ему было все это время. И как страшно было мне самой. Что наше совместное расследование не только помогло сдвинуть с мертвой точки наши разногласия, но еще и примирило с самими собой. Потому, когда я все же решилась задать ему свой вопрос на тему отъезда, одновременно ожидала и, в то же время, удивилась его ответу.
- Поезжай, Гроза, - хмыкнул тогда Макс, обнимая меня со спины на открытом ледовом катке. Вокруг гремела музыка, смеялись взрослые и дети, а мы застыли под светящими фонарями, не замечая зимней прохлады вечера.
- В смысле «поезжай»? – выдохнула ошарашенно, раскрыв рот. – Ты же понимаешь, что это не на неделю и не месяц!
- Конечно, - ответил он беспечно, обхватив мое лицо холодными ладонями, стянув с рук варежки, поглаживая покрасневшие щеки. – Но это твоя мечта. Я хочу, чтобы ты за ней пошла. И уж там решай: стоила она того или нет.
- А мы? – затаив дыхание, жду ответа, на что Макс усмехается, наклоняясь для поцелуя, шепча тихо:
- «Мы», Гроза, просто будем работать над нашими отношениями. Даже на расстоянии.
- Но вдруг не выйдет?
- Просто не будем давать друг другу обещаний, ладно? Никаких пустых слов, только действия.
И вот сейчас глядя в серые глаза, приподнимаюсь, укладываясь у него на груди, чувствую, как меня обнимают крепче. Еремин улыбается, рассматривая меня, а после отвечает:
- Мой ответ не изменился, а твой?
Мой тоже. Возможно потому, что он был самым правильным.
Выпускной бал после изматывающих экзаменов – волшебный праздник и одновременно трагедия. Не скажу, чтобы сильно горела по школе, как некоторые девчонки ревели на последнем звонке. Однако в какой-то момент, стоя перед зеркалом в красивом длинном красном платье, которое мама поправляла вместе с прической, а бабушка фотографировала – появилась грусть. Все, это последний день. Завтра утром у нас самолет, потому мне бы по=хорошему вернуться раньше остальных.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Знаешь, гуляй до утра. Только вернись к десяти, ладно? - подмигивает мне мама, заметив мой взгляд
