— Ну что за фраг! — Я смотрел на Донала. — Насколько близко ему пришлось подойти, прежде чем он смог воздействовать на ваше сознание? Ваше и губернатора?
— Он был с нами в одной комнате, — сказал Донал, все больше становясь похожим на горячечного больного.
— Значит, довольно близко, — попробовал уточнить я, надеясь, что получу какое-то более четкое указание. Если Варану необходимо находиться не более чем в паре метров для того, чтобы провернуть этот хитрый фокус, возможно, дела наши не так уж и плохи…
— Достаточно его видеть, — выдохнул Донал, в котором, видимо, остатки влияния Хаоса испарились ввиду способности Юргена обнулять психические воздействия. — Достаточно его слышать. Все, кто может его видеть или слышать…
Лицо его снова перекосилось.
— Они заполнили стадион для скрамбола пленниками: СПО, гражданским, всеми, кого они могли собрать. В ту минуту, когда он заговорил, мы все стали его рабами…
«Ну, замечательно, — подумал я. — Все, что требуется от Варана, это выйти из челнока, найти ампливокс для усиления голоса, и мы все дружно перейдем на сторону противника». В таком случае даже снайперы не помогут. Даже глухие. Им ведь надо будет достаточно отчетливо разглядеть Варана, чтобы выстрелить. Варан превратит наших солдат в свои марионетки прежде, чем они смогут открыть огонь. Затычки в уши? Сомнительно, эффект воздействия, скорее всего, основан на более сложных психических процессах.
Оставался еще один способ проверить, насколько велика угроза, но я понял, что очень не хочу узнавать результат. Донал и без того достаточно перенес. Но он был комиссаром, я сам вручил ему красный кушак. Он должен был понять, как никто другой, строгий приказ долга.
— Юрген, — произнес я, — отступите на три шага от комиссара Донала.
Большинство солдат, по крайней мере, проявили бы некоторое любопытство, но, верный себе, мой помощник просто дословно выполнил приказ.
Донал передернулся, и его рука снова начала подниматься, неуверенно нацеливая на меня лазерный пистолет.
— Смерть… прислужникам… — выдохнул он, и как раз в тот момент, когда я уже было подумал, что это знание достанется мне слишком поздно и слишком дорогой ценой, обломок стержня его прежней личности заявил о себе.
— Прошу меня извинить, сэр, — слова прозвучали с уверенностью, похожей на ту, которую я помнил. — Оно слишком сильное, чтобы с ним долго бороться. Надерите ему задницу за меня.
Затем он ткнул дуло лазерного пистолета себе под подбородок и нажал на спуск.
— Что там произошло? — спросил Манрин, когда мы с Юргеном вернулись из горящих остатков челнока. — Вы убили их всех?
Я вложил оружие в кобуру.
— Они все мертвы, — ответил я очень ровным голосом. Не было никакого смысла демонстрировать свои эмоции и тем более срывать их на ополченцах. — Но мы получили необходимую информацию.
Я сложил кушак, который так недавно вручил Доналу, и сунул его в карман. Перестрелка за гребнем также прекратилась, отстраненно отметил я, на мгновение прислушавшись к голосам в моем воксе. В основном это были взаимные поздравления. Убедившись, что никто из моих кадетов не присоединил свое имя к списку потерь, я обернулся к Манрину:
— Отправляйте своих людей по домам.
— Прошу простить, сэр, но мы хотели бы помочь в обороне, — произнес Жак.
До встречи с Доналом я, скорее всего, поймал бы его на слове, но сейчас пришло понимание, что каждый живой человек, вставший между Вараном и тенесветом, станет дополнительным подспорьем в стремлении хаоситского военачальника наложить лапы на проклятый артефакт. Не в первый раз я поймал себя на остром сожалении в отношении того, что откопавший этот артефакт не обладал достаточным разумом, дабы сразу же снова закопать проклятущую штуковину обратно.
— Ваше рвение отмечено, и я высоко ценю его, — сказал я. — Но эта битва окончена. Война продолжается, и ваша линия фронта проходит в Чилинвале. Вы можете защитить свои дома и тех, кто вам дорог.
— Так точно, сэр, — произнес Манрин с плохо скрытым облегчением и стал собирать своих подчиненных. Через несколько минут они уже растворились в темноте, и я наконец заметил, что наступила самая настоящая ночь. В этой ночи я услышал, как завелся двигатель грузовика, а затем невидимая во тьме машина двинулась в сторону Чилинваля. Мы с Юргеном также стали карабкаться по склону к гребню и находящейся за ним долине.
Ночь была совершенно лишена облаков, благодарение Императору, так что слабого свечения звезд, дополненного красиво мерцающим поясом космического мусора, нижний край которого расцвечивал небо огненными полосами каждые несколько секунд, было вполне достаточно, чтобы не сбиться с пути. И все же мы продвигались с осторожностью, потому как я не испытывал ни малейшего желания подвернуть ногу на камнях или запутаться в колючем кустарнике. Наше медленное продвижение раздражало меня, но я могу с уверенностью заявить, что это спасло нам жизнь.
Когда мы приблизились к гребню холма, я краем глаза заметил какое-то движение и жестом призвал моего помощника к тишине. Что-то отражало звездный свет, словно слабое сине-белое свечение на поверхности металла. Заподозрив, что это могло быть дуло ружья, возможно, в руках бегущего из проигранного сражения врага или кого-то из тех, кто все-таки выбрался из ловушки возле разбившегося челнока, я поднял ампливизор, чтобы разглядеть получше.
Реальность оказалась в тысячу раз хуже. Гуманоидные фигуры, вылепленные из металла, движущиеся со зловещей целеустремленностью и нечеловеческой текучей грацией. Создания жуткой красоты и функциональности, они шли, не торопясь, вдоль гребня, и впереди идущий нес некое устройство, с помощью которого, похоже, сканировал долину внизу. Остальные были вооружены, и хорошо знакомые мне очертания гауссовых шкуродеров в их руках сейчас не сочились зловещим некротическим светом, будучи прикрыты кожухами из какой-то гибкой металлической материи.
— Некроны, — сообщил я Юргену едва слышным шепотом.
Страхи, которые я так упорно гнал от себя, все-таки имели реальную основу. Спустя некоторое время, показавшееся мне целой жизнью, а на самом деле не превышавшее нескольких минут, некрон, возглавлявший группу, остановился, вероятно, считывая данные с устройства сканирования, затем поднял руку, указывая в направлении храма Механикус.
— И, кажется, они нашли тенесвет.
Что совсем не удивительно, учитывая их мастерское владение технологиями варпа и тот объем энергии, который выплеснулся этим утром с появлением демона.
— Это не очень хорошо, не правда ли, сэр? — спросил Юрген, выражаясь слишком уж мягко.
— Нет, не хорошо, — согласился я.
Разведывательный отряд некронов остановился, металлические фигуры застыли неподвижно, будто статуи, а через мгновение исчезли со слабым треском энергии и хлопком всосавшегося в вакуум на их месте воздуха. Насколько можно судить, теперь события превратились в соревнование между Вараном и металлическими кошмарами за то, кто первым завладеет тенесветом. В этой ситуации нашей армии доставалось место ровно между молотом и наковальней. Как ни рассматривай происходящее, наши шансы пережить следующие несколько часов только что уменьшились с невеликих до совершенно ничтожных.
Глава двадцать четвертая
— Кажется, вариантов у нас не осталось, — сказал Роркинс, глядя на гололит. Я выпроводил с командного пункта всех, кроме высшего состава, и оставшиеся теперь вглядывались в значки тактического дисплея, отмечавшие продвижение воздушной армады Варана, словно ее можно было повернуть назад одной лишь силой воли. Насколько я мог предположить, вторая волна вражеской армады будет здесь менее чем через час. То есть перед самым рассветом. Варан, надо сказать, был более чем предсказуем в выборе тактики. — Эвакуация, очевидно, нам недоступна.
— Несмотря на это, я намерен приказать всем отступать к челнокам, если произойдет самое худшее, — отозвался я.
Нам ни за что было бы не втиснуть солдат Грубера, подчиненных Фелиции, контингент Инквизиции и Схолы в тот единственный челнок, на котором мы прибыли сюда. Но враг был так любезен, что предоставил нам три достаточно целых машины, и для двух из них у нас нашлись пилоты из кадетов экипажа Спри. Если уж очень сильно будет надо, они смогут каждый в одиночку поднять челнок в воздух.
— Но что же делать с тенесветом? — спросила Фелиция. — Его нужно защитить любой ценой!
Я долго и тяжело раздумывал над тем, открывать ли тайну артефакта Роркинсу и Юлианне, пока возвращался к «Химере» Грубера, вытрепав себе все нервы — малейший звук заставлял меня вздрагивать. Я решил, что их прежние связи с Инквизицией делали обоих достаточно надежными хранителями подобной тайны, и если им суждено погибнуть в течение следующих нескольких часов, они заслужили право знать, за что. Фелиция и Макан не были довольны подобным решением, как вы можете догадаться, но мне показалось, что если уж придется молиться за сохранность тенесвета, то лучше нам всем петь один и тот же псалом.
