и он заработал эти деньги, надрывая
свою задницу. Так что я была бы признательна, если бы ты не заставлял меня чувствовать себя заносчивой богатой сукой, когда я делаю для тебя что-то приятное. Ты спас мне жизнь…
– Прекрати так говорить! – прогремел я, резко отставив свое пиво. Белая пена поднялась и пролилась на стол. Я вскочил на ноги. – Каждый раз, когда ты благодаришь меня, мне хочется рвать на себе проклятые волосы. Я сделал это не для того, чтобы ты расплачивалась со мной десятками и двадцатками до конца моей жизни.
– Это несправедливо, и ты это знаешь.
– Возможно, но ты уже достаточно сделала. Ты говоришь о ведении счета? То есть… ты этого хочешь? Вечно быть у меня в долгу?
– А у меня есть варианты? – яростно бросила Алекс. – Я что должна делать? Я благодарна за то, что живу и дышу, а не застрелена каким-то сумасшедшим гангстером и не гнию в яме в земле…
– Господи, Алекс, не говори так, – я потер глаза, не в силах дальше спорить. – Я просто… мне не нужна твоя чертова благодарность, ладно? Я не хочу…
Она скрестила руки на груди, упрямо выдвинув вперед подбородок, хотя ее голос дрожал.
– Тогда чего ты хочешь?
Я встретился с ее пристальным взглядом. В нем было столько недосказанности, столько чего-то, похожего на надежду, что я едва не выболтал ей именно то, чего я хочу.
Но мое чувство самосохранения было сильным, укоренившимся во мне за годы упорного труда ради того, что я имел, и я не мог позволить себе лишиться его в одночасье ради зыбкой надежды, которая была для меня точно запретный плод. Я и так уже потерял слишком многое.
– Ничего, – вымолвил я. – Мне на фиг ничего не нужно, я всего лишь хочу попытаться немного поспать. Уже поздно. У меня завтра до хрена дел по учебе.
Алекс не шевельнулась, не сказала ни слова.
Наконец, она расправила плечи.
– Отлично. Спокойной ночи.
Она круто повернулась и ушла, а я проводил ее взглядом и принялся вытирать пролитое пиво. Затем я устроился на диване, пытаясь заснуть, хотя знал, что это будет бесполезно.
И я не ошибся.
Время пролетело незаметно. Я тупо смотрел ESPN, передача с результатами и ключевыми моментами бейсбола сменилась турниром по боулингу в Сарасоте…
Часы показывали три часа ночи, когда раздался крик из спальни Алекс. Крик был не оглушительный, но достаточно громкий, чтобы я услышал его с другого конца дома, сквозь ее закрытую дверь.
Затем последовал еще один приглушенный, испуганный крик, и я сбросил одеяло и сел, готовый лететь к ней. Еще один звук, и я…
Но наступила тишина, и я взялся за голову.
– Кори…
Я резко поднял голову и увидел Алекс, крепко обхватившую себя руками. Ее взгляд был обеспокоенным, вероятно, из-за кошмара, и мое сердце разрывалось при виде ее, будто в меня снова стреляли.
– Прости, – прошептала она, – прости, но мне приснился кошмар. Самый ужасный из всех, что мне снились.
– Иди сюда, – сказал я хриплым голосом. – Иди сюда, Алекс.
Она села рядом со мной. Я не предлагал ей плечо, я просто обнял ее и прижал к себе. Ее пульс был учащенным, дыхание поверхностным, и она дрожала, словно замерзла до смерти.
– Хочешь поговорить об этом? – спросил я.
Она покачала головой у меня на груди.
– Нет. Я просто… нет…
– Все хорошо, – я осмелился нежно поцеловать ее в лоб. – Все будет хорошо.
Я растянулся на диване, увлекая ее за собой. Я крепко обнимал ее и гладил по волосам, пока ее дрожь не прекратилась и она не погрузилась в тяжелый, измученный сон. Мои глаза тоже начали закрываться, и я был не в силах сопротивляться.
«Ты – то, чего я хочу, Алекс, – подумал я, и это была моя последняя мысль, прежде чем я погрузился в сон. – Ты. Я хочу тебя…»
Глава 31
Алекс
Я проснулась в пятницу утром в объятиях Кори, в безопасности и комфорте, и не было никаких снов, ни эротических, ни иных, которые могли бы омрачить утро. Наш спор накануне вечером был благополучно забыт – это было легко сделать перед лицом ночных кошмаров об ограблении банка. Когда тебе приставляют пистолет к затылку, как это произошло со мной, или стреляют в спину, как в случае Кори, – мелкие ссоры, как правило, становятся ничтожны.
У меня должна была быть еще одна встреча с доктором Кинли, но я отменила ее. Он поставил мне диагноз, о котором я хотела знать, или, по крайней мере, снабдил меня правильной терминологией.
Я поискала в Интернете информацию о тревожном расстройстве, вызванном разлукой, и хотя на самом деле у меня совпадал только один симптом – неспособность спать без человека, к которому я была привязана, – этого было достаточно. Я больше не нуждалась в терапии.
К тому же я дала обещание малышке, – подумала я с улыбкой, – а я всегда держу слово.
Наступило субботнее утро. Отмахнувшись от кошмара, который мучил меня почти всю ночь, я поклялась не позволить ему испортить мой день. Или, что более важно, день Кори.
На кухне я варила кофе, когда Кори, зевнув, потянулся на диване.
– Итак, чем собираешься заняться сегодня? – спросила я. – Учебой?
– Ага. Я почти уверен, что мой мозг максимально впитал весь материал, но не хочу рисковать.
– И это все? Сегодня суббота. Не будешь тусоваться с парнями сегодня вечером? – поинтересовалась я как бы между прочим.
Конечно же, я уже позвонила Вику и узнала, что Кори отклонил его приглашение пойти куда-нибудь на день рождения.
Но Кори не обязательно об этом знать.
– Нет, – он взглянул на меня. – А ты чем займешься?
– М-м-м-м, всякой всячиной, – ответила я.
«Он не собирается упоминать о своем дне рождения. Кто бы сомневался».
Но вместо раздражения я почувствовала легкую привязанность к его гордости. Я напомнила себе, что это по-настоящему, а не маска притворства, надетая ради приличия, и пообещала себе перестать выносить ему мозг, когда он упорно возвращает мне деньги за покупки.
«Но, – подумала я, пряча улыбку, – подарки на день рождения возвращать нехорошо».
– Кофе готов, – сказала я, – но завтрак придется еще немного подождать.
Он моргнул, глядя на меня.
– Ты собираешься сделать завтрак? В смысле приготовить?
– Звучит неправдоподобно, я знаю, – улыбнулась я, – но мой отец научил меня готовить поповеры[19], когда я была ребенком, и я подумала, что мне стоит их приготовить. Это единственное,
