Черный котик взъерошился, сердито фыркнул, мол, что с тобой делать. Но сэр Генри отлично видел, что брат рад предстоящей игре.
Торвальд тоже был рад. Взлохматил и без того растрепанные волосы, блеснул глазами:
– Ты бешеный берсерк, Морган! Я пойду за тобой хоть против испанцев, хоть против самого Халдора Огненного!
Черный котик зафыркал от смеха, а сэр Генри, посерьезнев, кивнул:
– Запомни эти слова, Торвальд Харальдсон. Может статься, тебе случится их проверить.
Не сказать, что сам сэр Морган рвался сталкиваться лбами с бешеным испанским колдуном, но раз Кассандра обещала им встречу – не стоит откладывать. Ловушки хороши тем, что в них запросто может попасться тот, кто их расставил.
Глава 34, в которой бушует шторм и горят огни святого Эльма
Его разбудил грохот ударившей в борт волны.
Шторм. Последний в этом сезоне.
Какая удача!
Под гром волн, дребезжание посуды в рундуке, топот ног по палубе и свист ветра выбираться из сна было куда проще. Совсем просто. Даже почти не тянуло снова закрыть глаза и хоть на миг окунуться в теплое, сладкое наваждение…
Лазурное море от горизонта до горизонта, белый песок под босыми ногами, резные тени пальм на песке, а в его руке – ее рука, и они вместе идут по кромке прохладной воды, смеются, целуются… Они совсем одни на этом крохотном островке, только лодка застряла в песке, а под бадьяном накрытый к завтраку стол, и на полпути к горизонту замер корабль со спущенными парусами.
Маленький безумный рай. Беспамятный рай. Так просто снова нырнуть в него, нырнуть в восторженные глаза Марины – как в дьявольский водоворот…
Нет. Он не поддастся проклятому наваждению. Не в этот раз.
Быстро надев сапоги и накинув поверх сорочки кожаный колет, Тоньо поднялся на мостик. Приходилось держаться за переборки и леера – бригантину нещадно бросало на волнах. На мостике уже распоряжался дон Карлос: убрать последние паруса, чтоб не сорвало ветром, держать судно носом к волне. Разобраться, где север и какое сейчас время суток, было совершенно невозможно: небо заволокло темными тучами, неподалеку гремел гром. В редких вспышках молний мечущиеся по палубе матросы казались созданиями ада.
– Дон Антонио! – Старший помощник с трудом перекричал усиливающийся грохот волн. – Мы потеряли из виду «Росарио»!
– Прекрасно, дон Карлос! Прекрасно!
Тоньо поймал губами пахнущую грозой крупную каплю дождя и засмеялся: ветер, молнии – что может быть прекраснее? Это же огонь, чистый небесный огонь, его можно поймать руками, лететь вместе с ним под тучами!
Глупец Морган! Думает, шторм скроет его от небесного огня?
Это же так просто – раствориться в родной стихии, почувствовать, увидеть все, что видит грозовой небесный свет! Вот же он, «Росарио», всего лишь на три румба к югу, его несет прямиком к рифовой гряде вдоль северо-восточного берега Кубы. Самое то место для пиратской засады.
И вот они, морские дьяволы. Котики. Hada. Донна Элейн сказала самое главное: Морган – морской hada, а они всегда держатся вместе.
Дон Карлос начал что-то говорить, но замолк. Ждал, пока капитан закончит разговор с Господом. Для него и для команды это было именно так: дон Альварес слушает, что подсказывает Господь, и ведет «Ласточку» прямо к цели. А что для разговора с Господом нужны гроза и молнии, так почему бы и нет? Пути Господни неисповедимы, и если глас Его слышен в грозе, то и слава Ему!
– Держим курс на Сантьяго-де-Куба, дон Карлос. – Тоньо не пришлось даже повышать голос, его и так было отлично слышно не только на мостике, но и на всей «Ласточке». – Возьмем проклятых пиратов!
Одарив старшего помощника сияющей улыбкой, Тоньо сам встал к штурвалу – это было проще, чем объяснять направление. К тому же «Ласточка» охотнее всего слушалась своего капитана, а капитану совершенно не хотелось бестолково торчать на мостике, подобно крылатой деве на носу бригантины, и думать, думать… О чем тут думать? И так понятно, что «Роза Кардиффа» поджидает «Росарио» на половине пути к Сантьяго-де-Куба, близ островной гряды. И понятно, что, как только шторм донесет свою добычу к островам, ветер переменится и позволит пиратам спокойно ограбить судно, не рискуя налететь вместе с ним на скалы. И понятно, что спасти «Росарио» он не успеет, шторм несет его куда быстрее, чем может сейчас идти «Ласточка», не рискуя потерять мачты. Да и черт с ним, с «Росарио»! Для блага Испании можно пожертвовать одним кораблем, зато пустить ко дну Генри Моргана с его бандой.
Тоньо держал штурвал почти весь день, ведя «Ласточку» сквозь шторм и дождь. Команда молилась, дон Карлос иногда приносил ему еды или питья, сам сменяя его у штурвала. Гроза сопровождала их, то приближаясь, то отдаляясь на несколько миль. Это было неважно. Тоньо точно знал, где морские дьяволы и «Росарио», и точно знал, что расстояние между ними почти не растет. «Ласточка» летела над волнами, словно ее нес в ладони сам Господь, а огни святого Эльма на верхушках мачт освещали ее путь и служили маяками заблудшим душам.
Две сотни таких душ встретились им по пути. «Сеньора де Аточа», сопровождавшая «Росарио» от самого Веракруса. Грот-мачта обломана посередине, паруса содраны, полуют разгромлен в щепки. Плачевное зрелище. И помочь им Тоньо не мог никак, только молиться, чтобы «Сеньора де Аточа» пережила эту бурю и смогла добраться до порта.
Наверное, команда фрегата приняла «Ласточку» за призрак, мелькнувший среди волн и молний: только когда фрегат остался далеко за кормой, Тоньо осознал, насколько быстро летит его бригантина.
Но как бы быстро ни летела «Ласточка», из шторма вышли только на закате – как и предполагал Тоньо, поблизости от атоллов. И практически сразу наткнулись на разграбленный тонущий «Росарио», а дальше, милях в шести к юго-востоку, виднелись паруса удирающих «Розы Кардиффа» и той испанской шхуны, что Тоньо видел в порту Малаги.
– Берем команду «Росарио» на борт? – не слишком уверенно спросил дон Карлос, не отрывая взгляда от пиратских парусов.
Тоньо понадобилось несколько мгновений, чтобы решиться сказать «нет». Остановиться – значит потерять Моргана. Взять на борт сотню человек – перегрузить «Ласточку» и распрощаться с надеждой догнать пиратов.
– Вперед, дон Карлос! Вернемся за шлюпками потом.
Только когда оставили за кормой десяток шлюпок с матросами «Росарио» и оглушительный треск, с которым корпус галеона переломился пополам, прежде чем затонуть, Тоньо подумал, что гнаться за Морганом дальше совсем не обязательно. Можно просто его утопить. Вот она, крюйт-камера «Розы Кардиффа», только руку протяни. Всего одна искра… нет, две искры – шхуна тоже заслуживает огненного погребения, – и его клятва будет исполнена.
