«О нет!» – подумал Ник. Он и представить себе не мог, почему его спрашивали про боязнь высоты.
Впрочем, теперь его уже ни о чем не спрашивали. Когда трос был прочно прикреплен к ременной снасти, Ламберта подвели к пролому в толстом стекле и вытолкнули наружу.
***Ник не очень хорошо помнил, но, кажется, он кричал. Пропасть понеслась ему навстречу, и в какой-то момент он решил, что трос оборвался или не был закреплен изначально, и все эти долгие приготовления с ремнями – только вступление для чудовищной казни. Впрочем, скоро последовал сильный рывок, а затем Ник почувствовал, что его поднимают еще выше.
В другой ситуации он, возможно, получил бы удовольствие от созерцания вздымавшихся к небу громад-небоскребов, украшенных террасами зеленых парков и голубоватыми блюдцами муниципальных прудов. В другой ситуации, но не теперь, когда ветер швырял его из стороны в сторону и крутил, как попавшую на крючок рыбу.
Грохот вертолетного винта становился все ближе, и Ламберту казалось, что он ощущает запах топлива, исторгаемый соплами разогретых турбин.
– Давай руку! – прокричал один из членов экипажа, когда Ника, словно поросенка, подтащили к самому полу салона.
Ламберт протянул руку и почувствовал крепкое рукопожатие, которое не ослабевало, пока окно в пропасть не закрылось и пол салона вертолета не сомкнулся, восстановив первоначальную целостность.
Благополучно приняв ценный груз, винтокрылая машина легла набок и пошла в сторону порта, совершенно не маскируя свои намерения.
– Очень хорошо, – произнес Колин Дзефирелли, наблюдая в бинокль маневр вертолета. Затем отполз от окна и, обращаясь к одному из своих агентов, добавил: – Давай, Бакстер, сейчас они выйдут!
– Вы уверены, сэр, что они воспользуются этим выходом? – спросил агент, быстро занимая позицию у окна.
– Уверен. Этим выходом сегодня никто не пользовался. Там стоит мой датчик.
– О, идут! Вы гений, сэр! – встрепенулся вдруг Бакстер, припадая к окуляру оптического прицела. Его винтовка безобидно затявкала, а внизу, в сотнях метров от окна, на прямоугольных бетонных плитах стали корчиться черные червячки под безупречным глазомером Бакстера.
Винтовка все стреляла и стреляла, а Дзефирелли смотрел на увлеченного стрелка и на его высунувшийся от старания язык и ждал момента, когда сработает прикрытие его неведомых противников.
Он мог вовсе не предпринимать никаких действий против этих могущественных сил, но тогда бы они заподозрили его в подыгрывании, а Дзефирелли все-таки играл на свой интерес, и потому ему следовало быть естественным. Ну как же – у него украли ценнейшего свидетеля, и, по правилам, он должен жестоко мстить. И вот он мстил. Мстил с помощью Бакстера – отличного снайпера, которым, увы, следовало пожертвовать. Жертвовать фигуры в больших партиях считалось хорошим тоном.
Наконец где-то щелкнул выстрел, и Бакстера отбросило к стене. Его коллега был также безупречен.
«Ну и ладно, – сказал себе Дзефирелли. – Небось настрелял уже человек двадцать». Поднимаясь с пола, он даже испытал некоторое облегчение – монотонная стрельба Бакстера его слегка утомила.
Колин осторожно пробрался к двери и, чтобы не попасть в зону видимости чужого снайпера, одним прыжком выскочил в коридор.
66
Оказавшись наконец на чужом космическом корабле. Ник ничуть не удивился. Все происходило так быстро, что он уже и не пытался анализировать происходящее. Ник собирался заняться этим позже, когда окажется в каком-нибудь стационарном пункте.
Вскоре корабль тяжело стартовал из порта Байберры, а Ламберт сидел в похожей на тюрьму каюте и прислушивался к надсадному вою судовых двигателей.
«Интересно, куда же меня повезут на этот раз? – подумал он. – И кто бы мог подумать, что после училища я получу такую затянувшуюся практику?» Несмотря на унылые серые стены каюты и отсутствие развлечений вроде TV-бокса или голографического ванстайзера, туалет и водопылевой душ в ней имелись.
Не дожидаясь выхода за пределы атмосферы Онслейма, Ник сходил в туалет, затем поплескал в лицо водовоздушной смесью и вернулся на кровать, ожидая, когда поступит дополнительная информация.
И скоро она поступила в виде пришедшего офицера непонятно каких родов войск. Увидев такую затейливую форму, Ник даже присел на кровати, удивленно взирая на гостя. Что-то в этом мышином цвете с черной бархатной отделкой было ему знакомо.
– Пфалошено встафать! – пролаял офицер и выпятил грудь так сильно, что рисковал сломать позвоночник.
– Кто ты такой, чтобы я перед тобой вставал? – спросил Ник, полагая, что раз уж его с такими жертвами вырвали у Дзефирелли, то не ради того, чтобы им командовали какие-то лейтенанты.
То, что перед ним лейтенант, Ник не сомневался. Этот парень не выглядел старше его самого.
– Фарвар! Сфинья! Фстать немедленно!
– Ты кто такой? Ну-ка, офицер, представьтесь по всей форме! Вы на флоте или дерьмо на базе грузите?! – грозно спросил Ламберт, вкладывая в эту фразу интонацию, подслушанную у своего прежнего инструктора.
Незнакомец смутился. Он не ожидал встретить в лице пленника такой квалифицированный отпор.
– Я? Я… капитан этого судна… Лейтенант Лост Ниппель, специальная группа урайского флота генерала Ангерра…
– А-а-а! – воскликнул Ник, поняв, где он встречал обмундирование, похожее на это. – А-а, значит, ты ураец?
– Откуда ты знаешь? – Лейтенант прошагал из угла в угол, выбрасывая ноги далеко в стороны.
– А почему я не могу знать, я же воевал с урайцами.
– Ты?! – удивился лейтенант. – Ты воевал с урайцами? Где это?
– Я отражал атаку урайских абордажиров.
– Ну и как? – Ниппель позволил себе издевательскую улыбку.
– Крепкие ребята, но вместе с бойцами из «Корсара» мы положили их всех…
Улыбка исчезла с лица урайца. Он подошел к Нику ближе и, пододвинув стул, сел.
– Какие они – «корсары», расскажи мне, – неожиданно попросил он. – Я слышал, что у них толстая мозолистая кожа – даже на лице, и в ней вязнут осколки и легкие пули. Это так?
– Этого я не знаю, – честно признался Ник. – Я видел их только в доспехах.
– Вот! – произнес лейтенант. – Никто не видел их без доспехов! И даже ты, варвар, это подтвердил. Должно быть, они и вправду мутанты.
– Значит, лейтенант, урайский флот не боится отпускать свои боевые корабли внутрь наших территорий? – спросил Ник. Он намеренно ставил вопросы так, чтобы Ниппель отвечал наиболее полно и охотно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
