— У нас в Тае похолоднее будет,— сказал он, подставляя плечо под колесо.— Давайте, ребята.
Вода подступила ему до подмышек. Ухмыляющиеся португальцы и стрелки поспешили на помощь. Лорд Уильям не понял, зачем понадобилось отпускать лошадей, но потом догадался: генерал опасался, что орудие, вылетев на гать, может придавить лейтенанта. Сэр Томас хотел сделать все спокойно и аккуратно.
— Подставляйте спины! — рявкнул шотландец.— Взялись… Давай!
Пушка шевельнулась. Из воды показалась казенная часть, потом верх правого колеса. Один стрелок потерял равновесие, поскользнулся и, взмахнув руками, упал на спицу. Пушкари накинули канат на хобот лафета и потянули.
— Пошла! — воскликнул сэр Томас. И верно, пушка вылезла из воды, накренилась и медленно вползла на мост.— Прицепите! — сказал генерал.— И вперед! — Он вытер руки о промокшие бриджи. Орудие уже прикрепили к передку, щелкнул кнут, и пушка покатилась. Португальский сержант, заметив, что генералу трудно из-за потяжелевшей от воды одежды забраться в седло, бросился на помощь и подтолкнул сэра Томаса вверх.— Премного благодарен.— Генерал подал ему монету и устроился поудобнее.— Вот так это делается, Уилли.
— Сведете вы себя в могилу,— покачал головой лорд Уильям.
— Ничего, майор Хоуп знает, что делать с телом.— Сэр Томас промок до нитки и дрожал, но при этом довольно улыбался.— А вода-то холодная, Уилли! Чертовски холодная. Присмотрите, чтобы тем парням дали переодеться.— Он вдруг рассмеялся.— Знаете, когда я был еще парнишкой, мы однажды загнали лисицу в Тай. Чертовы собаки носились по берегу, ничего не делали, только лаяли. Так я заехал в реку и поймал лису голыми руками. Считал себя героем! А дядя меня за это выпорол. «Никогда не делай за собак их работу» — так он мне сказал. Но иногда приходится. Да, иногда приходится.
Драгуны повернули на север, не приблизившись к переправившимся союзным частям даже на милю, а когда увидели направляющуюся в их сторону легкую кавалерию Германского легиона, перешли на галоп и вскоре скрылись из виду. Испанцы по-прежнему переправлялись с ужасающей медлительностью, так что к тому времени, когда две бригады сэра Томаса прошли гать, уже наступили сумерки. Дорога постепенно уходила все выше и выше, и армия, не встречая больше никаких помех, шла к мигающим на вершине холма огонькам Вехера и к полуночи достигла оливковой рощи, где и остановилась на привал. Сэр Томас смог наконец избавиться от мокрой одежды и устроился у костра.
На следующий день фуражиры вернулись в лагерь с небольшим стадом тощих бычков, овец и коз. Сэр Томас хмурился и ворчал, сетуя на неповоротливость испанцев, а потом, чтобы хоть чем-то себя занять, отправился с эскадроном немецких кавалеристов на разведку и с удивлением обнаружил к северу и востоку от лагеря несколько групп неприятельских всадников. У реки к нему присоединился отрад испанской кавалерии. Их командир в звании капитана носил желтые бриджи, желтый жилет и голубой мундир с красными кантами. Поприветствовав сэра Томаса и, очевидно, решив, что генерал не знает испанского, он заговорил с ним по-французски.
— Они за нами наблюдают.
— Пусть себе,— ответил по-испански сэр Томас, поставивший себе целью выучить язык еще при первом назначении в Кадис.— Такая у них работа.
— Капитан Сараса,— представился испанец, после чего достал из седельной сумки длинную сигару. Один из его людей ту же высек огонь, и капитан долго попыхивал, пока не затянулся как следует.— У меня приказ — в бой не ввязываться.
По хмурому тону испанца сэр Томас понял, что приказ капитану не по душе. Похоже, ему не терпелось испытать своих людей в стычке с французским кавалерийским постом.
— Значит, у вас приказ? И какой же? — нарочито равнодушно поинтересовался он.
— Приказ генерала Лапены. Сопровождать и охранять фуражиров. Не более того.
— Но вы предпочли бы повоевать.
— А разве не для того мы здесь? — с вызовом спросил Сараса.
Капитан нравился сэру Томасу. Молодой еще человек, не больше тридцати, внушал надежду, что испанцы, если дать им шанс и, возможно, более решительного командующего, будут драться как черти. Тремя годами ранее, при Байлене, они уже показали себя с самой лучшей стороны, когда не только выстояли против целого французского корпуса, но и принудили врага сдаться. Они даже захватили Орла, доказав, что умеют драться хорошо, но в данном случае, что случалось очень редко, сэр Томас был одного мнения с генералом Лапеной.
— Что там за холмом, капитан?
Сараса посмотрел на ближайшую вершину, где стояли два французских пикета, по, полудюжине всадников в каждом. В распоряжении сэра Томаса, если считать людей капитана, было около шестидесяти.
— Мы не знаем,— сказал он.
— Возможно, там ничего нет, и мы отгоним их на другой холм, и, если ничего не обнаружим там, еще дальше. Мы и не заметим, как удалимся отсюда миль на пять, а когда вернемся, увидим, что фуражиры убиты.
Сараса глубоко затянулся.
— Они оскорбили меня.
— Мне они тоже не нравятся,— сказал сэр Томас,— но мы будем драться с ними там, где выберем сами, и тогда, когда должны, а не всегда, когда нам хочется.
Испанец улыбнулся и кивнул, как бы говоря, что усвоил урок. Потом стряхнул пепел с сигары.
— Моему полку приказано провести разведку дороги на Кониль,— невзначай заметил он.
— Кониль? — спросил сэр Томас.
Сараса кивнул. Продолжая смотреть на драгун, он тем не менее отметил, что шотландец достал из седельной сумки сложенную карту. Карта была плохая, но на ней были обозначены Гибралтар и Кадис, а между ними Медина-Сидония и Вехер, городок, лежащий чуть южнее. Сэр Томас провел пальцем на запад, от Вехера до атлантического побережья.
— Кониль? — Он постучал пальцем по карте.
— Кониль-де-ла-Фронтера,— кивнул Сараса и зло добавил: — Городок на берегу моря.
На берегу моря. Сэр Томас уставился на карту. Действительно, Кониль находился на берегу. Милях в десяти к северу от него — деревушка Барроса, соединенная дорогой с Чикланой, базой французских войск, осаждавших Кадис. Сэр Томас знал, однако, что генерал Лапена не собирается идти по ней, поскольку в паре миль к северу от Барросы протекала Рио-Санкти-Петри, через которую, согласно имеющимся сведениям, испанский гарнизон прокладывал понтонный мост. Мост позволял армии быстро вернуться на Исла-де-Леон и после двухчасового марша укрыться за стенами Кадиса.
— Нет,— сердито бросил сэр Томас, и конь нервно дернул головой.
Идти нужно другой дорогой. Той, что ведет от Вехера на север. Прорваться через французские сторожевые посты и продвигаться дальше. Виктор будет, конечно, защищать Чиклану, однако, если обогнуть городок с востока, маршалу придется оставить заранее подготовленные позиции и принять сражение там, где союзники выберут сами. Хороший план. Только зачем испанскому генералу бессмысленная прогулка к морю? Собирается отступить к Кадису? Верить в это не хотелось, но сэр Томас знал — у наступления на Чиклану из Барросы шансов на успех нет. Марш по разбитой дороге измотает солдат, атака на подготовленные позиции означает огромные потери. Нет, Лапена, конечно же, не станет так рисковать. Донья Манолито всего лишь хочет вернуться домой, но, чтобы вернуться домой, он поведет армию по прибрежной дороге, и французам останется только перехватить их в любом месте и прижать к морю.
— Нет! — повторил сэр Томас и повернул лошадь к лагерю, но, не проехав и десяти ярдов, осадил коня и обернулся.— Вам ведь приказано не вступать в бой?
— Так точно, сэр Томас.
— Но если они атакуют вас, вы же не станете удирать?
— Вы так думаете, сэр Томас?
— Разумеется! Ваш долг — уничтожать врага, и вы исполните свой долг! Только не увлекайтесь, капитан. Не пускайтесь в преследование. Не оставляйте фуражиров без прикрытия. Не дальше горизонта, понятно? — Сэр Томас ускакал, зная, что теперь капитан Сараса воспользуется малейшим поводом, чтобы исполнить свой долг. Что ж, по крайней мере враг понесет хоть какие-то потери, даже если Донья Манолито желает им вечной жизни.
— Чертов идиот! — проворчал Сараса и пришпорил коня — спасать кампанию.
— Видел вчера вашу подругу,— сказал Шарпу капитан Гальяна.
— Мою подругу?
— Танцевала в Башике.
— А, Катерина.— Катерина вернулась в Кадис в нанятой карете и с чемоданчиком, набитым деньгами.
— Вы не сказали, что она вдова,— упрекнул его испанец.— Вы называли ее сеньоритой!
Шарп недоуменно уставился на него.
— Вдова?!
— Она была во всем черном и даже лицо скрывала под вуалью. Вообще-то она не танцевала, а только смотрела.— Они с Шарпом стояли на галечном берегу у края залива. Северный ветер приносил неприятные запахи с плавучих тюрем, пришвартованных неподалеку от соляной равнины. Между ними неспешно курсировали сторожевые лодки.
