заливе". Действия флота должны были подчиняться выполнению этой главной задачи, а
все остальные считались второстепенными. Против всех ожиданий неприкрытая трусость
оказалась полезной.
В марте ставка утвердила план создания передовой минно-артиллерийской позиции. И в
конце мая русские заградители поставили первые 993 мины между островами Эре и Даго.
Впоследствии, это заграждение разрослось, было поставлено в общей сложности 5189
мин. Была подновлена и центральная минно-артиллерийская позиция, где были
выставлены 2165 мин. Были поставлены крупные заграждения в Ботническом заливе и в
районе Аландских островов. Но паника в штабах была так сильна, что возник план
создания еще и тыловой позиции в районе Нарвы.
Именно на передовое заграждение напоролись германские эсминцы. Твердая уверенность
немцев в полнейшей пассивности русского флота начала толкать их на безрассудные
поступки. Было решено провести вылазку в западную часть Финского залива и обстрелять
Балтийский порт.
В набег была отправлена 10-я флотилия эсминцев, состоявшая из 11 новейших кораблей
постройки 1914-16 годов. Прикрывали ее 3 легких крейсера и более старых эсминцев,
державшихся западнее острова Даго.
Наверное, лучше всего о том, что произошло в ночь с 10 на 11 ноября 1916 года, расскажет
главный пострадавший, командир 10-й флотилии капитан 2 ранга барон фон Витинг (К
сожалению, приходится использовать очень старый перевод, сделанный моряком, а не
профессиональным литератором. Поэтому текст выглядит довольно топорно).
"Это было 27 октября (Старый стиль). Бешеным ходом неслись 11
миноносцев X флотилии под моим командованием внутрь Финского залива
навстречу неприятелю.
Что может быть лучше!
В моем распоряжении — храбрые, закаленные войной офицеры и команды.
Они слепо доверяют друг другу и в трудные минуты работают рука об руку.
Их томит нетерпение столкнуться с врагом, сразиться во имя победы и
славы Германии. Моя флотилия состоит из новейших, лучших миноносцев.
Нам поставлена цель — уничтожение неприятельских кораблей, цель,
которою должен гордиться каждый истый моряк.
Правда, задание очень нелегкое и рискованное. Адмирал, пославший нас,
взял на себя тяжелую ответственность. Но это уже не наше и не мое дело.
Мы знаем, что русские понаставили много мин в своих водах, но счастье
сопутствует риску, отчего бы ему не улыбнуться и нам!
Итак, вперед! "Курс — Ost, ход — 21 узел, строй — кильватер", — так
гласил мой приказ с наступлением темноты.
В бесконечно длинной колонне шли миноносцы за головным S-56. Такой
строй был избран, чтобы по возможности предохранить себя от мин.
Расстояние между каждым из миноносцев — 300 метров. Сзади видны
только 3 миноносца; остальные теряются в темноте. Это неудобно, но
ничего не поделаешь, недаром вся линия, от головного S-56 до концевого
корабля, растянулась более чем на 3000 метров.
Погода благоприятная: луна скрыта облаками, и море спокойно.
В 20.38 передают морзянкой, что задние миноносцы отстали. Пришлось
повернуть, чтобы узнать, что случилось. Трех задних миноносцев нет: S-57
(доблестный старший лейтенант Притвиц, впоследствии погиб), V-75
(капитан-лейтенант Менхе) и G-89 (капитан-лейтенант Заупе) больше не
видно. Наконец по линии с заднего миноносца передают, что один из них
подорвался на мине.
Это было печальное начало. Но что делать! Долгие поиски в темноте этих
миноносцев, которые теперь остались где-то далеко на западе, все равно ни
к чему не приведут. Кроме того, ведь при пострадавшем, согласно ранее
отданному распоряжению, остались 2 миноносца.
Повернули опять и с остальными идем дальше на восток. Только позже
удалось узнать подробности того, что случилось. Оказывается, на V-75 под
командирским мостиком взорвалась мина, и кочегарки быстро наполнились
водой. На помощь к нему подошел S-57. Вдруг раздался новый страшный
взрыв, которым V-75 был разорван на три части. Этим же взрывом на S57
срывает главный паропровод, а вскоре он сам попадает на мину и гибнет. G-
89 спасает с обоих миноносцев их экипажи.
Между тем флотилия продолжает свой путь 21-узловым ходом. В 10 часов
мы с большим трудом открыли остров Оденсхольм и определились, чтобы
точно знать свое место во время предстоящей операции.
Наконец, от G-89 приходит радио, что V-75 и S-57 погибли.
Я сейчас же хотел приказать, чтобы 3 миноносца пошли ему на помощь, так
как он имел на себе 3 комплекта команды, но в это время приходит второе
радио, что G-89 повернул на запад и имеет ход 30 узлов. Тем лучше.
Значит, я могу спокойно продолжать путь с 8 миноносцами. Пусть успех
операции вознаградит нас за потерю 2 кораблей.
Но где же неприятель? Или он опять предательски предупрежден о нашем
набеге? Ни одного корабля, ни одного дозорного судна, хотя мы уже давно в
Финском заливе. Это обидно…
Для того, чтобы сделать хоть что-нибудь, я решаю войти в Рогервик и
обстрелять укрепленный Балтийский порт. Возможно, что в его гавани
стоят неприятельские корабли.
5 миноносцев я оставляю перед бухтой, а с G-90 (капитан-лейтенант
Херимнг), S-59 (капитан-лейтенант Клейн) и S-56 (бравый и
жизнерадостный капитан-лейтенант Крех, впоследствии тоже погиб) я
вхожу в бухту Рогервик. Заграждение, очевидно, поставлено в самой бухте.
Осторожно проходя вплотную к форту с восточной стороны, мы подходим к
молу на расстояние 600 метров. Ни одного корабля нет. Как это досадно!
Что же, остается обстрелять только военные сооружения.
Бедный Балтийский порт! Напрасно там чувствуют себя так спокойно за
минными заграждениями. Какой переполох поднялся, вероятно, в нем,
когда в 1.30 ночи 6 прожекторов вдруг неожиданно забегали своими лучами
взад и вперед и началась ужасная бомбардировка. Но "варвары"
обстреливают только сооружения в гавани, склады, сараи и подобные
постройки и щадят мирный город… Выпущены 162 разрывные гранаты;
результат — солдаты и лошади убиты, а военные сооружения превращены в
развалины…
После этого выходим из бухты и, дав 26 узлов, несемся на запад. Там, за
минным полем, в условленном месте нас ждут наши легкие крейсера.
Чтобы не попасть на то место, где взорвались S-57 и V-75, я немного меняю
курс.
Вдруг за последним миноносцем нашей колонны блеснули вспышки, и
послышался грохот орудий! Итак, неприятель все-таки нас открыл и напал
на задние миноносцы! Самый полный ход вперед! Скорее на помощь! В этот
момент у второго миноносца (капитан-лейтенант Херинг) поднимается
огромный столб воды. Кругом больше ничего не слышно. На самом
миноносце — образцовое спокойствие. Проходя мимо G-90, я узнаю
подробности несчастья. Оказывается, мина взорвалась под турбинами. Это
уже третий миноносец.
S-59 (капитан-лейтенант Клейн), подойдя к борту G-90, принимает его
команду, а тот тем временем тонет. Не успело еще остыть впечатление от
этой потери, как прожектор заднего миноносца, прорезая своими лучами
темноту, ночи, начинает сигналить. С отчаянием читаем: "V-72 ММ". Это
означает попадание миной. Нет, это не подводные лодки — это мины! Но
ведь это ад, куда мы попали! Я подхожу к V-72 (бравый капитан-лейтенант
барон фон Редер позже тоже погиб). У его борта уже стоит V-77 (капитан-
лейтенант Стратман), который снимает команду. Довести подорванные
миноносцы до порта нечего и думать: они настолько повреждены, что еле
держатся на воде.
Итак, S-57 и V-75 погибли на пути вперед, а теперь погибли G-90 и V-72. От
гордой флотилии остается всего 6 миноносцев. Что-то еще готовит нам
судьба!
Тем временем G-89 благополучно подошел к крейсерам.
Продолжаем путь на запад. Но не успели еще все миноносцы соединиться,
как сзади меня снова вспыхивает ужасное "ММ". Это S-58 (капитан-
лейтенант Херман, позже погиб).
И этот миноносец так сильно поврежден, что больше не в состоянии
держаться на воде. В его отсеки вливается огромное количество воды, и он
вдруг опрокидывается. Слава богу еще, что большая часть команды уже на
S-59.
Что за страшная ночь! Кругом темнота, погода все портится, а за
заграждениями, наверное, нас ждет со своими флотилиями неприятель.
Среди же этого чертова котла — только мины, против которых нет защиты.
Вдруг опять зажигается прожектор: "ММ". Значит, опять надо, рискуя
собой, снимать людей с подорвавшегося миноносца, а затем, что наиболее
