Гости, хваля красивый ремонт, чинно расселись в столовой, арчатые двери которой вели прямо в холл. Супруги Журавли очень гордились своей столовой: большую ее часть украшал длинный дубовый стол, красиво сервированный немецким фарфоровым сервизом на большое количество персон. Большие окна, украшенные светло-розовыми пышными портьерами, вычурные хрустальные люстры, блестевшие так, словно были посыпаны бриллиантовой стружкой, несколько натюрмортов, выполненных рукой хороших мастеров-классиков, которых так презирал авангардист Томас, новенький блестящий паркет из дуба - все это создавало дополнительный уют. И, по мнению Нинкиных родителей, должно было быть предметом восхищения их гостей. Те, впрочем, кто искренне, а кто нет, новый ремонт и дизайн хвалили. Одна только тетушка Эльза бросила, поджав губы: "Мещанство и профанация". Но это был далеко не первый ее комплемент. С той минуты, как пожилая женщина ступила на порог дома племянника и бросила тому в руки дорогое кашемировое пальто, украшенное пушистым песцовым воротником, Эльза Павлвна успела сказать множество добрых слов всем своим родственникам, старательно следя, чтобы никто не остался без ее внимания. Причем старалась почетная гостью указать на самое слабое место, и с нездоровым интересом смотрела, как человек будет реагировать на замечания. К примеру, одной из Нинкиных кузин, которая несколько лет боролась с лишним весом, но недавно набравшая пару килограммов, тетушка заявила, что "кто-то скоро будет в дверь не пролезать".
Родной сестре Виктора Андреевича, Наталье Андреевной, даме грубоватой и веселой, Эльза Власовна сделала замечание по поводу того, что "кому-то давно пора сделать пластическую операцию на самую выдающуюся часть лица, ибо, как в анекдоте скоро Наташин нос будет приходить в гости на пару часов раньше, чем она сама".
Ира Журавль, старшая сестра Нины, была едко похвалена за откровенный наряд, "в котором и на панель не стыдно, не то, что в приличное общество". Кстати говоря, это миниплатье, купленное за большие деньги в очередном бутике, самой девушке очень нравилось. А после слов старушки, Виктор Андреевич отправил Иру переодеваться.
Нинку же тетя тоже успела отчитать, когда молодая хозяйка дома мило улыбаясь, предложила родственнице принести чего-нибудь попить. Внимательно глядя в голубые глаза внучатой племянницы, Эльза Власовна хрипловатым от многолетнего курения контральто, произнесла:
- Дорогуша, хоть ты и кажешься вежливой, я наверняка знаю, что ты плюнешь мне в стакан. Уйди и не мешайся.
- У вас хорошее чувство юмора, тетушка. - Сдержалась моя подруга, помня о большом завещании, которое могло бы быть оформлено на нее, Нину.
- Ты что, дура? При чем здесь чувство юмора? - Степенно ответила Эльза Власовна. - Я просто тебя боюсь. И не отбеливай зубы так часто - отваляться. А теперь дай мне отдохнуть от себя и найди себе другого собеседника.
"Мерзкая старая ведьма", - сжала кулаки Нинка, но улыбаться не перестала и поспешила к крестному отцу. Его, пожалуй, среди присутствующих гостей, девушка уважала больше всех. Вернее так - его единственного она уважала и даже немного любила. Крестный, которого она с самого детства привыкла называть просто Сашей, никогда не забывал про дни рождения шебутной племянницы и дарил ей хорошие и дорогие подарки. Одним из таких подарков-сюрпризов стал огромный, трехэтажный домик Барби, полностью заставленный мебелью. Этот домик до сих пор стоит у Нинки в комнате, правда, в шкафу. У меня есть такие нехорошие подозрения, что иногда подруга достает старые игрушки, чтобы полюбоваться на них и повспоминать счастливое детство.
А еще однажды этот самый Саша, которого я имела честь наблюдать на каждом Дне Рождении подруги, принес ей в подарок сотовый телефон. Было это еще в то славное время, когда мобильники имелись только лишь у самых обеспеченных и крутых бизнесменов, а больше были распространены забытые ныне пейджеры. Нинкиной радости тогда не было предела. На следующий день она принесла подарок на место учебы, и едва ли не полшколы приходило к моей гордой подруге-пятиклашке смотреть "крутую новинку".
- Прошу к столу! - Громко прогудел Виктор Андреевич, приглашая всех к столу. Этот вечер он хотел провести празднично и весело. И даже составил план развлечения гостей, куда входили караоке, танцы и также приглашенный фокусник, который уже явился и ждал своего выхода на кухне.
Гости, услышав призыв, радостно бросились к длинному столу. Журавлей не нужно было приглашать дважды. Крестный Нинки даже как-то иронически заметил, перефразируя рекламу: "В кругу Журавлей не щелкай клювом".
Сегодня родственник намеривались не только вкусно поесть и провести отличный вечер в компании друг друга, но и вести незримую борьбу за внимание тети Эльзы, чье состояние давно не давало им покоя. Виктор Андреевич, показывая свое уважение к тете, даже посадил ее во главе стола, называя про себя "старой грымзой". Та, впрочем, осталась недовольной:
- Почему ты посадил меня во главе стола? - Недовольно спросила она низким прокуренным голосом.
- Ради уважения, тетя, - проговорил Виктор Андреевич, который очень сильно хотел получить наследство и старался быть заботливым племянником.
- Ради уважения ты мог вообще не заставлять меня ехать к тебе, дорогой. Живешь-то ты у черта на куличиках.
Честно сказать, Журавли жили почти что в центре города, а вот тетушка как раз обитала в элитном коттеджном пригороде, но пожилая женщина была твердо убеждена, что мир крутится вокруг нее, а, значит, место, в котором проживает она, является центральным и основным.
- Простите, тетя, в следующий раз мы сами приедем к вам. - Откликнулся Нинкин отец, вкладывая в голос как можно больше почтения.
- Нужны вы мне. Я притворюсь, что меня нет дома. - Очень откровенно заявила Эльза Власовна. Ее родной брат, тот самый дедушка с молоденькой женой, захихикал дребезжащим смехом. Он единственный из всех родственников на наследство не претендовал, поэтому вел себя с сестрой так, как ему вздумывалось.
- А ты, братец, не смейся, - медленно повернулась к нему тетя Эльза, - смех у тебя больно противный. Боюсь, все молочные продукты, которые в этом доме и так не первой свежести, скиснут совсем.
Мама Нинки только поджала губы, но ничего не стала отвечать. Она уже давно поняла, что чем меньше общаешься с подобными представителями родни супруга, тем меньше неприятностей.
- Хочу, и смеюсь.- Отреагировал дядюшка, не сильно любивший старшую сестру, и повернулся к молоденькой жене. - Да, Олечка?
- Что? - Поморгала длинными ресницами девушка, которая в это время усердно заигрывала с Нинкиным крестным.
