Руководство ПМР ещё весной 92-го поняло, кто есть Костенко на самом деле. Несмотря на всю сложность происходящих тогда событий, 24 апреля, учитывая «особую опасность для общества личности Костенко», было подписано «Постановление о применении в отношении подозреваемого меры пресечения в виде заключения под стражу». Но!.. Его не арестовали.
«…Причиной этого была и сила Костенко, командира вооруженного до зубов батальона, и его авторитет среди некоторых лидеров ЖЗК (*Женского забастовочного комитета), в частности Г.Андреевой, ОСТК (*Объединенного Совета трудовых коллективов), бендерской общественности — рабочего комитета и поддержка его председателя Ф.Доброва, популярность у части жителей города Бендеры, да и Тирасполя тоже. Известно также, что президент И.Смирнов и В.Шевцов (*он же В.Антюфеев — министр МГБ ПМР) в то время поддерживали комбата».
И.Смирнов, президент ПМР.«…Когда прокуратура доложила, что у него (*Костенко) есть ряд нарушений (* «нарушений»?! — только в официальных, переданных прокуратурой, документах числилось 20 убийств!), его нельзя было убирать…То есть чисто из-за политических мотивов нельзя было его арестовывать как положено, не обеспечив силовую поддержку… Я считаю, очень правильно поступили…»
В апреле Костенко не арестовали, а старшему помощнику прокурора ПМР В.Беркуну, подписавшему постановление об аресте комбата, спасаясь от его мести, — «Теперь ты мой личный враг. А мои враги, ты знаешь, долго не живут» — пришлось… «уйти в подполье»…
В июле 1992 года «под давлением огромного количества фактов преступной деятельности комбата, прокурор Приднестровской Молдавской Республики Борис Алексеевич Лучик отправил в Бендеры для ареста Костенко двух своих сотрудников….По приказу Костенко они были расстреляны Касапчуком и Болгарином….Сразу после расстрела комбат позвонил прокурору и предложил: «Боря, там твои два остолопа под забором валяются, присылай ещё»…
Мотивируя тем, что правоохранительные органы ПМР не в силах сами обуздать такую силу и, откровенно опасаясь, что Костенко может спровоцировать бойню, Б.Лучик обратился к командующему 14-й армией с «Ходатайством о задержании подполковника запаса Костенко Ю.А.» — просьбой о содействии в разоружении батальона.
«За Приднестровье!», N16(16), 18 июля 1992 г.«…Приказом начальника управления обороны ПМР Ш.Кицака командир Бендерского батальона республиканской гвардии Ю.Костенко был отстранен от командования… Костенко отказался подчиниться приказу и, пользуясь тем, что большинству рядовых гвардейцев о нем ничего не известно, с подразделениями батальона, за исключением тех, кто был на позициях, заблокировался в здании школы N 8… В создавшейся ситуации был отдан ещё один приказ — об аресте бывшего комбата Ю.Костенко…Сам Костенко (*со своей походно-полевой женой — Татьяной Питченко) утром 16 июля сбежал и был задержан в районе села Первомайское (*на самом деле — арестовали его в Одессе на автовокзале). Среди обвинений, выдвинутых органами следствия — пьянство, мародерство, превышение власти…»
М. Бергман, полковник 14-й российской армии, военный комендант Приднестровья.«…Операцию… планировал лично А.И.Лебедь. В 4 часа утра жители домов города Бендеры, примыкающих к зданию средней школы N 8, являвшемуся казармами 2-го батальона приднестровской гвардии, проснулись от рева танковых двигателей…20 танков…окружили школьную территорию… За танками укрывались спецназовцы полковника Прокопенко (*батальон спецназа ВДВ, прибывший в Приднестровье вместе с А.Лебедем). На двух этажах школы происходило быстрое перемещение, едва видимых в утренних сумерках, гвардейцев Костенко — батальон занимал позиции, приготовился к отражению атаки. Ощетинившиеся черными зрачками автоматных и гранатометных стволов, здание замерло, словно хищник перед прыжком.
По громкоговорящей связи полковник Прокопенко приказал затаившимся в школе костенковцам:
— Всем выйти и сложить оружие!
Бойцы батальона никак не прореагировали на приказ.
— Всем выйти и сдаться! В противном случае открываем огонь на поражение!
И вновь тишина. И тут вступили в дело танкисты…Раздался залп из семи танковых орудий. Человеку, не слышавшему грохота танковых орудий, да ещё внутри замкнутого пространства…, трудно представить этот адский грохот. Больно ушам!.. Через несколько секунд ещё залп! И ещё!
Трёх холостых залпов оказалось достаточно. Грохот третьего залпа ещё стоял в утреннем воздухе, когда в дверях школы показался первый гвардеец. А потом повалили, толкая друг друга, бросая оружие на крыльцо…
План Лебедя сработал! Действуя жестко, применив «психическую атаку», он достиг намеченной цели… и сохранил жизнь ни в чем не повинным людям… А.И.Лебедь во главу угла… ставил людские жизни. Их сохранение было для командарма приоритетным… Невольно возникает параллель между разоружением гвардейцев «кровавого комбата» (*их было 120), и буденовской трагедией, терактом на Дубровке…
…Сразу же после задержания следователи прокуратуры и милиции ПМР начали допрашивать гвардейцев… Всех их спустя какое-то время отпустили… Сведения, которые стали нам известны, просто не укладывались в голове. Вся история войны в Приднестровье предстала совсем в другом свете!…Это была «бомба»!..
…С протоколами допросов я прибыл в штаб к командующему. Александр Иванович (*Лебедь) внимательно их изучил, а закончив чтение, посмотрел мне прямо в глаза и твердо сказал:
— Документы, Михаил Михайлович, разглашать ни в коем случае нельзя. Если рассказать правду, народ нас не поймет. Они же тут за родину сражались! Каждый за свою. Но за Родину! А не за этого ублюдка!..
…Вечером того же дня А.И.Лебедь встретился с И.Н.Смирновым и Б.А.Лучиком, и рассказал им о результатах… Факты их шокировали. Впрочем, Смирнова скорее шокировало, что эти факты могут стать достоянием гласности… Это пугало Смирнова и его окружение пуще любой агрессии, политической и экономической блокады. Смирнов и Шевцов приняли решение ликвидировать Костенко любой ценой. Такой свидетель, такая история приднестровского конфликта им были не нужны…
…О роли гвардейцев в Приднестровском конфликте нужно говорить в отдельной книге. Здесь я могу коротко сказать так: лучшие из них были настоящими героями, не посрамившими честь российского воинства!
Я преклоняюсь перед ними!
…В настоящее время вышло несколько книг о Приднестровском конфликте, о героях тех напряженных и драматических событий. Авторами этих работ являются и журналисты, и участники событий… Думается, что этими трудами дело не ограничится. И понять будущих авторов литературных, исторических, политических и военных трудов можно: очень уж благодатное и объемное пространство для размышлений, для серьёзного анализа породил конфликт. Можно понять упрямую направленность, тенденциозность уже имеющихся работ по приднестровским событиям и работ будущих авторов. Слишком много в этих событиях было НЕОДНОЗНАЧНОГО…»
Часть 13. «Геноцида не допустим»
Каждый век имеет свое средневековье.
Станислав Ежи Лец
Как дуновение свежего ветра, по Приднестровью пронеслась весть — Неткачев снят — ура! — командармом стал генерал Лебедь. Никто толком не знал его, но почему-то люди поверили, что произойдёт чудо — российская армия двинется и поможет захлёбывающимся в крови Бендерам, всему Приднестровью. Люди ждали этого! Уж очень долго ждали…
…Открылась дверь, и к столу глыбой, влитой в «камуфляж», прошёл коренастый человек. Жутким, как показалось журналистам, взглядом исподлобья, будто в глазах сидело по снайперу, оглядел собравшихся в кабинете и сел. Все настороженно притихли.
— Я — генерал Александр Лебедь, — низким воландовским басом объявил он. — Я пришел вам сказать, что больше не позволю убивать. Я знаю, как это сделать. И я это сделаю!..
…Слушая радио, Приднестровье замерло, не веря ушам своим. Кто-то облегченно и с надеждой вздохнул. Наверное, впервые…
Это произошло 28 июня 1992 года в 17 часов. К командованию 14-й армией генерал Лебедь приступил в этот день с 12 часов 27 минут по московскому времени.
— …Армия будет продолжать сохранять нейтралитет, но качество этого нейтралитета изменится. Это будет другой, качественно другой нейтралитет — вооруженный нейтралитет. Мы — русская армия, и не в традициях и характере россиян равнодушно наблюдать, когда на их глазах убивают, ранят, калечат мирных жителей, женщин, стариков и детей…И мы не намерены с этим мириться, мы не намерены более допускать геноцид, каковой имел место здесь 19–22 июня…По-другому, как геноцид, это расценить невозможно. Мы достаточно сильны для того, чтобы дать отпор кому угодно. И сущность этого вооруженного нейтралитета будет состоять в том, что нас трогать не будут, и мы никого не тронем. В этом я даю клятву!..
