Сегодня друзья явились в локаль с некоторым опозданием. Зал уже был полон. На их счастье, два крайних столика, в самом углу, оказались свободными. Они поторопились занять один из них. Официант, уже приметивший друзей и не раз получавший от них необычные по размерам для этих мест чаевые, быстро подбежал и принял заказ на пару бутербродов, пару чашек кофе и пару кружек пива.
— Все знакомые лица, — оказал Андрей, оглядывая зал.
Волны дыма поднимались к потолку. Несмотря на раннее утро, в помещении было уже душно и смрадно. К вони дыма от трубок и сигарет примешивался кислый запах, идущий из дверей подвального помещения. Оттуда появлялись официанты с тяжелыми фарфоровыми кружками.
— Да, уже примелькались, — согласился Никита Родионович. — Вон того, рябого, что сидит у окна, я вижу каждый день. Ты не оглядывайся, — предупредил он Андрея. — Рябой что-то улыбается, глядя на меня, и даже подмаргивает. Он, видимо, собирается подойти к нам. Что за чертовщина... — И Ожогин смолк.
Низкий, полный мужчина в рубахе из пестрого искусственного шелка, действительно, встал со своего места, предварительно шепнув соседу что-то на ухо, и направился к друзьям. В это время подали кофе и бутерброды. Незнакомец подошел к столику и, пододвинув свободный стул, уселся рядом с Ожогиным.
— Есть дело, — сказал он вместо приветствия и положил свою большую, обильно поросшую волосами руку на руку Ожогина.
— Пожалуйста, — с любопытством и недоумением глядя на незнакомца, проговорил Никита Родионович.
— Могу устроить небольшую партию бритв «Жиллет». Доллары есть?
Никита Родионович отрицательно помотал головой, сдерживая улыбку.
— Фунты?
— Тоже нет, — ответил Ожогин.
— Советские рубли? — уже шопотком спросил рябой.
— А этих тем более.
— Жаль, очень жаль, — сказал незнакомец, сокрушенно поджав свои большие губы. — «Жиллет» настоящий, без подделки... — Он бесцеремонно взял один из двух бутербродов и на правах старою знакомого мгновенно уничтожил его. — А что вас интересует? — спросил он, глотнув плохо пережеванный кусок.
— Пока ничего, — ответил Никита Родионович, уже не сдерживая улыбки.
— Понимаю, — рябой многозначительно подморгнул, — понимаю, — и, пожав руку Ожогина, встал и отошел.
Что он понимал, так и осталось неясным.
За соседним столом шел торг из-за двух ящиков анилиновых красок, и, кажется, не безуспешно. И продавец, и покупатель, оба сразу, точно по команде, заказали каждый по паре кружек пива.
— Ну и мирок! — тихо сказал Грязнов, нервно поводя плечом.
— Да-а... — протянул Никита Родионович. — О нем ты мог доселе знать только из книг, а теперь довелось увидеть воочию. Я тоже смотрю на все, как сквозь сон. Давно это было, в юные годы. Ну ничего, привыкнем, коли надо...
— Большая нужна тренировка, — произнес Андрей по-русски.
— Ты что, с ума сошел? — строго глянул на него Никита Родионович.
— Забылся, — смутился Андрей.
— Пойдем, — сказал Ожогин.
Положив на стол деньги, друзья вышли.
...По тротуару около гостиницы прогуливалась супруга Моллера со всем своим выводком. Молодая поросль — три мальчика и три девочки шли следом за мамашей, попарно взявшись за руки.
На приветствие Ожогина и Грязнова госпожа Моллер ответила едва заметным наклоном головы.
Зато муж ее, Оскар, встретил друзей так, будто не виделся с ними полгода. Пожав обоим руки, он затянул их в свою крошечную контору и чуть не насильно усадил на покрытый облезшим бархатом диван. Едва прикоснувшись ко лбу, он произнес:
— Строго конфиденциально... только что узнал.... — Оскар Фридрихович поместил свое тщедушное тельце между Ожогиным и Грязновым. — Вчера ночью в шестнадцатый номер «Цум гольденен левен», что на втором этаже, кто-то из приезжих внес чемодан. Обычный чемодан, вот такого размера, — Моллер показал руками. — И что бы вы думали?
Друзья пожали плечами.
— Ха! Разве мог кто подумать... В чемодане оказалась адская машина.
— Что? — удивился Грязнов.
— Адская машина... — повторил Оскар Фридрихович.
— Ерунда какая-то, — пытаясь встать, заметил Никита Родионович.
Моллер движением руки принудил его сесть.
— Не ерунда. Мне-то вы можете поверить. Я своими глазами видел этот чемодан. Он весь наполнен взрывчаткой. Не дай бог, взорвался бы, — от гостиницы не осталось бы камня на камне. Да-да... Это не шутка. В нем не меньше двенадцати килограммов.
— Почему же он не взорвался? — поинтересовался Ожогин.
Оскар Фридрихович потер лоб.
— Полотер... полотер...
— Что полотер? — спросил Андрей.
— Полотер, натирая полы, услышал необычный для его слуха шум: «тик-тик, тик-тик, тик-тик». Он знал, что в номере стенных часов нет, и постучал в дверь. Никто не отозвался. Он постучал еще раз. Было тихо попрежнему и только слышно было: «тик-тик, тик-тик...». Он разбудил жильцов, а жильцы все офицеры-летчики. Те послушали и говорят: «Выламывай дверь!». Выбили дверь, — номер пуст, а посередине его чемодан. Комедия!
— Виновного, конечно, нашли? — спросил Никита Родионович.
— Да, дудки. Найдешь его... — рассмеялся Моллер.
В контору вошел кельнер и доложил управляющему, что к телефону из сорок четвертого номера просят жильца, а там никого нет.
— Выходит, это нами интересуются, — заметил Ожогин и встал.
Следом за ним поднялся с дивана и Грязнов. Моллер их больше не задерживал. Наоборот, взяв под руки друзей, он повел их по коридору к тому месту, где на маленьком круглом столике стоял телефон.
Никита Родионович взял лежавшую на столе трубку и поднес к уху. Говорил Долингер. Он сообщил адрес и время встречи.
Вечером Ожогин и Грязнов познакомились с Долингером. Это был высокий, сухой немец лет тридцати, с большими карими глазами и крупными чертами лица. Жил он в той же части города, где и Юргенс, в небольшом особняке, укрытом в глубине сада. Долингер встретил друзей у наружной калитки сада и попросил назвать клички-пароли. Затем он провел Ожогина и Грязнова по узенькой, изогнутой аллейке сада в особняк, крыша которого, точно паутиной, была опутана антеннами различных конструкций. «Радиоцентр», — решили про себя друзья.
Из первой комнаты Двери вели в разные стороны и на каждой из них красовалась коротенькая надпись: «Вход воспрещен».
Долингер открыл одну, из этих дверей и пригласил за собой Ожогина и Грязнова. Они оказались в небольшой комнате с голыми стенами. Посреди стояли два простых стола с закрепленными на них телеграфными ключами.
— Давайте познакомимся, — сказал хозяин, усаживая друзей. — Долингер... Я буду заниматься с вами радиоделом.
Он открыл шкаф, вынул оттуда и положил на стол компактную, вмонтированную в небольшой чемодан радиостанцию.
