Ратлидж понимал, о чем она. Ему тоже как-то пришлось сидеть в камере, он мечтал выбраться оттуда любой ценой, увидеть небо и свет, он помнил, как давили на него стены…
Хэмиш злорадно заметил: «Убийц всегда держат взаперти. И таких полусумасшедших, как ты, тоже».
Айрис Кеннет не переставала защищать Мэтью на всем пути до гостиницы, придерживая повыше юбки от потоков воды, стремившихся вниз по улице к гавани. Когда они подошли к гостинице, она взглянула в сторону болот, и он почувствовал, держа ее под руку, как она вздрогнула.
— Что за мрачное место, — заметила она. — Любой станет убийцей, если проживет здесь долго!
Миссис Барнет вышла им навстречу из своего крошечного кабинета.
— Доброе утро, инспектор. Вы сегодня рано, но что за ужасный выдался день! Мисс Трент и монсеньор Хольстен ждут вас в гостиной. Принести вам туда чаю, чтобы согреться?
— А я вам привел еще одну гостью…
Хозяйка неохотно приветствовала мисс Кеннет. В уютном холле респектабельной гостиницы эта девица была явно не к месту. Слишком громкий голос, дешевая мятая поношенная одежда, на лице слишком много косметики для тихого провинциального городка. Яркие румяна, расплывшаяся от слез тушь на глазах придавали ей вид удивленного клоуна.
Айрис Кеннет, кажется, желала остаться в компании Ратлиджа.
— Вы ведь проводите меня потом обратно к инспектору Блевинсу?
— Разумеется. И даже постараюсь, чтобы вы успели на поезд в Лондон, — пообещал он. Страх в ее глазах не был притворным.
Эта женщина всю жизнь провела на краю нищеты. Она билась изо всех сил, но ей никогда не подняться на настоящую сцену, туда, где ярко вспыхивают звезды. Ей никогда не быть среди этих великих ослепительных имен. Тяжелая жизнь уже наложила отпечаток на ее лицо с жесткими складками у рта и увядающей кожи. Ратлидж хорошо помнил женщину, выловленную из Темзы. Она предпочла утопиться, чтобы не опуститься до панели. И если Айрис приехала, надеясь, что сочувствием повлияет на Уолша и он снова возьмет ее на работу, значит, перспектива впереди была настолько ужасна, что она проглотила обиду и гордость. Она боялась будущего.
Хэмиш без всякого сожаления прищелкнул языком: «Ты просто размазня, она тебя принимает за простофилю».
Ратлидж с этим не был согласен.
Оставив мисс Кеннет на попечение миссис Барнет, он прошел в гостиную. Там Мэй Трент писала письмо за небольшим белым столиком, а монсеньор Хольстен читал книгу. Они посмотрели на Ратлиджа, когда он вошел, и их лица выразили нетерпение.
— Где вы были? — спросила мисс Трент. — Мы ждали вас вчера к ужину, сегодня к завтраку. — В ее голосе не было ни гнева, ни строгости, только волнение.
— Боюсь, у меня было много дел. Я разговаривал с викарием, потом с Гендерсоном. Он видел, как Уолш ушел из церкви на юг от дома викария, мимо рощи и соседних домов и взял направление на юго-запад, потому что там легко пройти через пастбища и холмы и остаться незамеченным.
— Но вы же сами говорили, что Уолш не совершил преступления, — прервала инспектора Мэй Трент, — и что он пошел на восток, забрал лошадь у бедного фермера. И поэтому мы молчали…
Ее перебил Хольстен:
— Уолш мог повернуть обратно, напав на поисковые группы, и нашел более быстрый способ скрыться.
В его положении вернуться и означало быть пойманным. Там были фермы и люди.
Миссис Барнет вошла с подносом.
— Я устроила мисс Кеннет в комнате, она прилегла, и не удивлюсь, если проспит час и больше. Она рассказала, что приехала сюда из Лондона, бедная девушка проделала долгий путь.
— Благодарю вас, миссис Барнет, — сказал Ратлидж и спросил осторожно: — Насколько мне известно, вы приходили к отцу Джеймсу в тот день, когда он умер?
— Нет, это неправда… — начала хозяйка и вдруг спохватилась: — О, вы, наверное, имеете в виду его дом, а не церковь. Я зашла спросить Рут Уайнер, не даст ли она мне взаймы сковороду на уик-энд, потому что в гостинице ожидалось много гостей. Я и не думала застать там отца Джеймса, потому что в это время он всегда находился в церкви.
— Вы подошли с задней стороны дома к двери на кухню? Или к парадной?
— Прошла к кухне, разумеется. Надеялась, что Рут еще не ушла.
— Вы никого не заметили около дома?
Миссис Барнет задумчиво поправила воротничок своего серого платья.
— Не помню, чтобы там кто-то находился. А должен был?
— Там был Питер Гендерсон, он стоял у кустов сирени, ждал отца Джеймса, чтобы с ним поговорить.
— Нет, не видела. Но я и не смотрела в ту сторону. Почему он не заговорил со мной?
— Может быть, вы встретили кого-то из семейства лорда Седжвика или его самого?
Миссис Барнет подумала немного.
— Нет, я не заметила никого из Седжвиков. Но видела автомобиль лорда, когда шла по Галл-стрит. Кто сидел в нем, не заметила, потому что фары светили мне в лицо, и он ехал очень быстро. Кажется, потом он повернул в направлении Велса. Иногда их шофер приезжает в «Пеликан», когда лорда Седжвика нет в городе. Мог быть Эдвин, он всегда быстро ездит, как и брат.
— Вы знаете ферму Рэндела?
— Разумеется. Кто не знает. Раньше я покупала цветы из сада его жены. Для гостиницы. Она выращивала чудесные цветы.
— Чья собственность граничит с его фермой на юге?
— Могу предположить, что это земля лорда Седжвика, он при любой возможности прикупает себе лишние акры. Не удивлюсь, если когда-нибудь услышу, что он купил и ферму Рэндела, когда Том совсем состарится и не сможет управляться своими силами. А родных у него нет.
Ее слова о соседстве фермы с владениями лорда совпадали с картой, которую Ратлидж разглядывал на столе Блевинса.
— Благодарю вас, миссис Барнет. Вы очень помогли.
— Вы останетесь обедать? — спросила она.
— Да, если вам это не доставит трудностей, — за всех ответил Ратлидж.
— Вам стало известно о чем-то, чего мы еще не знаем, — сказал Хольстен, когда за миссис Барнет закрылась дверь.
— Есть кое-что. Гендерсон видел, как к дому священника приходил лорд Седжвик. После ухода миссис Барнет. Когда на его стук в парадную дверь никто не вышел, он обошел дом и прошел на кухню. Если ферма Рэндела примыкает к владениям лорда Седжвика, вполне вероятно, лорд тоже знал, что тот держит лошадей и что старик фермер глуховат.
— Не могу пока проследить, к чему вы клоните, — сказал монсеньор Хольстен. — Вы что, считаете, что лорд Седжвик взял лошадь для Уолша, чтобы помочь ему сбежать?
— Нет, — медленно сказала Мэй Трент, внимательно глядя на лицо Ратлиджа. — Нет, он думает, что на лошади ехал кто-то другой.
Она быстро соображала.
— Не исключено. — Перед глазами Ратлиджа снова встала картина — мертвая женщина в луже крови на кухне и рана, нанесенная молотком, который раздробил ей голову. Он видел ее ясно, как будто это произошло недавно, хотя с тех пор прошло много лет. — Когда Мэтью Уолш убежал из камеры, это расценили как подтверждение его вины. И если бы он был убит до того, как его поймали, это означало, что он не смог бы предстать перед судом, и это было на руку кому-то. С его смертью следствие будет закрыто. Так оно и произошло! Если бы его схватили и отвезли в Норидж, чтобы судить, многое могло измениться. Могли выплыть другие обстоятельства, например доказанное алиби Уолша. И следствие бы возобновили.
— Но и без алиби, за недостаточностью улик его не могли бы обвинить, — сказала мисс Трент. — Вы полагаете, что кто-то пошел за Уолшем и напал на него вскоре после того, как кобыла потеряла подкову? — Лицо ее раскраснелось. — Но послушайте, если не Уолш взял лошадь, как она могла его убить?
— Интересно, правда? — улыбнулся Ратлидж. — После обеда я собираюсь нанести визит лорду Седжвику.
— Господи, вы хотите сказать, что за всеми этими убийствами стоит его сын, Артур? — спросил монсеньор Хольстен. — Я его встречал, вы никогда не убедите присяжных, что он может быть хладнокровным убийцей! Все его любят, и он действительно производит впечатление хорошего человека.
— Дело в том, что мы все бросились на поиски Уолша в ту ночь. И по счастливой случайности для этого человека он его поймал раньше. Я думаю, произошло следующее. Недалеко от того места, где лежало тело Уолша, трава примята и вырвана, такое впечатление, что там происходила борьба. Но никто в здравом уме не стал бы нападать на Уолша, разве только самоубийца. Другое дело — если Уолш шел пешком, а тот, кто его убил, был на лошади. И это снова приводит нас к лорду Седжвику.
— Если он был в доме священника в ту ночь, — сказала мисс Трент, — тогда ему было на руку, чтобы Уолш был мертв.
— Нет, — возразил монсеньор Хольстен, — инспектор, очевидно, хочет сказать, что лорд Седжвик мог оказаться таким же свидетелем, как и Гендерсон. То есть он что-то увидел, но не придал этому значения.
