…Голубое… Голубое пламя вновь тянулось… Холод. Темная ледяная утроба мертвой матери. Забившийся в ее угол, замерзающий Амдебаф чувствовал смерть в приближающемся, плавящем снаружи толстый ледяной панцирь, голубом пламени. Маленький дракончик оскалился, зарычал, прижимаясь к стылым внутренностям… но пламя ворвалось, заполонило все и вся и… Он парил в голубом небе, старательно высматривая добычу в горном ущелье гор Нрады. Безмятежный небосвод, друг, брат, вдруг взревел остервенелой огненной лавиной и обрушился пульсирующими языками пламени на охотника. Нестерпимая боль пожрала послушные крылья, залила раскаленной голубой лавой разум, а душу вывернула на изнанку… Голубое пламя рокотало прощаньем… Как вдруг… Он сам стал голубым пламенем… Он был ею! Он был бриллиантовым браслетом на ее левой руке. Он чувствовал ее каждым нервом, он видел ее рубиновыми очами! Образы помчались лентой яростной боли, борьбы, надежды, любви… Лентой жизни Великой Нианны. Двухсотметровое чудовище, пожирающее жизни Иллуны, правильное белое лицо ухмыляющегося мага с пылающим рубиновым взором, отсекающее у прикованной к скале девы с голубой кожей руки и ноги. Радостные лица крылатого лысого зеленого богатыря Дрела и нежная улыбка певуньи Чари. Тайное творение каких-то невиданных существ, сотканных из мира Огня и шквалы взрывов и молний, разрывающие небеса над Сетимиэлем. Амдебаф вздрогнул всем естеством от выпущенной собственноручно чудовищной волны черного пламени, жадно поглотившей двух омерзительных километровых чудовищ вместе с озером Сетимиэля и гигантским ломтем Великого леса. Амдебаф видел, как его сняли с руки и оставили на каменном полу в оплетенной зеленью фосфоресцирующих растений пещере. Он видел, как голубой свет точеного девичьего стана покидает ее. Он чувствовал радость возрождения в этом же тайном месте и слышал магию резонанса открывшихся врат в Тироль Великих… Он…
Глаза дракона распахнулись, сияя двумя рубиновыми звездами в темноте опочивальни, и смотрели они на сияющее ослепительным белым светом бриллиантовое кольцо на пальце.
— Она здесь… В Тироле… Она помнит… Нианна… — вся память подаренная Амдебафу браслетом — мечом была пронизана трепетной, нежной, самозабвенной любовью Нианны к нему. Душа плавилась и кипела, руша барьеры забвения, наложенные проклятьем Хранителей и новым воплощением в мире живых. Он вспоминал быстро, скоротечно, но несвязно и обрывочно. Бурлящим горным потоком запретная память прошлого вливалась в клокочущие горящие удары сердца настоящего. Меч Рук выдал ему сокровенную тайну сердца Нианны, и заставил вспомнить тайну своей души, скрываемую от самого себя. Он любил… и любит, как и прежде!!! Сердце трепетало от восторга и надежды, наполняя бриллиантовую чешую глубинным голубым пламенем…
…Волны теплого эфира стремительно мчали бестелесный, отрешенно-равнодушный дух Ерртора по сине-фиолетовой ночной палитре на запад. Гигантским магнитом, словно мотылька на свет, его притягивала непрекращающаяся пульсация. Пульсация своего имени, отраженная в тысячах голосов, тысячах разумов и тысячах ударов сердец.
Промелькнул зеленым ковром Великий лес, оборвавшись уступом континентального каньона. Раскинулись, серебрясь ртутными разводами рек, озер и болот низинные земли, отражая в множественности этих зеркал многоликость полной луны.
Ерртор узнавал пейзажи. Судьба мчала его в Юрг — духовную столицу орков после битвы черной зимы. Но то, что довелось узреть, прибыв к городу, заставило вздрогнуть даже бестелесного призрака. Тысячи тысяч орков, прихвативших свои нехитрые пожитки, непрерывными пешими и речными караванами тянулись к Юргу со всех сторон. Громадные клыконосные зеленые воины, несущие за спинами тяжелые тюки, секиры, их женщины держащие на руках малышей, да детвора едва поспевающая за родителями — весь зеленый народ земель мхов и болот собирался в одном месте всего с тремя словами на устах — «Ерртор, Иррада спасите!»
Притяжение увлекло призрака к центру города, к стеклянному мавзолею-кургану, в котором они с Иррадой пробудились после схватки с подземной стихией и ставшей для орков величайшей народной святыней. Купол, как и весь огромный курган, сложенный из сплошного оружия, затянутый по верху толстым слоем чистейшего стекла сиял отраженным светом наверший посохов сотен и сотен колдунов-магов орков. Их свет играл радужными бликами в полированной стали клинков и секир каркаса мавзолея. Грубые и мощные голоса по орчьи яростно взывали молитвой-ритмом к Золотым Богам.
Огромным океаном полным печали и тревог за будущее волны зова накатывали на дух Ерртора, увлекая на яркий магический свет под куполом кургана.
Большая, кованная, полированная до блеска жаровня по центру зала выдыхала под купол вязкие клубы дыма множества пучков различных фимиамных трав. Их аромат дурманил даже призрачный разум Ерртора. Друг напротив друга у жаровни, скрестив под собой ноги, сидели два мага орков. И того и другого Ерртор знал. Верховный маг орков Ракл и правитель Юрга и его же высший маг старик Фурунд, полуприкрыв веки, закатив глаза и раскачиваясь из стороны в сторону, зашлись в молитвенно колдовском экстазе призыва духа.
— Ерртор… Ерртор… Ерртор… Иррада… Иррада… Иррада… Снизойдите милостью, услышьте молитвы народа вас почитающего… Услышьте…Золотые спасители!!! — монотонно бубнили в унисон колдуны зеленых мхов.
О предателе и изменнике с пустой душой, неотвратимо погружающейся в ничто, скрывшемся в далекой стране Богов и тщетно бегущем от собственного позора вспомнили! И не просто вспомнили, его призвали силой и волей целого народа Эндоры вожделеющего в унисон его присутствия и помощи!
Клубящиеся волны ароматов фимиама околдовали. Ерртору подсознательно хотелось приблизиться и вдохнуть еще и еще раз запах ошеломительно волшебных курящихся трав. Опустившись ниже, он вдруг обомлел от удивления. Магический дым проявил очертания его эфирного двойника, сгустив до четко различимых, почти материальных форм.
— О могучий золотой Спаситель!!! — мудрено-старческие глаза Фурунда вдруг широко распахнулись, и тело старика-мага озарилось лучистыми переливами света радости.
— Да восславится в вечности твоя несказанная милость!!! — зычно прогудел увесистый бас Ракла с широкой улыбкой на устах. — У орков получилось, Фурунд! Ты был прав, старый корень священной мудрости Изиморы! Боги ответили!!! — Ракл рявкнул так громко, что зазвенел сам стеклянный купол, собранный на каркасе спаянных мечей и секир. Почудилось, что каждый клинок в стеклянном монолите в ответ издал пронзительно звенящий голос битвы в этот момент. Пульсация и ритм хора орчьей молитвы по всему Юргу рухнули в придыханное безмолвие. Жрецы народа зрили над собой в кружевах дымов силуэт с двумя сияющими голубыми глазами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
